Упрямая гувернантка - Энн Мэтер

Со вздохом Виктория нагнулась к кровати и снова взяла сверток. Лучше вернуть его барону сейчас, пока он не обнаружил ошибку.

В дверь вдруг постучали.

Виктория отпрянула, прижав ладонь к горлу. Нет, он не должен узнать о проделках дочери от нее!

— Кто… кто там? — слабо спросила она.

— Райхштейн! — послышался четкий ответ барона. — Вы ошибочно забрали мой сверток.

Виктория облизала сухие губы.

— Это… это правда, — неловко признала она. — Но я… э-э… сейчас переодеваюсь. — Она торопливо расстегнула молнии на сапогах и сбросила их, так что они тяжело упали на пол. — Может, вы просто оставите сверток у двери, герр барон, а через несколько минут я принесу ваш?

Наступила тишина, затем раздался недовольный голос:

— Как пожелаете, фройляйн!

— Спасибо. — Виктория с облегчением отступила от двери, но в этот момент ее нога в нейлоне наткнулась на острый угол одного из ящиков, разбросанных Софи по полу. От неожиданности девушка вскрикнула, поджав ушибленную ногу и хватаясь за изголовье кровати, чтобы не упасть. Пока она стояла в смятении, как журавль, дверь распахнулась и на пороге появился барон. Виктория на миг закрыла глаза. Произошло худшее, а она совершенно не готова к объяснениям!

— Боже праведный! — пробормотал барон, переводя взгляд с груд одежды, ящиков и вешалок на неуклюжую позу Виктории. Его глаза немного потеплели. — С вами все в порядке, фройляйн? — резко спросил он. — Вы поранились!

Виктория слабо покачала головой.

— Ударилась ногой, только и всего. Об ящик.

Барон вошел в комнату, но прежде чем подойти к Виктории, на всякий случай поднял ящик и положил его на кровать. Затем присел на корточки и сказал:

— Дайте посмотрю!

Не спрашивая разрешения, он взял ступню Виктории в свои сильные руки, ощупал ее длинными пальцами и, обнаружив кровоподтек, разрешил убрать ногу. Поднявшись, барон недоуменно тряхнул головой:

— Очень хорошо, что не случилось ничего более серьезного, фройляйн, — резко сказал он. — По натуре я не склонен к насилию, но в данный момент мне трудно сдержаться. — Он провел рукой по густой шевелюре. — Виновата, конечно, Софи, и не пытайтесь дать другое объяснение. Я не совсем слеп к недостаткам дочери, на этот раз она зашла слишком далеко!

Виктория поставила ногу на пол и обнаружила, что боль быстро испаряется.

— Пожалуйста, — начала она, беспомощно поднимая плечи, — вам не следовало этого видеть…

Барон повернулся к ней.

— Вы сохранили бы это в тайне? — воскликнул он.

Виктория покраснела:

— Конфликт произошел между Софи и мной. У нее есть причина для этого, и я намерена выяснить какая.

У барона вырвалось сердитое восклицание на родном языке.

— Ребенку слишком много позволено, — взорвался он. — Софи возомнила, что непогрешима! Такое настроение следует изменить!

Виктория вздохнула:

— Да, согласна. Но измените ли вы его волевым усилием?

— Вы ее защищаете, фройляйн? — Барон не верил своим ушам.

Виктория вздохнула:

— Некоторым образом. Нет, я не претендую на всеобъемлющее знание психологии девочек ее возраста, но немногие дети злы от природы. Она надеется, что я сама откажусь от места из-за ее проделок, но здесь кроется нечто большее.

Барон сумрачно взглянул на нее:

— И она заставит вас уйти, фройляйн, как, возможно, вынудила двух других нанятых мной несчастных женщин?

Виктория улыбнулась:

— Сомневаюсь. Нервы у меня от природы крепкие, и не хочу думать, что придется оставить работу, потому что не справилась с десятилетней девочкой! Кроме того, благодаря моему характеру я тоже могу вести себя эгоистично и подло, а Софи еще не сталкивалась с тем, кто мог ответить.

Барон нахмурился:

— Что вы имеете в виду, фройляйн?

Виктория подняла плечи:

— Ваша дочь полностью зависит от вашей любви… вашей привязанности к ней. Вы центр маленького мирка Софи, и, если она может возмутительно вести себя по отношению ко всем, кто угрожает ограничить ее свободу, она никогда не допустит, чтобы ваша вера в нее рухнула…

Барон досадливо обвел рукой комнату:

— А это?

— Я же сказала, вам не полагается знать…

— Но вы могли мне пожаловаться!

— Она знает, что не могла.

— Ради Бога, почему?

Виктория вздохнула:

— Трудно объяснить, не углубляясь в подробности. Давайте просто скажем, что после ухода двух гувернанток она вообразила, что выработала иммунитет против поимки. — Виктория задумчиво потерла нос. — Никто… никто не посмеет прийти к вам с доносом на вашу дочь. Начнем с того, что вы очень защищаете Софи, к тому же она все может отрицать.

— Каким образом? — Барон устало провел рукой по лбу.

Виктория закусила губу. Она поняла, как болезненно для него происходящее. Так долго барон верил, что Софи можно доверять безоговорочно. Появление человека, который знает девочку два дня и систематически разбивает все представления о ней, явно угнетающе подействовало на него. Виктории хотелось бы смягчить удар, но лучше, если иллюзии исчезнут сейчас, а не позднее.

Она наклонилась и стала подбирать разбросанную одежду, пряча шелковое белье под покрывало, чтобы избежать неловкости. Наконец барон взял себя в руки и спросил:

— Итак, что вы предлагаете, фройляйн? Чтобы я все забыл? Чтобы воздержался от наказания дочери в привычной для меня манере?

Виктория заметила, что без каблуков она здорово ниже барона, что давало ему явное преимущество. Она вскинула голову и сказала:

— Да. Я хочу от вас именно этого.

Барон покачал головой:

— Вы смелая женщина, мисс Монро. Неизвестно, что Софи предпримет в следующий раз.

Тогда Виктория улыбнулась:

— Если вы развяжете мне руки, думаю, Софи больше не захочется меня травить.

Барон нахмурился:

— Вы намерены сами ее наказать?

— Да. Но не так, как вы думаете. Обещаю, от моих рук Софи ничего не грозит.

Кажется, он понял, потому что уголки его губ поднялись:

— Я изменил о вас мнение, фройляйн. «Смелая» — не то слово. Скорее, умная.

Виктория покраснела:

— Нет, герр барон. Просто логически мыслящая.

Он пожал широкими плечами:

— А этот беспорядок? — Он огляделся. — Я помогу вам убраться, или предпочитаете, чтобы я попросил Марию…

— Я справлюсь, — твердо заявила Виктория. — И, пожалуйста, вы никому ничего не скажете?

Барон наклонил голову:

— Все будет так, как пожелаете. Надеюсь, что выдержу. Очевидно, утренняя головная боль Софи выдумана, как вы и подозревали…

— Я не говорила…