Письмо паршивой овцы - Евгения Черноусова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А что, большое наследство? – оживилась Танечка.
– Очень значительное. Даже если поделить по закону на четверых. Но их жаба душила, и они решили поделить на двоих. Помните, как Роман после похорон вам начал что-то рассказывать, а Раиса Михайловна кинулась на вас фурией? Она побоялась, что вы узнаете о смерти Игоря. Должен вас предупредить, что картина нам ясна, а вот доказательств, что Корзуны – преступники, мы пока не имеем. Единственное, что можно доказать – наезд. И то, отмажется, что неумышленный.
Иван Иванович изложил картину цепочки преступлений, как он её увидел. Предположительно все они совершены двоюродным братом Романа, но самое первое по времени, покушение на убийство Алексея Пинегина, не могло быть совершено в одиночку. Кто был подельником, отец или кто-то другой, теперь, после того, как он дал Новогорским полицейским наводку на конкретного подозреваемого, можно будет попытаться установить. Мильчикову ударил наверняка тоже он. Наверное, его жаба призывала вообще не делиться. А жаба этой бабы даже под страхом смерти не дала ей выдать полиции своего убийцу, и она указала на ту, которую ненавидела сильнее – на Инну Леонидовну.
– Инна, я же вообще ни о чём не знал, – воскликнул Алексей Иванович. – Тебя в убийстве обвиняли, машиной сбивали, мостик к дому подпилили, а ты ничего не рассказала мне! Юрка, тихушник, из-под машины тебя вытащил – и не сказал!
– Мы решили, что не стоит вас волновать, – ответил Юра. – А про остальное я тоже не знал. Если бы знал, я бы вообще тётю Инну куда-нибудь далеко увёз и спрятал!
– А что с Мильчиковой сейчас?
– Нервный срыв. К ней пока не пускают. Там вообще всё очень серьёзно. Похоже, травма головы привела к серьёзным последствиям. Уже тогда, когда она Инну Леонидовну обвинила, надо было понять, что она ненормальная. Понимаете, богатство поманило и страх возник его лишиться, плюс травма, плюс климактерический период, плюс от природы некая маниакальность.
– Обидно будет, если наследство достанется убийце, – сказала Танечка. – А вам, наверное, надо обращаться к нотариусу с заявлением о наследстве?
– Да, и срочно, – кивнул Иван Иванович. – Полгода через неделю истекают. Жаль, что ваш родственник не оставил завещания.
– Мне он оставил какую-то бумагу, – вдруг вспомнил Алексей Иванович. – Тогда, десять лет назад, он оставил конверт, на котором написал: «Вскрыть в случае моей смерти». Сказал, Инне всё оставит. И мне немножко. Надо поискать конверт.
– Давайте, ищите, – подскочил Беляков. – Вот класс будет, если Корзуны обломятся!
Через пять минут хозяин дома вернулся расстроенный:
– Нет! Он у меня лежал в коробочке, где все документы. Варя, ты не видела?
– Я никогда туда не заглядываю.
– Поищите ещё, – стал уговаривать Беляков. – Такая тема! Это же миллионы!
– Понимаете, я педант. Если что куда кладу, никогда не перекладываю. У меня всякой вещи своё место. Если нет, значит, пропало.
– Это точно, Лёшка у меня аккуратист, – подтвердила Варя.
А Инна Леонидовна сказала:
– Юрочка, пойдём, ты мне на кухне поможешь.
Он начал вставать, но потом махнул рукой и сел:
– Ладно, тётя Инна, ты поняла, да? Чего уж скрывать, мы его выкинули!
– Как выкинули? Зачем?
– И ничего подобного, – сказала Танечка.
– Да ладно, Тань, зачем мучиться, надо сознаваться. Не знаю, зачем, но Танька в ту коробочку влезла и конверт этот увидела. И решила, что Алексей Иванович… ну… к смерти готовится.
