Спасти футболиста (ЛП) - Рейчел Гудмен

Я пропустил пресс-конференцию в Тампа Бей на прошлой неделе — и заплатил штраф — но на этот раз так просто отвертеться было нельзя. Только не после домашней игры. Кент МакДугалл лично вытащил бы меня к камерам для публичной порки. Заслуженно или нет, но я должен был смириться со своей ролью в сегодняшнем катастрофическом представлении именовавшимся футбол от команды the Blizzards, и я должен был сделать это с улыбкой на лице.

Одетый в костюм и стоящий за пределами зала для прессы, я щелкнул костяшками пальцев и напомнил себе, что я по-прежнему оставался Крисом-черт меня побери-Лалондом. Обладатель Суперкубка. Первоклассный игрок. Лидер НФЛ по принятым подачам и пройденным ярдам. Дамский угодник и неподражаемый исполнитель диснеевских песен. Я был благословлен в этой жизни тремя вещами — моей спортивной формой, моей харизмой и самоуверенностью, которое гарантировало, что два предыдущих качества я мог использовать с выгодой. Я мог справиться с парочкой репортеров.

Я вошел в комнату и поправил микрофон, который был установлен на сцене, со всех сторон мерцали вспышки камер. И поскольку мой день не мог уже стать еще хуже, то ведущий спортивный репортер издания «Denver Morning News» выпалил первый вопрос.

— Сегодня толпа требовала твоей крови, Крис. Возможно они как-то повлияли на то, что ты сегодня так плохо отработал на поле?

Да.

— Нет. Когда ты выходишь на поле, там остается только энергия, шум и подпитка для следующей игры, — сказал я, даже не пытаясь скрыть раздражение в своем голосе. Таких стервятников, как Том Фелпс, надо было затыкать быстро и незамедлительно.

— Значит тебя не беспокоит то, что обычно поддерживающие тебя болельщики были обозлены? Это потому что ты обманщик или неудачник? — напирал Том, потому что само собой он не мог оставить меня в покое.

Я сжал края трибуны с такой силой, что побелели костяшки пальцев.

— Не смотря на положительный результат о приеме допинга, я уверен, что расследование снимет с меня все обвинения.

Только на прошлой неделе по совету Скотта и моего представителя в Ассоциации игроков НФЛ, я добровольно сдал очередные анализы крови и мочи, которые были совершенно чисты.

— И если уж на то пошло, то ты не переживаешь за то, что твое достояние уменьшиться после расследования о твоем приеме допинга? — продолжил он.

— Насколько я могу судить, то один неудачный сезон за десятилетнюю карьеру не способен разрушить все. — По крайней мере я надеялся на это. Футбол был всем для меня, единственное, что ждало меня на пенсии, это пивной живот и вереница автосалонов с моим именем на них. НФЛ было моей жизнью. Я должен был приложить ради этого все возможное.

— Тогда, как бы ты назвал все эти потери? — спросил он, размахивая своим диктофоном так, словно это был указательный палец, и он делал мне выговор. Было что-то не то в таких людях вроде него, таких, кто получал больное удовлетворения от того, что разрывал других на части. Он наслаждался тем, что изничтожал Логана при любой возможности, но я по большей части находился за пределами его интересов. До этого времени.

— Как долбанные проигрыши, Том, — сказал я, совершенно не заботясь о том штрафе, который мне грозил за то, что я выругался в эфире национального телевидения. — А еще все эти проигрыши — это настоящий отстой. Это очень неприятно. Но давайте будем реалистами — мы всегда собирались перестроить игру после ухода Логана…

— Перестроиться — это очень хорошо сказано, Крис, — сказал он, — потому что прямо сейчас с рекордов в два-семь и перспективой носить титула аутсайдер, это меньше вопрос «перестройки», а больше выглядит как избавление от мертвого груза и начало чего-то свежего, свободного от великовозрастных ветеранов и дорогостоящих эгоистов.

Этот парень когда-нибудь свалит?

Я вздохнул.

— Послушай, пиши, что захочешь, Том, но не надо говорить за меня. Команда Blizzards сегодня потерпела неудачу. В команде есть молодые игроки на некоторых ключевых позициях, а игра в команде требует некоторого времени, чтобы овладеть этим мастерством. Мы войдем в колею, — сказала я, оглядывая лица вокруг, которые когда-то были рады мне. Теперь же я видел лишь враждебность. — У кого-нибудь есть еще вопросы?

— Началось обсуждение кубка профессионалов. Думаешь, что ты заслуживаешь приглашение в свете своих последних провальных выступлений, и считаешь ли ты, что твое нарушение закона должно исключить тебя из этого списка? — с последнего ряда спросила Венди — спортивный журналист издания «the Colorado Post».

— Нет.

— Это «нет» означает, что ты не думаешь, что тебя следует приглашать или это «нет» по поводу того, что тебя не должны исключать из кандидатов?

— Понимай это как хочешь, Венди, — сказал я, и тут же покинул трибуну, заработав себе еще один штраф. Такими темпами я буду разорен к концу сезона. Тренерский штаб и главный офис после будут ругать меня за то, что я так резко оборвал интервью, но я не собирался стоять там и принимать на себя нападки этих репортеров.

Разозленный я шел обратно теперь уже через пустую раздевалку, бросая свой пиджак и галстук в шкафчик. Обычно когда я проводил дерьмовую игру, то звонил своей любимой модели нижнего белья — тире — перепихончик на одну ночь — Стейси Уилсон, и вместе мы сжигали парочку калорий и целую кучу разочарования. Но она ясно дала понять на прошлой неделе, что тратит свое время только на победителей, поэтому я подумал, что не было никакого смысла связываться с ней.

У меня оставалось лишь несколько вариантов. Пить в одиночестве? Отправиться домой в пустой особняк, который мне на самом деле не нравился? Я мог позвонить Гвен, но она скорее всего была в своем ресторане «Quince» и готовилась к сегодняшнему ужину. Логан был в Новой Англии и освещал для «Fox Sports» игру между «Patriots» и «Bengals».

Мой телефон зажужжал, оповещая о сообщении от мамы. Я нажал на иконку и увидел фотографию стола на ее кухне, заваленного всем, чтобы можно было по-быстрому сварганить гору завтрака «Fruity Pebbles» с маршмеллоу — единственное, что она могла готовить, за исключением арахисовой пасты и мармеладок. С самого начала моих занятий футболом моя мама готовила мне эти сладости каждый раз, когда я проигрывал или проводил игру дерьмово. И всегда вплоть до сегодняшнего дня любил все, что было связано с нашим ритуалом и этими хлопьями — яркие цвета, то как все это вновь заставляло меня почувствовать себя ребенком. Как бы я не был охвачен раздражением и бешенством, мои губы