Цветы сливы в золотой вазе, или Цзинь, Пин, Мэй - Ланьлиньский насмешник

— Хорошо вам тут пировать-то! Поглядите, вся до нитки промокла старуха, — Ван рассмеялась. — Вы уж мне потом подкиньте, сударь.

— Ну что за человек! Всегда на ком-нибудь да отыграется!

— Ни на ком я отыгрываться не собираюсь, а вы, сударь, извольте мне купить кусок темно-синего полотна.

— Выпейте, мамаша, подогретого винца, — предложила Цзиньлянь.

Старуха осушила залпом три чарки.

— Пойду на кухню сушиться.

Ван удалилась на кухню, просушила одежду, приготовила курицу и гуся, сварила рису. Нарубила и нарезала все как полагается, разложила кушанья на тарелки, фрукты на подносы и понесла в комнату. Когда она поставила на стол подогретое вино, Симэнь и Цзиньлянь снова наполнили чарки и стали наслаждаться яствами. Прижавшись друг к другу, они пили из одной чарки. Симэнь вдруг заметил висевшую на стене лютню.

— Слыхал, ты хорошо играешь, — сказал он. — Сыграй мне что-нибудь, а я под музыку выпью.

— Я в детстве немного училась, — Цзиньлянь улыбнулась. — Так что не смейтесь, если нескладно получится.

Симэнь снял со стены лютню и посадил Цзиньлянь к себе на колени, наблюдая, как изящно она распрямила свои нежные яшмовые пальчики, едва коснулась застывших струн, не спеша заиграла и запела на южный напев «Две головки»:

Не нужны ни румяна, ни пудра —Тучи-волосы смяты под утро,Их я шпилькой стяну золотой,И надену наряд я простой.Благовонья свечу возжигая,На ночь полог открой, дорогая,Как Си Ши, несравненна в любви,Я в покои проникну твои.

Пение привело Симэня в восторг. Он обнял Цзиньлянь за нежно-белую шею и поцеловал.

— Какая ты, оказывается, умница! — хвалил он Цзиньлянь. — Немало встречал я певиц с кривых террас, но ни одна не играла и не пела так прекрасно, как ты.

— Вы так меня выделяете, сударь! — засмеялась Цзиньлянь. — Ради вас я готова исполнить все, что только пожелаете. А вы не бросите меня потом, а?

— Как можно тебя забыть?! — Симэнь погладил ее благоухающие ланиты.

Они смеялись и резвились. Вдоволь насладившись «игрою тучки и дождя», Симэнь снял вышитую туфельку с ножки Цзиньлянь, вылил в нее чарку вина и осушил туфельку-кубок.

— Не шутите, сударь. Смотрите, какие у меня маленькие ножки.

Немного погодя они захмелели, заперли дверь и, сняв одежды, легли, продолжая забавы.

Старая Ван заперла ворота и, пройдя на кухню к Инъэр, принялась что-то жевать.

А в комнате порхали феникс с подругой, резвились, точно рыбки в воде. И в любви Цзиньлянь была куда искуснее любой певички. Как только ни услаждала она Симэня! И он копье уверенно метал. Они переживали ту удивительную пору молодости, когда женщина чарует красотой, а мужчина покоряет доблестью и мощью.

Вот и стихи об этой паре. Они гласят:

До времени тихо в спальне —холод и пустота,Пока не затеют игрыТалант и сама Красота.Вот красную опрокинут свечу[151]погаснет она,И тут же ладью влюбленных в ночиподхватит волна.Ни играм их, ни утехамнет конца и предела.Стрекозы разбились по парамради брачного дела.Крадется к цветку за нектаромжаждущий мотылек.Из уст черепахи волшебнойизвергнется вдруг поток.

В тот день Симэнь пробыл с Цзиньлянь до самого вечера. Перед тем как уйти, он оставил ей на расходы несколько лянов мелкого серебра. Как ни старалась она удержать его, он все-таки приладил глазную повязку и оставил любовницу. Цзиньлянь опустила занавеску, заперла ворота, выпила еще чарочку со старой Ван, потом удалилась и старуха.

Да,

Провожая его, прислонилась к дверям —В дымке персиков алых он путь потерял.

Если хотите узнать, что случилось потом, приходите в другой раз.

Глава седьмая

Я сваха. Я искусна и хитра.Я хлопочу с утра и до утра.Коль надо, я уговорю жениться —Хоть бобыля, хоть юную девицу.Коль повезет — задарят серебромИ угостят за свадебным столом.Увы, не каждый мне сулит везенье —Удача здесь, там ждут лишь огорченья.

Так вот. Однажды тетушка Сюэ, которая поставляла домашним Симэнь Цина головные украшения из перьев зимородка, подхватила корзину и отправилась искать самого хозяина. Не найдя его, она обратилась к слуге Дайаню:

— Где ж хозяин?

— Батюшка[152] в лавке, с дядей Фу Вторым счета подводят, — ответил слуга.

