Черная тропа - Александр Конторович

К сожалению, произвести целенаправленный допрос подполковника в настоящее время не представляется возможным. По каким-то, оставшимся неизвестными, причинам профессор поддерживает его в состоянии полусна, используя для этого различные медицинские препараты. Одной из таких причин, по объяснению фон Хойдлера, является то, что он пока не может спрогнозировать реакцию Котова после пробуждения. Имеются основания предполагать, что подполковник, осознав свое положение, может предпринять попытку самоубийства или иным образом пресечь всякую возможность для плодотворной работы с ним.

Выдержка из письма.

Рейхсфюрер!

Спешу сообщить Вам, что мой разговор с полковником Лахузеном состоялся. Он получил ту часть информации, которую Вы позволили ему сообщить. Надеюсь, что адмирал будет этим удовлетворен, и группа Норберта продолжит свою работу. Мне, как никогда, нужны ее результаты.

…Спешу сообщить, что мои разговоры с подполковником успешно продолжаются. Обслуживающему персоналу удалось создать в его представлении убедительную картину тяжелой контузии, которая сопровождается почти полной утратой двигательных функций и частичной потерей зрения. Он видит, может различать силуэты приходящих в палату людей, но не более. Самостоятельно передвигаться подполковник неспособен, поэтому, пользуясь тем временем, когда он спит, медперсонал производит ему стимулирующий массаж мускулов, дабы избежать ненужных осложнений в физическом плане. Нам менее всего нужен инвалид, не способный даже поднять ложку. По ряду соображений я приказал максимально долго поддерживать у него иллюзию тяжелого ранения, дабы побудить его использовать для связи со своим руководством кого-нибудь из числа обслуживающего персонала. Таким образом, мы можем получить дополнительный, независимый канал связи, который может быть использован в дальнейшем по Вашему усмотрению. Персонал соответствующим образом проинструктирован, агент «Больке» должен будет в нужный момент пойти на контакт…

…Мои беседы с подполковником продолжаются согласно утвержденному плану. Находясь под действием определенных, строго дозированных препаратов, он не может в полной мере контролировать окружающую обстановку и пребывает в уверенности, что все это происходит с ним в бреду или во сне. К сожалению, такой метод общения имеет и определенные неудобства — я не могу задавать ему прямых вопросов, ибо это сразу вызовет у объекта ненужные подозрения. Поэтому возможно только осторожное выяснение интересующих нас вещей. Приходится каждый раз аккуратно его подводить к нужной теме, что сильно утомляет и занимает много времени. Вынужден еще раз подчеркнуть, что это, несомненно, высокопрофессиональный специалист, прекрасно подготовленный и хорошо обученный. Подполковник великолепно владеет немецким языком, знает английский и хорошо разбирается в новейших достижениях науки и техники — многие его высказывания я так и не смог понять. Ибо они относятся к тем областям технического прогресса, которые нами еще не исследованы должным образом…

…Увы, но предложение сотрудников технического отдела о транспортировке подполковника в рейх я нахожу преждевременным. В пути будет совершенно невозможно поддерживать установленный для него режим, что, в свою очередь, может иметь самые негативные последствия для всей операции в целом…

…Личность подполковника Котова установлена — его опознал доставленный нам группой гауптмана Норберта сотрудник особого отдела Демин, ранее с ним контактировавший. Правда, при общении с ним тот не называл своего истинного воинского звания, представляясь рядовым бойцом. Настоящее звание было нами выяснено уже в процессе бесед с Котовым и неоднократно им подтверждалось. Из вышеизложенного можно сделать вывод о том, что даже при общении с сотрудниками военной контрразведки и органов безопасности сотрудники управления «В» не раскрывают своей принадлежности к указанной организации. Это косвенно указывает на высокую степень секретности, окружающую все, что связано с работой управления…

…Возраст подполковника колеблется между 40 и 50 годами. Из этого можно сделать вывод, что Котов, предположительно, является офицером еще прежней, императорской армии. Не исключено, что в данной организации используются наработки, полученные русской разведкой еще до революции. Вполне вероятно, что подполковник не единственный офицер старой русской разведки, который принимает участие в деятельности управления…

…Отдельно хочу упомянуть о том, что по некоторым оговоркам, допущенным подполковником в ходе беседы, можно сделать вывод о том, что деятельность управления «В» может иметь отношение к экспериментам, которые проводятся в лаборатории 3 «С» нашей организации, что не может не настораживать уже само по себе…

Гиммлер отложил в сторону письмо и задумчиво посмотрел на своего собеседника.

