Гарем-академия 4. Старшая госпожа (СИ) - Мадоши Варвара

— Что?! — Даари приподнялась на локте, в испуге уставившись в красивое, мечтательное лицо своего Владыки и... мужа? Да, мужа, это уже официально. Церемония сплетения Уз, конечно, ставит точку, но и без нее Даари имеет статус супруги с тех пор, как Дракон объявил об этом.

(Помнится, Даари как-то поразила юридическая фикция, что Дракон может объявить своей супругой кого угодно — хоть старую бабку, о которой впервые услышал, и с которой никогда не виделся, хоть грудного младенца — и это все равно будет иметь силу настоящего брака! Только с младенцем будет считаться помолвка, а не брак, вплоть до совершеннолетия: по законам Цивилизации иначе нельзя.)

— Ну да, — сказал Дракон. — Понимаешь, это будет означать, что я добился полной интеграции себя и своего тела в человеческий род, стал одним из вас. И мой ребенок передаст мои гены — человеческие гены! — дальше. Согласись, что для существа, три тысячи лет прожившего под угрозой полного исчезновения как вида, это победа.

— Нет, я не о том, — Даари заглянула в его глаза. — Тебе правда осталось всего триста лет?!

От волнения она даже перешла на "ты".

Казалось бы, триста лет — это долго, это очень долго, гораздо больше, чем отмерено самой Даари. Что толку переживать! Однако почему-то ей стало страшно и больно, как будто Дракон сообщил, что ему осталось лет двадцать. Он казался вечным, невозможным... Она ведь всего дней десять назад готовилась пожертвовать собой, только чтобы спасти его — уверенная, что без него Цивилизация не просуществует и недели!

— Милая Дайки, — Дракон, улыбаясь, провел рукой по ее волосам. — Не переживай из-за того, что случится так не скоро по твоим меркам! И нет, я не знаю, сколько точно мне осталось. Не более, чем знаешь ты или любой из нас. Мой род в среднем жил около трех тысяч лет, плюс-минус несколько сотен — кому как повезет.

Даари сделала простые вычисления.

— То есть на момент Катастрофы ты был совсем молод?

Дракон приложил палец к губам и заговорщицки подмигнул:

— Я был подростком, таким юным, что даже имя не успел заслужить. Конечно, ни хрена не знал. Пришлось две тысячи лет копить силу, пока я не решился захватить власть среди людей. Только, смотри, никому не разболтай! А то уважать перестанут, сволочи такие. Им палец в рот не клади.

Даари хмыкнула, не зная, как реагировать на такие откровения. Голова шла кругом. Официально ведь считалось, что Дракон на момент Катастрофы был могущественным хранителем магических традиций, и на две тысячи лет он погрузился в сон от силы того удара, что уничтожил всех остальных. Ну, правда, версии-то среди ученых ходили самые разные. Даари читала и такую, что, судя по знакомству Дракона с человеческой культурой на момент создания им Цивилизации, он явно по крайней мере несколько десятков (а то и сотен) лет к тому времени жил среди людей инкогнито. В общем, она почти не сомневалась, что Дракон сказал ей правду. Но... разве имя его не драгоценность, от которого он отказался в память о своем погибшем роде? В свое время, еще когда она была ребенком, эта история показалась Даари такой романтичной!

— Серьезно? — решилась она. — И поэтому у тебя нет имени?

— Можешь придумать мне какое-нибудь, — сказал Дракон. — Будет наш с тобой секрет.

И вот тут настроение испортилось уже у Даари. Да как! Стремительно, словно сломанный лифт, упало с последнего этажа на первый, с грохотом погребя под обломками начавший появляться оптимизм относительно будущего и относительно будущего в качестве старшей супруги.

Это предложение Дракона вдруг четко показала ей: он, конечно же, играет. Для него она, Даари, лишь мимолетный эпизод, и вся его нежность — показная. На самом деле не значит ничего. Он что-то такое говорил сотням женщинам до нее и сотням еще скажет... Может, и про свой преклонный возраст приврал: иногда мужчины любят вызвать женскую жалость. Его ведь никак не проверишь.

Она не отстранилась от Дракона, конечно. Она осталась лежать в его объятиях и даже не расплакалась, хотя больше всего хотелось вскочить, уйти куда-нибудь — может быть, на вокзал, уехать в Ло-Саарон, прийти в их с братьями квартиру, упасть на свою узкую койку в общей комнате с Инге и дать волю слезам.

