Хозяева Острога - Юрий Брайдер

— Будь я командиром, то паникёрам спуска не давал бы, — сказал Свист. — Язык надо резать подобным пророкам…

— А ты думаешь, ему это так просто обойдется? — немедленно отозвался Темняк. — Как бы не так! Если враги действительно прикатят в огромном горшке, о котором здесь говорилось, я заставлю Бадюга лечь под него. Такую тушу не объедешь, не переедешь.

— Смейтесь, смейтесь, — буркнул разобиженный Бадюг. — Как бы скоро плакать не пришлось… Во! Хлопок слышали? Уже и стеночка пропала. Будем дожидаться дорогих гостей, — он сделал руками что-то похожее на призывный жест.

— Кому это ты, интересно, машешь? — удивился Тюха. — Хлопок-то был с противоположной стороны. Туда надо поворачиваться!

— Как же туда, если не туда, — упорствовал Бадюг. — Я отчетливо слышал.

— Да и я не глухой!

— Уши надо почаще мыть!

— Нет, надо слушать ухом, а не брюхом!

— Не спорьте! — Свист топнуть ногой не мог, зато щитом брякнул изо всей силы. — На нашу беду, правы вы оба. Хлопков было два. И с той, и с другой стороны.

— Мне так тоже показалось, — подтвердил Темняк не очень-то доверявший своему слуху, однажды пострадавшему в отчаянной драке. — А разве бывает, что исчезают сразу две стены?

— На Бойле все бывает, — похоже, что Тюха пребывал в полной растерянности.

— И нам придётся сражаться одновременно с двумя стаями?

— Придётся…

— Надо без промедления покончить с одной, а затем напасть на другую, — предложил Свист.

— Как же, побегаешь с тобой… — буркнул Темняк и тут же спохватился, словно озаренный какой-то идеей. — Да что это мы все языком треплем! Решение ведь напрашивается само собой. Ни одна из стай не посвящена в замысел Смотрителя. Пусть они без всякого противодействия вступают на нашу территорию и сражаются друг с другом. Мы на это время спрячемся в норе. А уж потом, когда определится победитель, скажем свое веское слово.

Боешники, привыкшие действовать по освященному веками шаблону, слегка опешили. Повторялась история с засадой, едва не рассорившая стаю. Пришлось Темняку повысить голос и для острастки даже вложить в лук отравленную стрелу.

Стая, обуреваемая целым букетом страстей, главными из которых были страх неопределенности и недоверие к своему командиру, вернулась в нору, покинутую совсем недавно (даже едкий запах мази из неё ещё не выветрился).

Так уж получалось, что место у выхода досталось Бадюгу. Теперь он стал глазами и ушами стаи — правда, глазами не самыми зоркими и ушами не очень чуткими.

— Нагреби с улицы побольше мусора и оставь для себя маленькую щелочку, — посоветовал Темняк.

— Сейчас, сейчас, — Бадюг старательно засопел и завозился у выхода. В норе потемнело.

Потянулось ожидание, тягостное, словно погребальная церемония. Снаружи пока не доносилось ни единого звука.

— Видишь что-нибудь? — осведомился нетерпеливый Свист, оказавшийся от выхода дальше всех.

— Ничего… Нет, вижу! — воскликнул Бадюг. — Вижу!

— Кого?

— Ноги!

— Чьи?

— Боешников.

— Сколько?

— Ног-то? Одна пара, другая, третья, четвертая… Сначала шли. Теперь встали.

— Ты дырку-то в мусоре расширь! Виднее будет.

— Ага, а если заметят!… Забегали ноги, забегали! Сначала вперед, а потом назад. Отступают, надо полагать… Один уже готов. Лежит возле самой норы.

— Рожа у него какая? Черная, желтая, белая или обыкновенная?

— Нет у него рожи!

— Как это нет?

— А очень просто. Ему голову снесли… Остервенело бьются. Аж мороз по коже продирает.

Шум схватки, кипевшей почти рядом, проник в нору — топот, ругань, стоны, визг разящих спиралей, лязг щитов, какие-то странные звуки, похожие на автомобильные гудки.

Пыль, поднятая сражающимися, затмила и без того тусклый свет, а запах свежей крови перебил даже сомнительный аромат “хозяйского дерьма”. Бадюг от греха подальше покинул свой наблюдательный пост и втиснулся между Темняком и Тюхой.

— Все равно ничегошеньки не видно, — оправдывался он. — Человек пять уже замертво лежат, а остальные их топчут.

— Пора бы уже и вмешаться, — сказал Свист. — Или будем дожидаться Смотрителя? Уж он-то нас встретит с распростертыми объятиями.

— Пора так пора, — согласился Темняк, внимательно вслушивавшийся в утихающие звуки боя. — Выходим! Веди стаю, Тюха. И ты, Бадюг не задерживайся. Надеюсь, сегодня вы управитесь и без моей помощи.

— Обязательно, — пообещал Свист. — Но выбраться наружу ты мне все же пособи.

Человек — существо загадочное. Особенно в крайних своих проявлениях, вроде любви и смерти. Двойственность нашей натуры, в которой духовное поневоле должно уживаться с плотским, неминуемо приводит к шизофрении, нередко явной, но чаще всего скрытой, завуалированной.

Вот вам один такой пример. Наряду с известной поговоркой о своей рубахе, которая всегда ближе к телу, бытует и широко распространенное мнение, гласящее, что чужая супруга лучше собственной.

Где же тут логика? С одной стороны — своё ближе. С другой — чужое лучше. Таким образом, трагический Дуализм заложен в самой человеческой природе.

Не потому ли созерцание чужой страсти иногда притягательней, чем удовлетворение своей собственной, а мертвецы, павшие не от твоей руки, кажутся особенно отталкивающими.

Последний вопрос (о мертвецах, а не о страсти) напрямую касался стаи Темняка, покинувшей своё убежище.

То, что они увидели снаружи, ужаснуло всех, не исключая Тюху, для которого Бойло стал чуть ли не домом родным.

Искалеченные тела громоздились огромной кучей, и нельзя было даже понять — сколько их там всего. Иногда казалось, что голова одного мертвеца произрастает из подмышки другого, а третий уступил четвёртому свои ноги, взамен получив лишнюю пару рук.

В довершение всего трупы были обильно политы кровью и сдобрены вывороченными внутренностями — ну прямо праздничный торт, предназначенный для орды людоедов.

Нет, истинным апофеозом войны должна была служить не аккуратная пирамида выбеленных дождем и солнцем черепов, оставленная в пустыне неведомым завоевателям, а вот такая груда дымящегося, кровоточащего, зловонного человеческого мяса, сваленного посреди огромной помойки.

В стороне, переводя дух, стояла парочка уцелевших боешников, лица которых были выбелены, как у театральных Пьеро.

Одержав сегодня свою десятую победу, эти двое собирались расстаться, чтобы вновь повторить весь положенный цикл схваток, но уже в составе других, вновь набранных пятерок. Возможно, они уже мнили себя принятыми в небесные чертоги Хозяев.

Однако этим мечтам не суждено было сбыться..По крайней мере дело шло к тому.