Один вечер в Амстердаме - Алёна Белозерская

— Мой человек не лжет, — говорил он. — Генрих сливает информацию. Он защищает себя, а на нас ему плевать. Но если мы объединимся, то уничтожим его раньше, чем он уничтожит нас.

После таких слов все были готовы пойти за ним, однако сам Зеф Ноли преследовал иную цель. Его не волновали преобразования в «Аквилоне», его беспокоило собственное будущее, оказавшееся под угрозой.

Месяц назад он попал в руки сотрудников Интерпола. Каким образом они вышли на него и откуда у них оказались сведения о его деятельности в картеле, он до сих пор не мог понять. Единственным объяснением тому был внедренный в ряды сектора агент. Причем он должен занимать высокое положение, раз ему хорошо известна структура албанской группировки и ее связи с остальными секциями. Кроме того, агенты Интерпола были детально осведомлены обо всех поставках в его сектор, они знали, куда и откуда прибывают грузы, кто занимается приемом товара и где его хранят для дальнейшей реализации. Таким образом, Зеф находился под колпаком и прекрасно понимал, что только тесное сотрудничество с агентами даст ему возможность выйти сухим из воды. В обмен на свободу и на беспрепятственный выезд своей семьи из Европы он пошел на контакт. Единственным условием его неприкосновенности была выдача всех управляющих секций и, что самое важное, Генриха. Если первую часть договора он выполнил, то с Генрихом придется постараться. Старый конспиратор так ловко спрятан, что найти его будет очень сложно. Но на Зефа давил Интерпол, и деваться ему было некуда. Завтра он выдаст агентам Войтовича и его команду, после предоставит самого Генриха и его информационную базу. Ведь именно за этими сведениями и велась охота. Интерполу нужен не только сам Генрих и его организация, но и список тех, кто сотрудничает с ним. Коллеги-наркоторговцы, обеспечивающие «Аквилон» товаром, политики и бизнесмены, прикрывающие сделки, полицейские, сотрудники портов и аэропортов, ответственные за беспрепятственное прибытие грузов в Европу — в этой информации нуждались агенты Интерпола. А получить ее можно было только в одном случае. Как ни крути, но все ниточки вели к Генриху.

Зеф заказал себе еще виски и тихо вздохнул. О том, что он ведет диалог с Интерполом, знал лишь Пирро. На его молчание можно было положиться, так как он работал непосредственно на Зефа и ему было крайне безразлично, что случится с картелем, когда Генрих будет в руках полиции. Пирро интересовало благополучие хозяина, до остальных ему не было дела. А вот Энвер непременно бы избавился от босса, узнав, что тот ведет двойную игру. Поэтому Зеф молчал и вел себя крайне осторожно.

Итак, сегодня он летит домой, в Гамбург. И уже завтра назначит встречу с де Фризом. Осталось совсем немного. Потом он заберет семью и уедет. Препятствий ему чинить не будут, так было заявлено. Хотя где-то в глубине души Зеф чувствовал, что сделать это будет крайне непросто. «Аквилон» не прощает предателей и всегда наказывает оступившихся. Зеф понимал, что в случае проигрыша его ждет смерть, и при мысли о ней дрожал от страха. Он не знал, чего больше боится — гнева Генриха, угроз Интерпола или своей совести, которая не давала спать и мучила, напоминая о том, что, спасая себя, он губит всех.

Часть вторая

Глава 8

В Управлении федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков с самого утра царила суматоха. Сначала на общей планерке генералу Махову стало плохо. Он вдруг резко покраснел и обмяк в кресле, пришлось даже вызвать «Скорую помощь». Генерал отказывался, несвязно бормотал, что чувствует себя хорошо, но слушать его никто не стал. Перепугались все, в том числе и начальник управления, которого уже давно беспокоило здоровье коллеги и близкого друга. Он не отходил от Махова ни на минуту, вплоть до приезда медиков. Да и после их отъезда долго находился с Алексеем Константиновичем в его кабинете, в то время как тот, тяжело дыша, лежал на диване.

— Леша, в больницу бы тебе. Отдохнуть, отлежаться. С давлением не шутят…

— Будет тебе, — отмахнулся генерал Махов. — Сейчас все пройдет. Ты же знаешь, что я гипертоник со стажем. Привык уже.

— Давай машину вызову. Возьмешь пару выходных. Побудешь дома, с семьей.

— Семен, ты мне сейчас Таню, жену мою, напоминаешь, — улыбка осветила лицо Махова. — Упрашиваешь, речами сладкими успокаиваешь.

— Дурень ты. — Семен Аркадьевич снисходительно посмотрел на генерала. — Забочусь я о тебе. И о себе. Не хочу, чтобы ты умер раньше времени, да еще у меня на руках.

— Ну, так иди в свой кабинет.

— И пойду, — согласился Семен Аркадьевич и лукаво прищурился. — Сейчас Катя измерит тебе давление, а там посмотрим.

Он вызвал своего секретаря и с беспокойством наблюдал, как она ловко работает с тонометром.

— Давление падает, — отчиталась рыжеволосая веснушчатая Катерина, посмотрев на начальника. — Медики оставили таблетки, но думаю, что они не понадобятся. Укол уже начал действовать. — Она повернулась к Махову. — Вы полежите еще, Алексей Константинович. Не вставайте хотя бы часок. Дела подождут.

— Много ты понимаешь, — ворчливо отозвался Махов. — Иди, Семен, не стой надо мной.

Он проследил глазами, как тот уходит, и, с трудом поднявшись, подошел к столу. Минуту собирался с силами, потом взял телефон и позвонил в кабинет полковника Илина. Трубку поднял Гордеев.

— Зайди ко мне, Антон, — сказал Махов и оперся спиной о мягкую спинку кресла.

Затылок нещадно болел, в ушах стоял такой шум, что Махов на некоторое время потерял ориентацию, пытаясь сообразить, где находится. Перед глазами мелькали мушки, и хотелось отмахнуться от них, чтобы не мешали своим беспорядочным движением. Такого криза уже давно не было. Не то чтобы генерал испугался возможности инсульта, скорее огорчился. Он чувствовал себя крайне усталым, а это означало, что о работе на некоторое время придется забыть. В таком состоянии он не мог не то что думать, он не мог стоять, не боясь при этом упасть.

Гордеев осторожно заглянул в кабинет, неслышно подошел к столу и склонился над генералом. Глаза того были закрыты, и он подумал, что Махов не заметил его появления.

— Алексей Константинович, вы как?

— Как огурец, — ответил Махов, открыв глаза, и Антон улыбнулся. — Кислый и противный на вкус. Когда Илин вернется?

— Обещал к вечеру.

Полковника Илина срочно вызвали в Москву, в главный офис департамента собственной безопасности. Отсутствовал он уже второй день, что особо беспокоило и Гордеева, и самого Махова. По телефону Илин так ничего и не сказал о причинах спешного отъезда, но вот-вот должен был вернуться и объясниться. Генерал Махов был частично осведомлен, для чего Илина пригласили в Москву, но Антону Гордееву ничего не говорил, поэтому тот откровенно мучился от неизвестности.