Сталин в воспоминаниях современников и документах эпохи - Михаил Лобанов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В развитии русского народа произошла ошибка, расслоение народа на два класса. Высший класс, воспитанный иностранцами-гувернерами, и масса крепостного народа, освобождение коего запоздало на сто лет. Отсюда наша народническая либеральная литература, идеализировавшая бедного мужичка и заклеймившая весь торгово-промышленный класс, как Колупаевых и Разуваевых. Таким образом из нации была выбита основа здоровой деятельности, заклейменной презрением «общества». За примерами ходить недалеко.
Я встретился через три года по окончании курса Горного института со своим товарищем по Горному институту, очень неглупым человеком — Баренцевым. На его вопрос, что я делаю, я сказал что служу в Нижне-Салдинском рельсовом заводе Демидова.
— И охота вам служить приказчиком Демидова, пятаки у рабочих высчитывать!
Я был искренне поражен и спрашиваю:
— Что же делаете вы?
— Я служу русскому народу!
Он состоял чиновником особых поручений при каком-то высоком учреждении Министерства финансов.
…При современной технической постановке промышленность является объектом глубоких теоретических знаний и делается полна поэзии и красоты проявлений сил природы, вами призываемых на служение человечеству.
В такой промышленности русский идеализм и мечтательность найдут свое место, герои Чехова сами собой умрут. При проектировании заводских устройств мы особенно ценим людей с хорошо развитым воображением. Вот почему я не считаю наш идеализм препятствием к занятию русскими почетного места среди народов мира. Это подтверждают наши эмигранты: первым строителем мостов в США состоит проф. Киевского политехнического института, военный инженер Моисеев; проф. Тимошенко состоит первым авторитетом по сопротивлению материалов и строительной механике; инженер Сикорский — строитель аэропланов большой мощности в США; Бахметьев — директор Панамского канала…
На смену блестящему периоду расцвета поэзии, художества, музыки в России начнется эра научных открытий, эра промышленных достижений, и герои Чехова найдут смысл своего существования. Нация выздоровеет от того психического заболевания чеховщиной, которое разрешилось революцией. Вместе с ним воскреснет русская энергия и дух инициативы, заглохший в XIX веке.
В этом отношении власть большевиков будет иметь решающее значение. Подавляя частную инициативу в крестьянах (борьба с кулачеством), в торговле и промышленности (борьба с частниками), большевики подчеркивают в народе ценность этой инициативы, почетность быть таким инициатором, уважение к людям, способным быть инициаторами и после смены их власти какой-то другой. Россия переживет эру подъема инициативы. Ибо по природе народ, дошедший от Москвы до мыса Дежнева и до Сан-Франциско, нельзя упрекнуть в отсутствии смелости и инициативы.
Крепостное право, французское образование, бесконечные войны XIX века временно понизили в русских дух инициативы, но расцвет не за горами. И тогда нам не страшен Запад, не страшны иностранцы и их стремление сделать из русских цветную нацию, а из России свою колонию. Мы найдем свое место под солнцем. Мы найдем в себе достаточно силы и энергии, чтобы проводить свои идеальные порывы в жизнь, не погрязая в ее мелочах, оставаясь тем же сердечным народом, каковым мы были в тяжелое время пережитого нами упадка.
* * *Служа в заводах, будучи профессором, заведующим металлургического бюро, я всегда преуспевал. Доброхотов называет меня талантливейшим эксплуататором.
…Люди, отдающие сухие приказания, не могут иметь успеха в России. Для этого русский народ недостаточно дисциплинирован. Объясни русскому рабочему цель, к которой ты стремишься, и в русском работнике ты найдешь помощника-энтузиаста. Вот так я работал в Салдах. Мои служащие, уставщики, мастера всегда знали, что я думаю, что я делаю, к чему я стремлюсь, чем я огорчаюсь и что меня радует…
В русском рабочем я встретил того же идеалиста, того же энтузиаста, того же бессребреника, каков я сам, и полюбил его всем сердцем своим. Когда меня встречали со слезами радости на глазах мои бывшие сотрудники, я знал, что это говорила не лесть, а говорило сердце. Те пудики муки, которые мне дарили, шли из глубин сердца моих бывших подчиненных. Вот почему мне радостно было их принимать. Они говорили о золотом сердце русского народа.
Золото, золото — сердце народное!
Я умру с верой в русский народ, который я знаю, знаю не на словах, а на деле.