— М-м-да…

— Согласен с вами, рейхсфюрер, — наклонил голову тот. — Ситуация сложная.

— И все же, доктор, должен же быть какой-то выход? Согласитесь, это переходит всякие рамки! Мы в таком серьезном деле не можем зависеть от состояния мозгов какого-то русского! А вдруг он и вовсе не проснется толком никогда? Что прикажете делать?

— Я проанализировал некоторые моменты… — гость потер рукой подбородок. — И полученные результаты меня совсем не порадовали!

— Что еще?! — насторожился хозяин кабинета.

— Управление «А» КГБ… Это название всплывало и раньше!

— Где?

— В 1942 году. В связи с исследованиями профессора Маурера — ведь именно мы их и курировали. Там тоже фигурировал сотрудник указанного управления — подполковник Леонов! И тоже, кстати говоря, предположительно — офицер еще русской императорской армии!

— М-м-м… не помню что-то… Подготовьте мне справку по этому делу.

— Слушаюсь!

— Опять какие-то гости из прошлого… — Гиммлер раздраженно побарабанил пальцами по столу. — Складывается впечатление, что русские целенаправленно отслеживают наши новейшие разработки!

— Если принимать во внимание то, о чем фон Хойдлер не пишет…

— А именно?!

— Профессор совершенно всерьез рассматривает вопрос о том, что его пациент является выходцем… из будущего! С этой точки зрения объяснимо очень многое!

— Я заметил. В словах профессора в прошлый раз проскальзывали такие намеки… Проход сквозь время… — хозяин кабинета нахмурился. — Это совершенно недопустимо! Не в том, разумеется, плане, что этого не может быть! Может! Но вот обладание этими технологиями в СССР — нонсенс! Это должно быть пресечено! Немедленно и самым кардинальным образом! Рейх — вот кто может и должен это использовать! Чем, наконец, занимаются эти умники из лаборатории 3 «С»?! Долго еще они будут кормить меня обещаниями?!

— В связи с этим, рейхсфюрер, меня очень настораживает сам факт участия в этой истории именно что старых сотрудников русской разведки. Не секрет, что они смогли проникнуть очень глубоко… у них было для этого время… и возможности! Русская императорская разведка — это серьезный противник! Кто знает, где и на каком посту сейчас работает их агент? Мы всецело можем доверять только абсолютно надежным, тщательно проверенным, молодым людям! Выросшим на наших глазах.

— СС!

— Совершенно верно, рейхсфюрер! Только СС!

— Вот что, доктор… — Гиммлер сложил ладони и оперся на них подбородком. — А подготовьте-ка мне справку о том, кто именно из этих старых офицеров царской разведки сейчас работает по специальности. И где именно. Попробуем достать русских с другой стороны. И… подумайте над тем, каким образом этим можно заинтересовать Канариса. Старый лис еще не растерял своих охотничьих привычек! Пустим его вперед, пусть ищет…

Этот небольшой магазинчик на окраине маленького городка никогда не ломился от покупателей. Сюда заходили местные жители, немногочисленные их родственники, приезжавшие к ним на отдых, редкие проезжие. Иногда заглядывали военные, в окрестностях городка располагалось несколько воинских частей. Но военные — редко, все-таки до городка еще надо было как-то добраться.

Все изменилось с началом войны.

Совершенно исчезли отдыхающие — как класс. Местные остались, куда им было еще ходить?

А вот военных стало больше, что на первый взгляд было несколько странно. Ведь ничего же не изменилось — гарнизоны не стали базироваться ближе. Дело было в том, что существенно участились поездки этих самых военных. Они теперь достаточно регулярно проезжали мимо магазинчика — по проложенной новой дороге, значительно сократившей путь. Так, что он теперь пролегал мимо магазина. И ничего не было удивительного в том, что однажды на его пороге появился немолодой уже майор в пропыленном кителе. Который, тем не менее, сидел на нем как влитой. Чувствовалось, что его хозяин умеет носить военную форму. По некоторым, только опытному взгляду понятным, мелочам можно было определить, что майор следит за собою, придавая немалое значение тому, как он выглядит в глазах окружающих.