Вестфолд - Ольга Куно

Следующий прием состоялся два дня спустя. На этот раз я постаралась приодеться несколько пококетливее, чем обычно, добавив к функциональной одежде пару нелепых бантов и кружевные манжеты, а также накрасив ресницы так, что их стало трудно разлепить. Как минимум на Клариссу мой новый образ произвел благоприятное впечатление.

– Ты сегодня прекрасно выглядишь! – воскликнула она, стоило мне появиться в зале. – Тебе очень идет такой макияж. Ты знаешь, я могла бы подарить тебе чудную краску для ресниц. Мне ее привезли из-за границы, но ее оттенок совсем не в моем стиле, а вот тебе, уверена, подойдет. Но я не о том хотела тебя спросить, – вполголоса добавила она, уводя меня подальше от прочих гостей. – У тебя все в порядке? Ничего плохого больше не происходило?

– Нет, – покачала головой я. – Пока все было тихо.

– Ну вот и хорошо, – с облегчением кивнула Кларисса. – А то я сильно за тебя беспокоилась. Так, может быть, это все-таки просто пара случайных совпадений?

– Очень маловероятно, – вынужденно возразила я. – Хотя все может быть.

– Будем надеяться, что я права, – вздохнула она. – В любом случае имей в виду: Уоллес уже здесь. Ведет себя как обычно. Пока Лаура взяла его в оборот, так что докучать тебе он не будет, но так или иначе… будь осторожна.

– Буду, – пообещала я.

За последние два дня я несколько раз видела Уоллеса в гостинице, один раз мы даже практически столкнулись с ним лицом к лицу. Во всех этих случаях я старалась избегать общения, просто отводила взгляд и шла в другую сторону. Адриан не мог не заметить избранную мной линию поведения, но помешать мне в таком решении не пытался. К двери моей комнаты он тоже более не подходил, да и никаких покушений, как я и сказала Клариссе, действительно не было. Пока не было.

– Ты слышала, вчера в Дэнвуде произошло еще одно ограбление, – сменила тему подруга.

– Странно: я думала, Уилла Статли арестовали, – заметила я.

– Там все непонятно, – поморщилась Кларисса. – Одни говорят одно, другие другое. Кто-то клянется, что это Статли собственной персоной, но один знакомый рассказал мне, что преступник всеми силами отпирался, кричал, что здесь какая-то ошибка и сам он никакого отношения не имеет к дэнвудским разбойникам. Не знаю, где правда, но знаешь, что мне кажется?

– Что?

– По-моему, это просто не имеет значения, – еще тише сказала Кларисса. – Даже если они арестовали Статли, вчерашние события показывают, что разбойники прекрасно справляются и без него. Его просто используют как красивую вывеску. На самом же деле, если повесят одного, на его место тут же придет кто-нибудь еще.

– Это звучит довольно пугающе, – заметила я. – Выходит, разбойников невозможно победить?

– Не знаю. Не думаю, что так уж прямо и невозможно. Но только не арестовав пару-тройку бандитов, как бы их ни звали. Такую проблему необходимо решать более кардинально… а с этим, похоже, шериф никак не может справиться. – Теперь Кларисса говорила совсем тихо, мне приходилось приблизить ухо к ее губам, чтобы разобрать все слова. – Вообще, в последнее время кругом все больше недовольных. Постоянные ограбления в лесу, преступники, сбегающие прямо с виселицы, нападение на престижный городской трактир. Дело обстоит хуже некуда: люди не чувствуют себя в безопасности. И многие винят в этом именно де Оксенфорда, ведь как-никак обеспечение безопасности в этих краях – его прямая обязанность.

– Не знаю, стоит ли чрезмерно его за это ругать, – неожиданно для самой себя заступилась за шерифа я. – Как бы то ни было, а дэнвудские разбойники очень хорошо организованы. Это сильный противник.

– Все верно, – согласилась Кларисса. – Но ведь рано или поздно кто-то должен дать им отпор. И в интересах де Оксенфорда, чтобы этим кем-то оказался именно он.

Я обвела взглядом зал. Шериф, против обыкновения, на приеме присутствовал. Сейчас он стоял у стены и о чем-то беседовал с леди Маргарет и Джорджем Грэнхемом. То ли на этот раз у де Оксенфорда не оказалось неотложных дел, то ли он понял, что по-любому с этими делами не справляется.

– А как обстоят дела в самом замке? – поинтересовалась я. – В замке и в саду? Хотя бы здесь люди могут чувствовать себя в безопасности?

