Навья кровь (СИ) - Екатерина Боровикова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Собак уже развели по будкам и вольерам, так что в псарне царила тишина. Мать собирала летающие по всему помещению клочки белой и сизой шерсти в большие мешки. Поскольку наклоняться мешал большой живот, она ползала на коленях. Тётя Айгуль, пожилая женщина, ей помогала.
— Привет. Ты вернулась? — пропыхтела мама, не прекращая ползать. — А то я стала волноваться.
Лиза подавила вздох жалости.
Мать была относительно молодой, так как родила Лизу в пятнадцать. Но выглядела на все пятьдесят, а то и старше. Худая, с редкими, уже седеющими волосами, с лицом, которое не щадит морозный ветер зимой и палящее солнце летом. Ещё у неё были вечно красные руки с потрескавшейся кожей и в цыпках. Отчим на её фоне вообще казался красавчиком, полным сил и энергии.
Возможно, мама не сдала бы так сильно и быстро, если бы все рождённые ею дети были живы. За семь лет и пять беременностей она успела похоронить троих. На данный момент в живых оставались годовалые мальчики-близнецы и трёхлетняя Наташа.
Старшая дочь предлагала матери обратиться к целителю из Гомельской больницы, но женщина всё никак не могла найти время, чтобы съездить туда. Или боялась.
Лиза молча присоединилась к женщинам. Дело пошло веселее, что и понятно — молодая девушка против старушки и глубоко беременной сто очков вперёд даст.
— Мам, я буду работать на город. Уже точно.
— Замечательно.
— Вот ты молодец, — проговорила тётя Айгуль. — Ни от кого зависеть не будешь.
— Олег Дмитриевич предложил, чтобы я ночевала в Гомеле, но и сюда периодически возвращалась.
— Хорошо. Помоги встать.
Лиза подскочила к матери, протянула руку. Юля, кряхтя, с трудом поднялась.
— Тебя возить кто-то будет?
— Нет. Через телепорт.
Мама взволновалась:
— Что, сначала через наш, потом с товаром? А разве не опасно?
— Ничего опасного. — Троица, уложив мешки в углу помещения, вышла из псарни. — Пока заказ получу, пока то да сё, вот тебе и положенный час отката. Не волнуйся, всё будет хорошо.
Тётя Айгуль подпёрла дверь палкой — в поселении замками пользовались только во время присутствия всевозможных чужаков, и добавила:
— И правда, Юля, не волнуйся. Не успеешь оглянуться, как твоя девочка в жизни получше всех нас устроится.
Старушка попрощалась и пошла в общий дом — большую хату, в которой жили бессемейные работники. Лиза с матерью направились к своей избе. Девушка не отпускала руку Юлии, потому что было темно, а кое-где снег укатался и стал скользким. Ещё не хватало беременной упасть.
— Всё-таки, мне кажется, лучше бы ты мужа нашла, — бормотала Юля по дороге. — Или здесь к чему-нибудь приспособилась. Опасную дорогу выбрала, дочка.
«Зато интересную. Хуже нет батрачить на отчима».
— У нас стабильно, спокойно, безопасно. Ты не видела, как люди живут. Такое, бывает, что и в кошмарном сне не увидишь.
— Вот я и похожу, погляжу, как живут.
Юля остановилась, помассировала свободной рукой поясницу. Помогло вряд ли — нужного эффекта помешал добиться толстый пуховик.
— Ну, походи. Только будь аккуратней, и не верь никому. Хочешь, я тебе погадаю? — предложила Юля, снова двинувшись по дороге.
— Нет, мам. Не надо. Да и ты же сама всегда говорила — родным гадать сложно, потому что переживаешь, если плохая карта выпадает. Ты лучше скажи — «О сверхъестественных существах» Бондаренко дочитала? А то я завтра бы забежала в библиотеку, вернула.
— Последняя глава осталась. Я до утра добью. Интересная книга, кстати. Очень информативная.
— У этого автора ещё есть, «Путеводитель по современному миру» называется. Только Мария Николаевна сказала, что читать книгу нет смысла, потому что она написана во времена лилового тумана. Информация устарела.
— Понятно.
Они дошли до своего одноэтажного домика. Лизина комната находилась на чердаке.
Раньше, пока мать трудилась, за малышами присматривала Лиза. Но, как девушка ушла работать в город, Олег Дмитриевич подселил к ним бабу Софью. Старушка любила детей, а ещё готовить, так что у Юлии появилось даже что-то вроде свободного времени.
Поев холодной пшённой каши, Лиза ушла на чердак. Чуть позже, лёжа в кровати, она ворочалась и решала, что брать с собой на время путешествий, и как лучше набирать кровь для активации путевого камня. Раздумывала, каково это — ночевать в хостеле, где кровати стоят впритык друг другу, и на них спят незнакомые друг другу люди, и размышляла, почему отчим до сих пор отключает у неё силу воли.
Уже задрёмывая, вдруг вспомнила, что так и не спросила у Олега Дмитриевича, найдётся ли на ферме место для Грековых.
«Ну и ладно, спрошу через неделю, когда вернусь. Всё-таки здорово, хоть и страшно: завтра у меня начнётся совершенно другая жизнь».
Глава 7
«Другая жизнь» разочаровала недели через три, когда пропал эффект новизны.
Например, Лиза поняла, почему курьеры обычно работают в паре. Не только из-за тяжёлых грузов — оказывается, брать самому себе кровь из вены неудобно, такое проворачивать могут лишь опытные, особо одарённые, вроде Грекова. А альтернативный способ так вообще очень болезненный и непрактичный: порез на ладони кровит долго, заживает ещё дольше, а крови на одну «ходку» необходимо две порции, туда и назад. Этак никаких рук не напасёшься. К тому же в рану легко занести инфекцию, а нож нужно выбросить перед тем, как зайти в круг из камней, и не факт, что он найдётся по возвращении. Поэтому девушке пришлось идти по самому длинному пути: обращаться в больницу. С медсестрой договорились легко — пригодились те самые серёжки, их хватило заплатить за год вперёд. С ёмкостью вышло ещё проще — подошла трёхсотграммовая пластиковая банка с закручивающейся крышкой. Медсестра сказала, что в ней когда-то хранили витамины. Лиза знала, от мамы, что это вещества, которые приносят пользу здоровью, содержатся в овощах и фруктах, но вот как яблоки или капусту можно уложить в маленькую баночку, девушка не могла даже представить.
Впрочем, медсестра тоже не сумела внятно объяснить.
Ещё раздражало койко-место в хостеле, то есть, общежитии. Замо́к на выделенной тумбочке держался на честном слове, а соседи менялись с завидной регулярностью. Мужчины и женщины спали в одном помещении, и, хотя к Лизе ни разу не приставали, и в вещах никто не рылся, высокая концентрация людей вызывала не слишком приятные ассоциации с детством и квартирой на улице Пушкина. Так что в свой выходной девушка с удовольствием возвращалась на ферму, на родной чердак. Всё познаётся в сравнении, и если год назад Лиза считала свою комнату не слишком удобной, потому что дождь по крыше барабанил чересчур громко, из окна нещадно