Ей вдруг стало отчетливо ясно: она ужасно одинока с Драконом и всегда будет с ним одинокой. Она никогда не станет для него по-настоящему своей. Он никогда не пустит ее в свое сердце. Даже если он и пускал кого-то когда-то туда из человеческих женщин, эти времена давно прошли. А значит, и он для нее своим не станет. Не будет, как у родителей: ни любви на много лет, ни уважения, ни совместных шуток и только им одним понятных фраз... Это, может быть, и брак — но не семья.

— Дайки... ну что ты? — нежно спросил ее Дракон, проводя по волосам. — Так расстроилась? Не переживай. У меня, конечно, значительно меньше тайных знаний Драконов, чем я даю понять, но это пустяк. Если за восемьсот лет мой блеф никто не вскрыл, то и дальше не вскроют! Извини, что разом вывалил это на тебя. Серьезно, придумай мне какое-нибудь смешное прозвище — и будем квиты.

"Золотой мальчик" — вспомнила Даари.

Она зарылась лицом в его грудь — и... не зарыдала.

Стиснула зубы, овладела собой.

Сказала, стараясь говорить легкомысленно и естественно:

— Над глупым прозвищем я подумаю. Это слишком важное дело, чтобы так сразу решать.

— Эй, — сказал Дракон деланно обеспокоенным тоном, — только помни, что тебе же им и пользоваться!

"Ему все равно", — подумала Даари.

Вслух она перешла на деловой тон, сменила тему:

— Так вот один из тех вопросов, которые я хотела у тебя уточнить... Ведь не ты подбирал персонал для меня и для этой резиденции?

— Разумеется, нет. У меня нет времени на дела подобного рода. Я спустил распоряжение в министерство Церемониала, те в Дворцовую службу. Все кандидатуры там проходят утверждение службой безопасности, но если тебе кто-то не нравится, гони их в шею. Кандидатов — море, как и желающих услужить моей новой любимице.

Он снова ее погладил.

"А после меня будет другая любимица..."

Неважно, текущим фавором надо пользоваться.

— Мне не нравится лекарь, — прямо сказала Даари. — Его заменить можно?

Рука Дракона на мгновение замерла.

— Лекарь — дело серьезное, — проговорил он. — Необходимые допуски для работы с принцами и принцессами имеют немногие. Но если Аллират тебе так не нравится, вели своей личной помощнице подать заявку, я лично проконтролирую, чтобы тебе назначили самого квалифицированного кандидата.

Даари стало немного полегче. Как бы то ни было, сейчас, на настоящий момент, ее состояние — и состояние его будущего потомства! — чрезвычайно его заботит.

— Хорошо, — сказала она. — И... скажи, как ты относишься к идее назначить Гешвири моей придворной дамой?

— Хм... В целом, положительно. Она, пожалуй, немного юна, но ведь и ты моложе любой старшей жены. Тебе нужна наперсница твоих лет. Однако позиции Утреннего Тигра и так сильны, этим ты сделаешь еще крепче. Будут противники. Много мелких и крупных неприятностей. Сами Тигры могут не захотеть, как это не парадоксально...

— Перехотят! — решительно произнесла Даари. — Старшая супруга я или где? С последствиями разберемся.

— Похвально, — кивнул Дракон. — Своих людей нужно продвигать на ключевые посты. Ну, не буду тебе напоминать, чтобы ты лишний раз убедилась, что она именно твой человек, а не человек, например, Геона. Сама большая девочка. Кстати, одобряю, что ты, выбрала для укрепления союза с ней именно секс. Гешвири не умеет врать телом, это по ней очень видно. Может быть, со временем научится, но не сейчас.

Даари вздохнула.

— А откуда ты знаешь?.. Ну, про секс с ней? Ты и в пещере тогда принял ее облик...

— Это была догадка, но информированная, — подмигнул Дракон. — Если помнишь, я тебя сам возил в Аттону. Гешвири там видел. Правда, не узнал, но потом получил доклад о том, что вы встретились и провели несколько часов в отеле. Я мог бы предположить, что вы там строили планы и все такое, но я видел ваше выступление на Большом турнире. Очень много подавленного эротизма! К тому же, во время той поездки ты этак прожигала взглядом шинель Лаора, что я не мог не заметить: девушка созрела. Даже перезрела. А в кланах мораль на этот счет своеобразная, нетрудно было догадаться, что Гешвири тебе предложит, а ты согласишься.