Второй пояс. (Откровения советника) - Анатолий Воронин

Вакилю не сразу удалось успокоить Шакур Джана. Но когда он этого добился, то понял — только что на его глазах родился настоящий моджахед, который до конца своих дней будет мстить своим врагам.

Шакур Джан собрал свой нехитрый скарб, сложил его в большую холщовую сумку и, повернувшись к Вакилю, сказал:

— Я готов.

В его глазах застыла ненависть. Он был готов уже сейчас убивать всех, кто принес горе его семье.

«Хороший моджахед выйдет из Гафура», — еще раз отметил про себя Вакиль.

Покидая комнату, Вакиль установил в ней мину ловушку, произнеся напоследок:

— Да простит мне Аллах, если погибнет невиновный человек.

Шакур Джан закрыл входную дверь на замок, а ключ от него выбросил уже на улице.

Несколько дней Шакур Джан и Вакиль скрывались в одном из домов на окраине города. А когда были подготовлены соответствующие документы, покинули Кабул.

Почти неделю они «на перекладных» добирались до Пакистанской границы и, благополучно миновав ее недалеко от Джелалабада, через пару дней были уже в Пешаваре.

После личной встречи и продолжительной беседы с «Инженером», Шакур Джан окончательно решил, как он распорядится своей дальнейшей судьбой.

По рекомендации «Инженера» он прошел специальную подготовку в полевом учебном центре недалеко от Пешавара. Он научился не только хорошо стрелять из всех видов оружия. Основная специализация, по которой он проходил подготовку, была работа с взрывчатыми материалами. Знания механики позволяли ему безошибочно выбирать «слабые» места в металлических и железобетонных конструкциях, правильно определять мощность заряда, способного их разрушить. А это было, пожалуй, самым главным в профессии подрывника.

Пока он учился в учебном центре, в Афганистан вошли советские войска, и борьба с «неверными» приобрела несколько иной оттенок и идеологическую подоплеку. Поскольку «шурави» и афганская армия имели на вооружении тяжелые танки и другую бронетехнику, пришлось дополнительно пройти обучение тактике борьбы с ними с использованием гранатометов, противотанковых мин и фугасов.

В мае 1980 года в учебном центре состоялся очередной выпуск. Сам Гульбетдин Хекматиар присутствовал на показательных выступлениях его выпускников.

Шакур Джан пожелал вернуться к себе на Родину. В Кандагаре ему были знакомы каждая улочка, каждый кяриз, а также все дороги и тропы, ведущие в близлежащие от города кишлаки.

Приказом по ИПА, теперь уже окончательно под именем Гафур Джан, он был назначен полевым командиром в уезд Даман Кандагарской провинции. В помощь ему было придано еще пять моджахедов, обученных стрельбе из ручных гранатометов и минному делу. Группе Гафур Джана был поставлен ряд серьезных задач, в том числе: ведение подрывной работы в самом Кандагаре; уничтожение военных и стратегически важных объектов в городе и за его пределами; нападение на движущиеся по дорогам провинции колонны автомашин и бронетехники; минирование дорог и иных возможных путей передвижения войск противника.

По прибытии в провинцию Гафур Джан должен был провести разъяснительную работу среди земледельцев, арендующих землю его отца, с тем, чтобы пополнить ими свой отряд. Увеличение численности группы можно было осуществить также за счет всякого рода добровольцев и перебежчиков. Дополнительное оружие, взрывчатку и боеприпасы планировалось доставлять по мере формирования отряда.

В первых числах июля 1980 года во всех оперативных сводках афганских и советских спецслужб Кандагара замелькала еще одна бандгруппа Южного фронта ИПА — численностью около двадцати человек, под командованием полевого командира Гафур Джана…

Глава 10. Джан Мохамад

Рассказывать о том, как Джан Мохамад пережил период Аминовских репрессий, не имеет смысла. В ноябре 1979 года по доносу кого-то из «доброжелателей» его арестовали. До тюрьмы дело не дошло, но и те часы и дни, что он провел в камерах ХАДа, приятными назвать нельзя. В отличие от других арестованных, его никто не бил, над ним не издевались. Но вместе с тем психологический прессинг он испытал сильнейший. Его дважды склоняли подписать какие-то бумаги, не давая читать их содержание. Но он отказывался, и его вновь помещали в камеру, давая время «хорошенько подумать».

А думать было не о чем.

Больше всего он боялся, что его обвинят в негласных связях с Асадом. Хотя, а что в этом, собственно говоря, зазорного? Джан Мохамад выполнял вполне конкретную работу, которая не только не запрещена Законом, а более того — прописана всевозможными секретными инструкциями МВД, и не только МВД.

Но во время изнуряющих допросов имя Асада вообще не было упомянуто. Стало быть, правду он говорил насчет подчистки секретных документов. Спасибо ему за это. Так зачем тогда он — Джан Мохамад — понадобился ХАДовцам? Что им было нужно от него? Он так этого и не понял.

Ничего не добившись от Джан Мохамада, ХАДовцы отпустили его, недвусмысленно намекнув на то, что вся его дальнейшая жизнь с этого дня будет под пристальным наблюдением их ведомства.

Джан Мохамаду даже не верилось, что он вырвался на свободу живым и невредимым. И это в то время, когда люди исчезали толпами в ненасытном чреве ХАДа. Арестовать могли где угодно и за что угодно. А точнее сказать — ни за что. Просто так: кому-то могла не понравиться ваша физиономия, и вы становились очередным кандидатом в покойники.

А через месяц в Кабуле вновь произошел переворот. В очередной раз военные захватили власть в свои руки. И в этом им помогли советские войска, вошедшие в конце декабря в Афганистан. По Кандагарскому телевидению объявили, что Генеральным секретарем ЦК НДПА назначен Бабрак Кармаль.

Джан Мохамад почему-то был уверен, что новая власть наконец-то наведет порядок в городе и на улицах станет немного спокойней.

Куда там!

Кандагар захлестнул новый виток репрессий. Только на этот раз все перевернулось с ног на голову. Сидящие в тюрьме немногочисленные арестанты были выпущены на волю, а их места заняли те, кто еще недавно выступал в роли их судей и палачей. С ними поступили точно так же, как они в своё время со своими жертвами. Всех их казнили. По городу поползли слухи о том, что за несколько дней было расстреляно больше тысячи арестантов, в основном активистов НДПА из числа «халькистов». Особенно зверствовал Хаким, которого лично Бабрак Кармаль назначил старшим Зоны «Юг». Занимая такой высокий пост, он не брезговал лично участвовать в массовых расстрелах. Возможно, это доставляло ему удовольствие.

На этот раз Джан Мохамаду крупно повезло. Его вообще никто не тронул. Но зато арестовали двух его соседей. Кстати, Джан Мохамад подозревал одного из них в том, что именно он и был тем «доброжелателем», «настучавшим» на него в ХАД.