Притворщик - Александр Шувалов

– Спортгородок иди, салага хренов, комод тебя долбить будут.

Я сказал: «Есть» и отправился на поиски спортгородка. У закрепленной на турнике груши приплясывал дочерна загорелый крепыш с косой челкой и лицом трудновоспитуемого подростка. Увидав меня, он прекратил ее избиение, открыл в удивлении рот, и с криком: «Ну, ни хрена себе!» бросился меня обнимать, даже не сняв перчаток. Я тоже узнал его. Двумя годами раньше мы встречались с ним в полуфинале союзного юношеского первенства «Трудовых резервов». Два раунда он рвал меня как Тузик грелку, а в третьем то ли подустал, то ли просто зевнул, и мне удалось его уронить.

«Долбить» меня он, конечно же, не стал, вместо этого представил всем старослужащим роты как своего лучшего друга и посоветовал желающим отдохнуть в госпитале постараться меня обидеть.

Вечером того же дня мы выпили водки из его личных запасов в кустах за спортгородком, и он коротко и емко разъяснил мне, кто я и куда я умудрился влететь.

– Чему учил нас дедушка Ленин? – удобно расположившись на корточках, как умеют только зэки со стажем и жители Средней Азии, Костя угостился привезенной мною из Союза сигареткой и продолжил: – Правильно, детки, учиться, учиться и еще раз учиться. Был бы ты, Стас, не таким мудаком, сейчас бы в Крыму с телками отдыхал, вино пил...

– А сам-то?

– А что я? У меня было на выбор, или в Красную армию, или на зону за драку с нанесением побоев средней тяжести на дискотеке. Вот я и выбрал, до сих пор не уверен, что правильно.

– Что, все так хреново?

– Все гораздо хуже. Я-то хоть полноценную учебку прошел в Коврове, а ты?

– Что я?

– Ничего ты, полное ничего. Стрелять, ножом работать, бой вести не умеешь, а самое главное, не знаешь, как себя вести.

– А как?

– Почти как на ринге, в смысле, булки не расслаблять, а то... Помнишь, как тогда в Краснодаре я зевнул, а ты с правой в челюсть угадал, – он говорил о прошлом с мечтательной улыбкой. Что интересно, борцы и боксеры увечат друг друга со всей дури в ринге или на ковре, а после боя злость проходит, они кореша и друг за дружку – горой. В отличие от тех же фигуристов и шахматистов, те друг другу по жизни враги, все славу поделить не могут... – Только это ни хрена не ринг, Стас, здесь правил нет, и рефери, если что, тебя не спасет. А потому, – он отхлебнул, запил водой и передал мне кружку. – Месяц ты, как молодой, на боевые ходить не будешь. Чему успею, научу. А дальше все от тебя зависит. Тут не универ, двойки не ставят, сразу в «двухсотые» переводят.

– Это куда?

– Это в жмуры.

Если перевести с командно-матерного на русский, то основное из того, чему успел научить меня мой первый командир, звучало приблизительно так: «главное не расслабляться, а то оттрахают» и «ничего не оставлять без внимания». Несколько раз Марина (хотя, какая она, к черту, Марина) открытым текстом посылала мне сигналы, а я? Совсем нюх потерял, юморист хренов. Думаю, Костя меня бы за такое не похвалил, а вовсе даже наоборот.

Я услышал, как открылась дверь, и двое вошли в квартиру.

– Леопольд, подлый трус, выходи! – заорал Степаныч

Я вышел. Адмирал, кряхтя, переобувался, а яркая красавица в стиле Кармен ослепительно улыбалась, стоя у фото на стене.

– Теперь, наконец, узнали, или мне перекраситься?

– Лучше передний зубик удалите, – буркнул я, краснея. Давненько я так не прокалывался.

Она расхохоталась, откинув назад голову.

– Дашка, перестань издеваться над человеком, тебя бы на его место, – пристыдил чадо Терехин. – Не обращай внимания, Стас, и вообще, пошли ужинать.

– Фигушки, сегодня меня Станислав Александрович в ресторан пригласили, – на голубом глазу соврало мстительное дитя.

– Так ведь время... – проблеял я.

– Ничего не желаю знать, попьем здесь чаю и едем.

– Значит, так на так и выходит, – адмирал допил давно остывший чай и отставил чашку в сторону. – Я к нему Дашку внедрил, а он, сука такая, моего Константиныча подвербовал.

– Не так все просто, папка, – возразила Даша, гася окурок в пепельнице. – Этот твой Толмачев – еще тот фрукт.

– Не могу не согласиться – браво, девушка, внешность мамина, мозги явно папины. – Помните, Андрей Степанович, историю с «болваном»?

– Да, а что?