– К самоубийству, что ли? – удивился Алексей Иванович.
– Ну да, или болезнь у вас какая… мы ж дурачки были… Танька тогда в одиннадцатом классе, а я в восьмом…
– Преданья старины глубокой, – засмеялся Алексей Иванович.
– Вы своими руками порвали завещание, дававшее богатство вашей семье? – ахнула Танина свекровь.
– Никакое это было не завещание. Короткая записка. Дурацкая.
– Что там было написано?
– Не помню. Дурацкие какие-то слова. Дразнилка какая-то.
– Блин, а я так надеялся, что этот упырь пролетит мимо денег, – ударил кулаком по ладони левой руки Беляков.
– Ладно, давайте за стол. Наливайте от стресса, – скомандовала Варя.
Выпили, загомонили. Царёв пересел на диван и заговорил с Юрой. Полицейские вышли на крыльцо покурить. Вслед за ними подались Царёв с Юрой. «Этот-то куда? Неужели курить начал?», – подумала Инна Леонидовна, но сдержалась и не полетела вслед проконтролировать. Зато вышел за ними некурящий Алексей Иванович. Потом приоткрыл дверь и кивнул соседу: «Санёк, выйди». Танина свекровь недовольно сказала:
– Выпивают, что ли?
– Ой, будто здесь не наливают, – отмахнулась соседка.
В дверь снова Алексей Иванович заглянул:
– Варя, мы отъедем минут на сорок, не волнуйся.
– Куда выпивши за руль!
– Мы с Сергеичем, у него водила трезвый!
Женщины выбрались к окну и наблюдали, как мужики залезают в царёвский джип. Потом Варина сватья всё так же недовольно сказала:
– Ну конечно, пить отправились, зачем же ещё.
– Да нет, наверное, сюрприз готовят. Давайте споём, – предложила Варя.
– А мы тебе колыбельную, молодая мамаша! Инна, подпевай! «Ходит дрёма тихо-тихо, выходи из хаты, лихо! Хватит ходикам стучать! Хватит филину кричать…»
– «Домовой, не ходи и хозяев не буди», – подхватила Инна Леонидовна.
Когда джип остановился у палисадника, они уже всё со стола убрали, посуду перемыли, снова стол накрыли. Мужики посыпались из машины, громко и радостно переговариваясь.
– Правда, что ли, хватанули, – озаботилась соседка.
– Я же говорила, – начала Танина свекровь.
Но вошедший первым сосед Саня завопил:
– Ну всё, девчонки, поить нас – не перепоить! Мы к вам с подарком!
За ним шёл Юра и радостно махал каким-то голубым свёртком:
– Мам, тёть Инна, Сергей Сергеевич – гений! А я тоже ничего! Тань, я нашу вину искупил!
– Какую ещё вину, – пробурчала недовольная Танечка.
– Я текст записки восстановил! Вот оно, завещание!
– За это надо выпить, – лихо закидывая шапку на вешалку, сказал Алексей Иванович. – Да, а завещание куда?
– Вам, – пристраивая свою куртку рядом, ответил Шеметов. – Я в Новогорск уже позвонил. В понедельник полиция к нотариусу обратится, а он всех претендующих на наследство пригласит. Я вам тогда позвоню, когда ехать.
– Давайте, выкладывайте, что вы там раздобыли, – сказала Варя.
– Э, нет, сначала вздрогнем, – потёр руки Алексей Иванович.
– Да, за это пить надо много и с удовольствием, – радостно сказал Беляков.
Выпили и набросились на закуску.
– Инна, они нарочно издеваются, – сказала Варя. – Лёшка, я тебя побью!
– Ладно, хватит радоваться! Будущий юрист, огласи завещание!
Юра раскрутил эту голубую штуку, которая оказалась старым школьным пластмассовым пеналом, достал оттуда бумагу и забормотал:
– Завещание. Город Новогорск. Двадцатое июня две тысячи первого года. Я,