Надобно сказать, что, открыв лавку лекарственных трав, Симэнь нанял приказчиком некоего Фу Мина, носившего также имя Цзысинь. Он был вторым среди братьев, потому и звали его обычно дядей Фу Вторым.

Тетушка Сюэ направилась прямо к лавке. Отдернув занавеску, она увидала Симэня с приказчиком, кивнула хозяину головой, и тот торопливо вышел. В укромном месте тетушка отвесила ему поклон, и он спросил, в чем дело.

— Пришла с вами насчет женитьбы поговорить, сударь, — начала Сюэ. — Если по душе придется, будет вам по гроб третьей женой. Я только что от старшей госпожи. Купила она у меня цветов, посидели, чайку попили. Только сказать ей не решилась. Вот и поспешила к вам, сударь. Да вы ее знаете. Первая жена торговца холстом Яна. За Южными воротами живет. Солидным состоянием владеет. У нее пара двуспальных нанкинских кроватей, наряды на всякое время года, а расшитыми платьями сундуков пять битком набито. А еще жемчужные браслеты да кольца, диадемы из драгоценных камней, золотые и серебряные запястья… Всего не перечесть. Только чистого серебра тысяча с лишним лянов, кусков триста лучшего полотна. Но случилась беда. Уехал муж по торговым делам да и умер на стороне. Уж больше года вдовой живет. Детей у нее нет, остался, правда, брат покойного мужа, но ему лет десять, не больше. Молодая, цветущая, чего ей, спрашивается, вдовой сидеть?! Да и тетка не прочь ее выдать. Ей не больше двадцати пяти, стройна и мила, а приоденется — прямо красавица писаная. Кокетлива, игрива и умна. А какая хозяйка и рукодельница! Ну, конечно, играет в двойную шестерку и в шашки. Не стану таить: фамилия ее Мэн, третья в семье. Живет в Вонючем переулке. А как на лютне играет! Стоит вам, сударь, хоть разок на нее взглянуть, и стрела любви угодит прямо в сердце. Подумайте, сударь, какое вам подваливает счастье — и богатое приданое и добрая жена!

Приятно стало Симэню, когда он услыхал, что она играет на лютне.

— Когда же можно будет с ней повидаться? — спросил он.

— Я так полагаю: свидание, сударь, — это пустяки. Дело в том, что у них тетка — всему голова. Есть, правда, еще дядя Чжан Четвертый. Только он как орех-дичок — одна скорлупа, а нутро пустое. Тетка ее была замужем за Сунем-Кривошеим, который жил в доме почтенного Сюя, с улицы Дражайшей половины на северной окраине. Сунь умер, и она, должно быть, лет сорок, как вдовой живет, бездетна. Племянник ее и кормил. Нынче уж поздно, а завтра я к вам загляну, сударь. Идти надо прямо к тетке. Просить, говорят, так Чжан Ляна, кланяться, так Хань Синю.[153] Старуха деньги любит и доподлинно знает, что у невестки есть чем поживиться. А за кого выдать, ей все равно. Лишь бы ей деньжат перепало. Так что вам, сударь, я бы посоветовала на серебро не скупиться. Потом у вас и лучшего атласа в избытке. Прихватите кусок атласу, подарочки кое-какие и пойдем навестим старуху, все обговорим. Вы ее враз покорите. А как она порешит, так и будет. Никто не посмеет ей перечить.

От свахиных слов глаза Симэня радостно заблестели, и он расплылся в улыбке.

Да, дорогой читатель, у всех свах одно желание — как бы поднажиться. Все им нипочем: из простого смертного сделают чиновника, из наложницы — жену полновластную. У них вся жизнь на лжи строится, а правды — лучше не спрашивай.

Да,

Сваха рассуждает, так и сякСладостную Мэн суля ему.Если суждено, сто ли — пустяк,Нет — так и встречаться ни к чему.

Договорились они на другой день, который, кстати, предвещал удачу, купить подарки и навестить тетку Ян. Тетушка Сюэ, подхватив корзину, удалилась, а Симэнь засел за счета с приказчиком Фу, но о том вечере рассказывать больше не будем.

Проснулся Симэнь рано, приоделся как полагается, припас кусок атласа, купил четыре подноса отборных фруктов и нанял носильщика. Ехал он верхом в сопровождении слуг, а тетушка Сюэ указывала дорогу. По улице Дражайшей половины добрались они до дома почтенного Сюя и остановились у ворот госпожи Ян. Первой вошла сваха.

— К вам, сударыня, пожаловал засвидетельствовать свое почтение и посвататься к невестке один очень состоятельный господин — мой сосед, — обратилась к хозяйке тетушка Сюэ. — Я сказала ему, что хозяйка всему вы, сударыня, что первым делом надобно встретиться с вами, а потом уж повидаться и с вашей невесткой. Вот и проводила его к вам. Он у ворот ожидает.