Трудный рейс Алибалы - Гусейн Аббасзаде

Явуз сидел бледный от страха. Он не сразу открыл Дверцу и вышел из машины.

Огромный «КамАЗ» невозмутимо пылил вдалеке.

— Еще немного, и он раздавил бы нас в лепешку. Хорошо, что я успел заметить, что прет прямо на меня… Столкнулись бы…

Алибала посмотрел вслед удалявшейся машине, загруженной фруктовыми ящиками, — она спускалась со склона вниз.

«Да, такая махина стукнула бы — мокрое место от пас осталось бы», подумал он и поежился от запоздалого страха.

— Вот такие лихачи калечат людей на дорогах. Сколько их ни задерживают, сколько ни отнимают права, они продолжают хулиганить, — продолжал возмущаться Явуз.

«Жигули» стояли передними колесами в желтой глине канавы, среди вороха жухлых листьев. Явуз обошел машину — ничего, только крыло немного поцарапано об откос канавы.

— Хорошо отделались, Алибала-ами.

— Да, лишь бы всегда так обходилось. Пусть железо ломается, лишь бы людям не было вреда.

Канава была неглубокой; вдвоем они выкатили машину на дорогу.

— Ну что, Алибала-ами? Едем дальше?

— А что еще делать? Ты мне понравился; хоть и быстро едешь, но, вижу, человек осторожный, следишь за дорогой.

— Вообще-то, Алибала-ами, я не люблю быструю езду. Сегодня мы спешим, поэтому и гоню. А так я всегда еду со скоростью шестьдесят — семьдесят километров в час. Сегодня надо поспеть в Кубу к началу рабочего дня — так дядя просил.

Алибала посмотрел на часы.

— Время еще есть, успеем.

— Конечно, успеем. Дорога хорошая, машина исправная. Если бы не лихачи, езжай себе спокойно, одно удовольствие…

Встречных машин больше не было. Явуз обернулся через плечо и спросил:

— Алибала-ами, вы ознакомились со списком?

— Все выучил, помню. Если не собьюсь на допросе; отвечу.

— Дай бог, чтоб не сбились. Листок у вас?

— У меня. А что?

— Если он вам больше не нужен, отдайте его мне. Алибала спросил:

— А что будет, если он останется у меня?

— Да вы не подумайте чего плохого, Алибала-ами, я потому хочу забрать его у вас, что написан-то он рукой дяди. Вдруг милиция вас вздумает обыскать и найдут эту бумажку — тогда все! А старшие говорят, что осторожность украшает героя. Лучше заранее все обдумать и предусмотреть, чтобы не попасть впросак. Ведь дядя писал объяснение… Стоит сличить его и этот перечень вещей — и готово дело, они поймут, откуда он у вас. А зачем допускать, чтобы в их руки попал такой документ?

— Это мне не приходило на ум. — Алибала вытащил из кармана список и положил его на переднее сиденье рядом с Явузом. — Я гляжу, хоть ты и молод, но опыт у тебя уже есть… Да, такой поворот дела не приходил мне на ум…

Явуз взял листок, сунул его в задний карман брюк и вытащил оттуда два ключика на тоненькой бечевке.

— Возьмите ключи от чемодана, пусть они будут при вас. Если станут обыскивать и найдут их или вы сами их достанете, чтобы отпереть его, это будет как раз то, что надо.

— Понял.

Алибала взял ключи.

И опять оба замолчали. Алибалу со вчерашнего дня беспокоил один вопрос, и он думал: задать его Явузу или нет?

Молчание Алибалы, взявшего ключи, насторожило Явуза, он решил, что старик испугался.

— О чем задумались, Алибала-ами? Не бойтесь, вам никакого вреда не будет. Между нами, я могу открыть вам один секрет. В Баку у нас есть один уважаемый родственник, мы уже сообщили ему, — если он позвонит кому следует и потребует соблюсти формальности, но особенно к дяде не придираться, они поймут и закроют дело.

— Я ничего не боюсь, сынок. Если бы боялся, не поехал бы с тобой. Я еду, чтобы помочь моему фронтовому другу. Смогу я это сделать или нет, не знаю, дело покажет, но в меру своих сил я должен помочь Дадашу.

— Дай вам бог здоровья, Алибала-ами, я очень вам благодарен.

— Я сказал, что сделаю все, что в моих силах, можешь быть спокоен.

По лицу Явуза было видно, что каждое слово Алибалы приятно ему и что он очень любит своего дядю.

— Да, Алибала-ами, вы верный друг. Что скрывать, когда дядя велел мне ехать за вами, я не хотел ехать, не верил, что вы поедете со мной в Кубу, ввяжетесь в эту историю. На это не каждый решится. Дядя, видимо, хорошо вас знает, верит, что вы не откажетесь помочь.

— Ты мне понравился, сынок. Говоришь откровенно, не хитришь. Вот я и хочу спросить тебя кое о чем, только, прошу, говори, как до этого, одну правду.

