Поймать лаптем удачу (СИ) - Смирновская Маргарита

— Влюбилась ты, девка. Сказала же тебе: он гей, к тому же переболел сифилисом.

— Я терпеть не могу геев. — Я сглотнула. — И сама его убью.

— Ба! Страсти-то какие. Знаешь, подруга, я понимаю твою проблему, — сказала она мне серьезно, — но не буду объяснять ничего. А то ты и меня убьешь.

Интересно, что же она такое понимает, чего не понимаю я…

Кристя оплатила мой ужин и дала мне в долг денег. Домой я отправилась на такси. Чувствую, мне теперь еще год придется пахать на заводе сверхурочно и без отпуска, чтобы расплатиться за эту сумасшедшую неделю, что я провела дома.

Остановившись у подъезда, я заметила, что в окнах горел свет. Нет! Опять! Неужели мы забыли включить сигнализацию? Я тихонько поднялась и попробовала открыть дверь. Она была просто на щеколде. Я вошла. Чисто. В коридоре стояли белые кроссовки Сергея. Смешно, я ведь совсем про него забыла. Закрыв дверь, я разулась, и сразу почувствовала, что ноги отекли, сильно болели ступни, зато спине стало так легко…

Я доковыляла до кухни. Сергей сидел за ноутбуком, что-то печатал, жуя бутерброд. Перед ним было четыре пустых чашки из-под кофе, на плите открытая кастрюля с макаронами, рядом две заветренные сосиски.

— Где шлялась?

Что за вопрос? Кто он мне, чтобы так фамильярничать? Но я так устала, что меня это даже не разозлило особо. Видно, после происшедших событий моя реакция давно умерла.

— Была в кафе с подругой. — Я села напротив Сергея. — А ты взял больничный?

— Взял. Ну и с кем ты убежала? — спокойно продолжал Сергей, смотря в монитор ноутбука. — Ты в курсе, что у него неустойчивая психика, что он шизик?

Опять новая сплетня. Что же еще можно про него сказать?

— Да, еще он гей, маньяк и деспот. — Я заметила на тарелке нарезанные дольками огурцы и помидоры. Ну, надо же! Приготовил ужин, нашел овощи. Вот мне бы в голову не пришло залезть в ящик холодильника, чтобы хотя бы посмотреть, что там лежит, и что можно из этого приготовить. Я взяла огурчик и надкусила. — Ты как сюда вошел? — перевела тему я.

— Вик, — посмотрел на меня Гущин, — я вчера принимал работу монтажников. Они мне дали ключи. А вот твои, в кармане, совсем к новой двери не подходят.

А ведь он прав! Как я могла так безалаберно все забыть… Если б он был сейчас на работе, куда бы я пошла?

— Да не заморачивайся ты! Я ключи повесил у входа. Не забудь поменять. — Он словно читал мои мысли.

— Спасибо, — только и смогла вымолвить я.

— И все? Спасибо ночью не согреет. Спасибо на свидание не ходит, и сыт им не будешь…

Опять Гущин начал свою песню… Я уже устала от этого.

— На ночь получишь грелку, на свидание возьмешь моего медведя, а с ужином ты и без меня хорошо справился, — отрезала я.

— Так и знал, что ты злая, — скорчил обиженное лицо Гущин. — А еще делала вид, что в меня влюбилась, на кладбище с собой взяла… И меня, настоящего журналиста, променяла на психа из гей-клуба.

— Откуда?

— Ты сама сказала, что он гей. Значит, он тусуется в гей-клубах. Где он себе пару ищет? Нет, к гею я ревновать тебя не буду, но почему именно с ним ты убегала оттуда? — почти заорал Сережа. И поднял одну бровь. — Ты тоже решила пополнить ряды меньшинств?

Я схватилась за голову. Смеяться или хоть как-то реагировать на его выходки у меня уже не хватало сил.

— Давай признавайся, ты хотела заставить меня поревновать, вот и инсценировала свой побег с красивым блондином и стадом поклонников?

Хоть это было полным бредом, но мне вдруг так смешно стало, что я расхохоталась в голос.

— Я оценил, — продолжил Сергей. — Классно было. Хочешь, фото покажу?

Фото? Мое и Михаила? Я замерла. Сердце опять остановилось, стало трудно дышать.

— Ты что?

— Я спать.

Я быстро повернулась к выходу, чтобы он не заметил, как я опять краснею.

— Так я только начал разговор!

— Завтра продолжим.