– Если ты намекаешь на недавний побег заключенного, то больше такого не повторялось. Да и вообще надо признать, что в замке царит идеальный порядок. За этим действительно очень хорошо следят. Даже если пару раз и были какие-то проколы, у кого их не бывает?

Кастелян как раз проходил мимо, и я поманила его рукой.

– Господин Шелдон! Присоединяйтесь к нам! – воскликнула я, призывно улыбаясь. – А мы как раз говорили о вас.

– Обо мне? – с тенью недоверия в голосе переспросил кастелян, подходя к нам с Клариссой.

– Ну конечно, именно так. Леди Лейн только что рассуждала о том, насколько идеальный порядок поддерживается в замке. Ведь это, несомненно, ваша заслуга, разве не так? – Я кокетливо стрельнула глазками.

Было видно, что Шелдон польщен.

– Вынужден признать, леди, что моя заслуга тут действительно есть, – склонил голову он.

– И как же вам это удается? – осведомилась я, беря кастеляна под руку. – Особенно в такое неспокойное время? Наверняка у вас есть какой-то секрет? Поделитесь с нами, будьте так добры! Уверена, ваши советы очень нам пригодятся.

Кларисса, кажется, не разделяла моего энтузиазма и вскоре, сославшись на жару, отправилась на поиски прохладительных напитков. Мы с Шелдоном остались вдвоем.

– Что тут можно сказать, мисс Стабборн, – принялся рассуждать Антоний. – Любовь к порядку должна быть заложена в человека с самого детства, только в этом случае он сможет стать хорошим руководителем и добиться ощутимых результатов.

– Неужели? – выдохнула я, приближая губы к его лицу. – Ваши родители, видимо, как следует позаботились о том, чтобы привить своему сыну правильные… принципы?

Вновь польщенный Шелдон принялся рассуждать на тему правильного воспитания детей. Я слушала не слишком внимательно, сосредоточившись на генерировании томного взгляда с поволокой. Теперь уже не я держала кастеляна под руку, это он галантно вел меня по залу.

Антоний Шелдон никогда не был женат, уж не знаю, почему именно. Не то помешала преданная служба шерифу, не то сыграл роль собственный не слишком приятный характер (сколько бы он ни распространялся сейчас о достоинствах полученного в детстве воспитания). Зато о слабости, которую кастелян испытывал к молоденьким девушкам, не слышал только глухой. Именно на этом мне и предстояло сейчас сыграть.

– Среди всего прочего, конечно, требуется умение проявить жесткость, – вдохновенно продолжал Шелдон. – Без этого порядка не навести. Необходимо, чтобы подчиненные боялись отступить от правил. Поэтому время от времени нужно устраивать публичные наказания, и наказания эти должны быть суровыми, чтобы людям внушала страх сама мысль о повторении подобного проступка. Я понимаю, – снисходительно добавил он, – женщины предпочитают мягкость и доброту. Однако на службе доброта непременно ведет к халатности.

– Ну что вы, – смущенно улыбнулась я. – Доброта – это, конечно, хорошо, однако же мужчинам следует в некоторых случаях вести себя жестко, я бы даже сказала, брутально. В том числе и в вопросах, касающихся воспитания… и не только в них.

– Вы на удивление тонко чувствуете подобные нюансы.

– По-женски тонко, – уточнила я, краснея от удовольствия, которое якобы доставил мне комплимент.

Продолжая идти под руку, мы спустились по лестнице и вышли в сад. Здесь тоже иногда попадались гости, но в целом людей было значительно меньше, чем наверху.

– Вы знаете, вообще порядок, управление, контроль и жесткость – это мужские прерогативы, – принялась распространяться я, не веря ни единому собственному слову. – Мы, женщины, слишком эмоциональны для подобных вещей. Именно поэтому мы очень ценим мужчин, которые не утратили в наш нелегкий век всех этих качеств. Мужчин, с которыми можно почувствовать себя как за каменной стеной. Которым можно – и хочется – подчиняться.

Мы остановились в тени высокого, густо зеленеющего дуба. Антоний приобнял меня за талию и поцеловал в губы. Я не сопротивлялась до тех пор, пока не заметила стоявшего шагах в десяти от нас Адриана. Вместо того, чтобы смущенно отвернуться, Уоллес смотрел на нас не отрываясь… и, кажется, то, что он видел, совсем ему не нравилось. Я воспользовалась данным поводом, чтобы поспешно отстраниться от Шелдона.

– Мы здесь не одни, – прошептала я и отвернулась, якобы от смущения, в действительности же для того, чтобы торопливо вытереть губы.

После таких расследований мне еще долго не захочется ни с кем целоваться. Но что поделать, искусство требует жертв.