А то. Помнится, в начале восьмидесятых наших разведчиков здорово прижали в одной из стран Центральной Европы. Местные «контрики» действовали против них настолько плотно и такими большими силами, что работа наших оказалась почти полностью парализованной. Ну как, скажите, встретиться с агентом, отработать тайниковую операцию или просто слегка пошпионить, если за тобой постоянно ходят, ездят и разве что не летают! Да еще подглядывают, подслушивают и всячески действуют на нервы. Зашедший в кинотеатр, на стадион, еще куда, даже заглянувший в местный бар хряпнуть тайком от супруги спиртного несчастный советский разведчик немедленно оказывался под наблюдением местных спецов. Не удивлюсь, если даже в сортире из унитаза за ним следили их усталые, но бдительные глаза...

Тогда в страну прибыл «болван», обычный полковник из политуправления ГРУ, направленный, по официальной версии, «для ознакомления с вероятным театром военных действий», донельзя напуганный возможной слежкой, с задачей просто поездить по столице и оглядеться. И, конечно же, представить подробный отчет по возвращении.

Когда этот персонаж в колом сидящем на его исконно военной фигуре гражданском костюме, черных очках на носу в дождь («а для конспирации...») или поднятом воротнике плаща в солнечный день и надвинутой на нос шляпе производства братской ГДР начала шестидесятых («чтобы в глаза не бросаться») появился на улицах города... А потом еще, вспомнив о возможной слежке, начал через каждые пять шагов завязывать шнурки на туфлях без шнурков, любоваться своим отражением в витринах и откалывать другие номера из репертуара цирка лилипутов... Что, вы полагаете, подумали местные контрразведчики? Правильно, они решили, что из Союза прибыл супершпион для проведения супероперации! И бросили на работу с ним буквально все имеющиеся в наличии силы и средства, на некоторое время оставив без внимания всех остальных рыцарей плаща и кинжала из страны победившего социализма. Предоставленные сами себе, те оттянулись по полной: встретились с агентурой, пообщались с кем надо через тайники и еще даже наработали заделы на будущее.

Самое интересное во всей этой истории было то, что по возвращении на Родину бравый политрук отметил в своем отчете полное отсутствие какого-либо интереса к своей персоне со стороны местных спецорганов. Помнится, один из столпов ГРУ так хохотал, читая этот шедевр оперативной мысли, что у него вылетела изо рта вставная челюсть.

Этот трюк по мере необходимости повторили еще несколько раз, пока на той стороне не поняли, что русские, которых они по простоте душевной считали не шибко умными, просто над ними издеваются.

Так вот, идею с «болваном» придумал лично Павел Константинович Толмачев, известный в нашей конторе под прозвищем Юнга, данном за искреннюю и безграничную преданность своему шефу, сухопутному адмиралу, укачивающемуся даже в ванне. А тот ее беззастенчиво спер, немного подработал и выдал наверх как плод собственных раздумий о наболевшем. Недаром же нашего Андрея Степановича вся управа совершенно по делу звала Барином. Помнится, тогда его даже наградили.

А вот теперь Паша Толмачев от души отыгрался, разбросав тут и там целый выводок «болванов» и «болванчиков», включая нас со Степанычем.

– Поздравляю, ваше превосходительство, ваш юнга обул вас как божью старушку, да и меня тоже.

– Что ты имеешь в виду, Стас?

– Да то, что это не он у вашего шефа на побегушках, а тот, вместе со своим лондонским бойфрендом и подельником. Вот, ознакомьтесь на досуге, – я протянул обалдевшему собеседнику диск, – завтра будет новая информация, заодно все сразу и обсудим.

– Я немедленно звоню Петру Николаевичу, нужно все срочно ему доложить, – и потянулся к лежащему на столе телефону.

– Полагаю, – дочурка резво перехватила трубку буквально из-под носа у папы, – Петр Николаевич уже обо всем проинформирован.

Браво, Даша, признаюсь, не ожидал.

– В общих чертах, да, – скромно признался я.

– А почему я ничего не знал, Стас?

– А он тебе не верил, папка. Думаешь, он просто так к тебе на ночь глядя заявился? Станислав, скажите, пожалуйста, у вас паяльник с собой или папиным собирались воспользоваться?

– Ну, зачем же так? – засмущался я. Вот ведьма! – Просто заглянул поболтать о том, о сем.

– Ладно, пап, ты тут поработай, а мы поехали. Явки и пароли уточним завтра в рабочем порядке. Адью, – она чмокнула пребывающего в ступоре родителя в щеку, буквально сгребла меня в охапку и потащила на выход.

В машине я было достал свою антиподслушку, но Даша указала мизинчиком на висящую на ветровом стекле забавную игрушку, черного с белой грудкой песика, нажала на его черный блестящий носик, и в собачьих глазах загорелись зеленые огоньки.