Я закрылась в своей комнате. Да что это со мной?

— Вик, у тебя получилось, я ревновал! — кричал из кухни он. — Хватит бегать с этим геем. Лучше признайся мне во всем. Какие там еще есть у тебя грехи? Я все прощу, Вик!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я молчала. Сергей о чем-то догадывается. Не понимает, что происходит, вот и паясничает.

— Вик… Ви-ик… — шептал он в закрытую дверь.

— Чего тебе?

— А сказку на ночь? Я же гость, и потом, после кладбища страшно без сказки спать ложиться. А?

— Ты их на поминках наслушался. Мало, что ли?

— Так, то ужастики были! Вик, а Вик… Ты и грелку обещала…

— Обещала и забыла. Гущин, ты и сам себе хорошо сказки рассказываешь.

— Ну ладно, — предупреждающе сказал он. — Вот завтра я тебе такую сказку расскажу…

Глава 5.1

Я весь вечер и полночи ждала, пока Гущин насидится в Интернете и пойдет спать. Он, наверное, чашек двадцать кофе выпил, при этом все время что-то жевал. Потом убрался на кухне, пошел в душ. Я вдруг тоже захотела попить чаю и пошла на кухню. В груди защемило. Чистота, как при Маше… Так и кажется, что она сейчас выйдет, чтобы поболтать со мной, обсудить новый рецепт или вспомнить о свой неудавшейся семейной жизни.

На столе я увидела толстую тетрадь и карандаш. Открыла. Какой же ужасный у Гущина почерк! Ни одного слова не разобрать, словно китайская грамота или санскрит. Половина слова то по-русски, то неизвестно как написана. Я перевернула тетрадь и стала рисовать. Конечно же, я думала о Высоковском-младшем. Если он бабник, то какой у него взгляд? Я изобразила, как он стоял в комнатушке. Если он убийца, то каким он должен быть? Добавила ему пистолет и сделала более жестким лицо. Где я видела этот взгляд? Видела ведь где-то… Точно, фото на стенде в офисе, и еще когда он дрался в гараже. Так, а если он голубой — как он выглядит? Я попыталась изобразить его более жеманным. Получился полный бред, и я все перечеркнула.

— Ненавижу!

— Ты что не спишь? — Гущин стоял в трусах, сонный. — Время полтретьего ночи.

Это что, я вместо того, чтобы просмотреть документы, сидела и фигней страдала? Гущин пошаркал в туалет, а я захлопнула тетрадь и пошла в свою комнату. Как только легла, несмотря на злость на свою дурь, сразу же уснула. Снилась погоня. Стреляли в меня с разных ракурсов, но не попадали, и я всюду видела Мишину руку с пистолетом, направленным на меня. Я забежала в какой-то дом, и он пошел ко мне навстречу со зловещим выражением на лице, усмехаясь. Мне было страшно, страх меня буквально пронизывал. Я не могла пошевелиться. А Миша вдруг поцеловал меня. У меня защемило в боку, и от боли стало трудно дышать. Я проснулась и повернулась, затаив дыхание. Опять покраснела, и меня бросило в жар. Чуть погодя боль в сердце отпустила, и я смогла спокойно дышать. Вот нахал, даже во сне меня не оставит в покое. Довел меня до сердечного приступа… Я хотела посмотреть на мобильник, чтобы узнать, сколько времени, но вспомнила, что забыла сумку на поминках, и пошла в коридор, где висели часы. В коридоре я посмотрела на новую дверь и на полочке для обуви заметила Машину большую черную сумку, которую теперь носила я, и которую не забыл забрать из ресторана Сергей. Гущин… Какой же он умница! У меня на сердце стало теплее. Возможно, он перестанет паясничать и поумнеет, и тогда я за него замуж выйду. Пусть он не принц, но внимательный и заботливый.

Я достала мобильник — пять утра. Завела будильник на полвосьмого и легла спать. Больше мне ничего не снилось. Даже показалось, что как только я дотронулась головой до подушки и закрыла глаза, сразу же зазвонил будильник на телефоне. Глаза не хотели открываться, а тело мое весило, наверное, целую тонну. Я еле заставила себя подняться и пойти в душ.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

На кухне уже что-то шипело, и я было подумала, что это Машка, как вспомнила, что у меня теперь вместо Машки новый сожитель — Гущин.

После душа мне стало легче. Надо опять лезть в Машин гардероб за одеждой. Моя простенькая одежонка совсем не подойдет для похода в солидный офис.