С. В. Грум-Гржимайло[18]
Из воспоминаний
Промышленность восстанавливалась. Планы первой пятилетки претворялись в жизнь. Бюро Металлургических и Теплотехнических Конструкций НТУ ВСНХ, которым заведовал Владимир Ефимович, было завалено заказами на проекты печей и сушил. Летом 1928 года в Бюро пришел Иван Павлович Бардин, назначенный главным инженером строительства Кузнецкого металлургического завода. Более двух часов он знакомился с работой конструкторов Бюро. Ушел, ничего не сказав, а через несколько дней мы получили от Кузнецкстроя 175 000 рублей как задаток за проекты устройств Кузнецкого завода. Строительство Урало-Кузнецкого комбината, идея, которую высказал Владимир Ефимович впервые в 1918 году, отвечая на вопрос большевиков о развитии металлургии в Союзе, вновь возвращалась в его руки. Неплохое настроение было в те дни. Россия начинала вставать на свои ноги — промышленность развивалась.
Заводы работали. А на заводах, как всегда, удачи и неудачи, достижения и аварии… Обычная заводская жизнь с ее трудностями и радостями. Но власти этого не знали и не понимали. Среди большевиков было много малограмотных людей, занимавших высокие посты; очень мало было инженеров. Текущая неудача на заводе превращалась большевиками в злой умысел, вредительство и пр., и пр. Человека арестовывали, судили, ссылали, расстреливали. Все это создавало очень тяжелую обстановку для работы.
Настали дни «Шахтинского процесса»… В те дни мы могли руководствоваться только слухами: у одного работника угольной промышленности изъяли портфель с большими деньгами и валютой; на шахте в Донбассе произведен взрыв породы, произошел обвал, шахту затопило. Вредительства! Вещественных доказательств никаких, зато признаний на допросах неограниченное количество. Что это было на самом деле? Действительно ли связь с заграницей и попытки мешать восстановлению и развитию промышленности, или же деньги в портфеле просто результат коммерческой операции, которые во времена нэпа были постоянны? Сейчас можно прочесть, что молодой техник, устроивший обвал в шахте, упрямо утверждал, что он это сделал по своей инициативе, хотел увеличить добычу угля: «Ошибся, я виноват, и никто мне не указывал». Но идея вредительства восторжествовала, а ночные допросы дополнили и закончили это дело…
Трагедией было то, что доверия не было. Владимир Ефимович в одной записке писал:
«А слова «доверие» в лексиконе русских правительственных учреждений не было и нет. Много всяких слов: Петровские фискалы, Государственный контроль, теперь Рабоче-Крестьянская Инспекция, Наркомфин, Прокуратура, ГПУ, а слова «доверие» нет. А его-то и надо.
Властвовать — значит доверять, говорил Наполеон».
Но работать надо было — и все работали. Работала в первую очередь русская интеллигенция, работала энергично, добросовестно, и вовсе не потому, что была увлечена идеями строительства коммунизма, а потому, что надо создавать русскую промышленность, вооружать русскую армию. Но до коммунистов, до мечтателей, которые мечтали построить коммунизм в кратчайший срок во всем мире, эти русские идеи и русские слова до сознания не доходили.
Не мог честный думающий человек спокойно относиться к происходящим событиям. Отец не находил себе места… Как-то днем отец созвал нас, всех своих детей, в свою спальню и прочел нам свое письмо с отказом от поста Председателя Научно-Технического Совета Черной Металлургии.
Привожу текст письма.
«Начальнику Главметалла
и в Президиум ВСНХ.
Покорнейше прошу освободить меня от занимаемой мной должности Председателя НТС Черной Металлургии. Мотивы моего отказа следующие:
1. С переходом власти в руки партии Большевиков я честно и добросовестно с ними работал. Проф. Н. М. Федоровский подтвердит, что еще в марте 1918 года я вполне добросовестно на запрос тов. Савельева указал на Урало-Сибирский проект, как на выход, которым можно было обеспечить Великороссию железом на случай грозившего тогда отделения Украины и рекомендовал правительству твердую линию поведения по отношению к Украине.
Идеология моя была и осталась таковой: факт бесспорного перехода власти в какие-либо руки делает новое Правительство законным. На это Правительство ложится обязанность защиты интересов русского народа среди других и обязанность моя как мирного гражданина помогать ему в этом.