Явуз немного убавил скорость и обиженно покачал головой:

— Что вы, Алибала-ами! Чем хотите могу поклясться, что скажу правду. Я частенько страдаю из-за того, что ее говорю… Дядя внушает мне, что так нельзя. У тебя, говорит, все тайное на языке, нет ни хитрости, ни политики. Надо, мол, быть похитрее. Но если все станут хитрыми, кого же тогда будут обманывать хитрецы? Лучше я буду говорить обо всем откровенно, чтобы отличаться от других.

— Хорошо поступаешь, сынок, что говоришь правду. Правдивость — признак мужества. — Алибала похлопал Явуза по плечу. — Я хотел спросить тебя: Дадаш тебе действительно дядя? Или ты по обычаю называешь его дядей, как и меня?

Навстречу шли грузовые машины, и Явуз придусмотрительно сбавил скорость и свернул к обочине. Когда Алибала сказал, что хочет спросить его кое о чем и просит сказать правду, Явуз догадался, что старик задаст именно этот вопрос.

— Извините, Алибала-ами, но, честно говоря, ваш вопрос кажется мне странным. Почему вы думаете, что Дадаш мне не дядя?

— Не обижайся, сынок. У меня есть основание так думать.

— Какое же, если не секрет?

— Знаешь, билет у Дадаша был до Хачмаса. В пути он сказал, что звонил домой и сойдет в Худате, там его будет встречать племянник. В Худате он хотя и повидался с тобой, но не сошел. Вернулся в вагон обеспокоенный, сказал, что племянник почему-то не приехал встречать, поэтому он решил ехать до Хачмаса. В Хачмасе тоже передумал сходить, хотя опять же видел тебя там. Решил ехать до Баку. По Дадашу выходит, что ты ему не племянник, а ты говоришь, что он твой дядя. Кому же верить?

— Конечно, мне.

— Тогда почему же Дадаш не сошел в Худате?

— Теперь я понял, откуда ваши сомнения, Алибала-ами. Сейчас я вам все растолкую. Я приехал в Худат встречать дядю. И он в самом деле хотел сойти там, но я же и отсоветовал, потому что на станции дежурили работники милиции, и я боялся, что его заподозрят: на этот раз он вез так много вещей, что их с трудом можно было впихнуть в «Жигули». Это не укрылось бы не только от работников милиции, но и от обыкновенных людей. Поэтому я сказал дяде: «Раз у вас билет до Хачмаса, то езжайте туда». И погнал машину со скоростью сто двадцать километров, чтобы успеть в Хачмас до прихода поезда. А там оказалось еще опаснее, чем в Худате. Там есть капитан милиции, который давно не ладит с дядей, — и как раз он-то и торчал на станции. И я подумал, что дяде лучше всего сойти в Баку. Там все сразу выходят, на перроне образуется толпа, и никому нет дела до того, кто что везет, вези хоть десять чемоданов. Я ему просигналил, и он уехал с вами… Ну, а из Баку мы преспокойно приехали в Кубу. И никто в дороге нас не остановил. Не будь у дяди завистливых соседей, не пришлось бы нам вас тревожить…

Только теперь Алибала понял, почему Дадаш соврал, что его в Худате не встретили, и выдал племянника за знакомого. Он уже тогда почувствовал что-то неладное и подумал, что ссылка на забывчивость племянника — простая уловка. Ну, не приехал племянник, так есть ведь другие люди с машинами, можно нанять любую другую машину.

Явуз снова снизил скорость. Алибала внимательно смотрел вперед и не мог понять, почему Явуз это сделал.

Наконец впереди показалась машина, нагруженная ящиками. Часть ящиков валялась на дороге, и двое мужчин кусками фанеры сгребали с дороги рассыпавшиеся фрукты.

Подъехав к грузовику, Явуз притормозил «Жигули».

— Давай сойдем и поможем им, чтобы они скорее закончили, освободили дорогу, — сказал Алибала и, не дожидаясь ответа, вышел из машины, спросил одного из мужчин: — Куда вы собираетесь складывать эти фрукты? 'У вас же много ящиков разбито…

Проворный лысый мужчина ответил:

— Сперва приберем их с дороги, а там найдем куда сложить.

Алибала аккуратно сгребал груши с дороги доской от разбитого ящика, а Явуз подталкивал их носком ботинка; часть груш укатилась в придорожную канаву.

— Сынок, — рассердился лысый, — такой помощи нам не надо, не создавай нам лишней работы. Сами соберем. Потерпи немного, сейчас расчистим дорогу, и поедешь.

Алибале тоже не понравилось, что Явуз сгребал груши ногами, как падалицу. Еще люди решат, что это его сын. Ему стало неловко за Явуза, и он сказал:

— Сядь в машину, я им помогу, дела тут немного. Но Явуз в машину не сел. Он ходил около машины, накручивая на палец цепочку от золотистого брелока старался успокоиться: замечание лысого задело его, и, не будь рядом Алибалы, он ответил бы как следует.