Легенды S-T-I-K-S-a (СИ) - Крам Дмитрий

Я бежал вверх по лестнице. Рубер видимо услышал звук моих шагов, и до меня донеслось скрежетание когтей по ступеням. Я залетел на пятый этаж. Люк на крышу был заперт, поэтому заскочил в первую попавшуюся квартиру и закрыл дверь на засов.

Я пришел в сознание и понял, что кто–то тащит меня за воротник по асфальту. Потом картинка снова померкла. В следующий раз уже очнулся от чьих–то диких воплей. Башка трещала. Как при первом попадании в Улей.

В нос ударил страшный смрад разложения. Разлепил заплывшие глаза. Находился я в сыром темном тоннеле. Свет проникал через решетчатое отверстие сверху. Похоже это канализация.

Впереди метрах в 30 рубер кого–то поедал. Я потянулся к поясу и за пару секунд осушил остатки живца во фляге. Повертел головой и обнаружил, что сижу в окружении тел своих бывших товарищей и еще парочки незнакомцев.

Повсюду валялись кости, бегали крысы, тараканы, и ползали черви. Снайпер и Плут еще были живы. Они сидели с перебитыми ногами. Судя по пустому взгляду, пришли в себя парни гораздо раньше меня и всякого уже понасмотрелись.

Я попробовал подползти к Плуту, но спину пронзила острая боль, словно в позвоночник воткнули раскаленный стальной прут. Невольно вспомнил обстоятельства своего попадания сюда и прекратил попытки пошевелиться.

Не знаю, сколько так просидел, но со временем хруст разгрызаемых костей стал таким–же привычным, как капанье воды с потолка или гул ветра, доносящийся через решетку.

Я опустошил уже вторую фляжку, снятую с чьего–то тела. Периодически приходилось шугать крыс, чтобы они не начали обгладывать тела товарищей. Боль в позвоночнике поутихла, и у меня уже получалось спокойно шевелить руками и немного корпусом.

Иногда рубер приближался, чтоб забрать очередного мертвеца. Тогда я замирал и боялся даже дышать. В один из таких разов, мне пришла в голову мысль. Пришлось поднапрячься, чтоб вытащил из нарукавного кармана дозу спека и воткнул себе в бедро.

Голова сразу прояснилась. Я начал переворачивать тела и шмонать. Что и требовалось доказать. Нашел кусок пластида, подствольную гранату, моток растяжки, минный взрыватель, еще дозу спека и валюту разной степени значимости. Засунул все добро себе за пазуху.

Глаза начали тяжелеть, и все погрузилось во тьму. Не знаю, через сколько пришел в себя, но тел вокруг уже не было. Только Плут словно полоумный бормотал что–то себе под нос, а Колонча молча покачивался взад–вперед. Еще один неизвестный мне рейдер был без сознания.

По характерному прикиду было понятно, что он один из «Неспешных». Каста наемников–сектантов. Похоже, что шли по нашему следу. Я подполз к снайперу и снял с пояса фляжку.

Он вцепился в нее руками, замычал, прожигая меня своим безумным взглядом. Пришлось по одному отцеплять его пальцы, а затем резко вывернуть сосуд из его рук. Тебе это уже ни к чему. Ты не жилец, а я еще побарахтаюсь.

Фляжка опустела быстро, а до меня, наконец, дошло, зачем рубер оставил нас в живых. Холодильника у него не было, а свежее мясо в разы вкуснее тухлого. Первым он забрал незнакомца, и я решил, что пора действовать. Снял с пояса гранату, прилепил к ней пластид, снаряд для подствольника и прицепил полученную взрывчатку к снайперу.

Когда рубер снова проголодался, я напихал в уши ваты, отполз к Плуту и спрятался за его телом. Ты прости дружище, тебе уже не выбраться. Ты проиграл самую важную битву, ту, что была у тебя голове. Ты сдался, и осознание близкой смерти погрузило твой разум в пучину безумия.

Рубер потащил мычащего от ужаса Колончу, и растяжка в моих руках начала разматываться. Я дождался, пока тварь отползет на предельную дистанцию, закрыл уши, открыл рот и дернул шнур. Громыхнуло так, что потемнело в глазах. Свиста осколков не услышал, лишь почувствовал, как парочка из них впилась в тело товарища.

Когда пыль осела, перед моими глазами предстало то, отчего сердце бешено заколотилось. Истерзанная взрывом черная тварь поднималась на дрожащих лапах. Я стиснул зубы от гнева. Мгновенно приняв решение, вколол себе последний шприц–тюбик спека.

Активировал дар и вывернул его на максимум. В этом состоянии гасился запах и даже звуки, издаваемые мной. Боль была невыносимая, но перед глазами стоял образ жены, держащей дочь на руках.

Человеческое тело создано для борьбы. Мы рождены, чтобы выживать, чтобы мышцы лопались, а жилы трещали. Наше призвание перегрызать врагу глотку с диким первобытным ревом. Так я думал, когда полз в сторону рубера с засапожным ножом в зубах.

Мерзкая черная тварь все еще пыталась встать на перебитые ноги. Я подполз уже на метр, когда рубер что–то почуял и повернул свою шипастую голову в мою сторону. Он попробовал сделать шаг, но упал на передние лапы.

Я вогнал клинок ему в глазницу по самую рукоять. Зараженный даже не дернулся. Дар отключился. И я вместе с ним.

Когда очнулся, споровое голодание уже входило в силу. Я вскрыл споровый мешок твари и, не глядя, высыпал его содержимое в карман. Затем изрядно повозился с тем, чтоб отделить башку рубера от тела.

Мне еще предстояло как–то выбраться отсюда и донести ее до институтских, но это все потом. Сначала надо вылечиться, а для этого организму нужны ресурсы.

Я засунул руку в карман, на ощупь нашел споран и закинул его в рот. Алкоголя здесь нет, так что будем спасаться старым дедовским способом — рассасывать. Ничего мы старожилы Улья живучие, как–нибудь выдюжим.

Не знаю, выжил ли По, неизвестно, сколько я тут провел и еще проведу. Но уверен, что я непременно вернусь домой и добуду белую жемчужину. Мне есть куда и к кому возвращаться. Есть ради чего жить, а значит — я выживу. Любой ценой.

Но это все потом, а сейчас можно и отдохнуть. Трясущимися окровавленными пальцами я достал из внутреннего кармана потертое фото жены и дочери, положил голову на лапу рубера и с наслаждением закрыл глаза.

Рассказ шестой. Я — живой. Часть первая

Отец прижимал к груди малолетнего сынишку. Их окружила толпа экипированных по последнему слову военной инженерной мысли солдат. На лицах у всех кроме одного были респираторы.

— Все будет хорошо, Дима. Не бойся, Димочка. — лепетал папаша. — Очень скоро мы с мамой встретимся. Помнишь, я тебе обещал, что мы ее найдем? Не бойся. Ты ее увидишь. Скоро.

Боец без респиратора грубо вырвал ребенка из родительских рук и потащил за шиворот. Отец попробовал броситься вслед за сыном, но получил прикладом в солнечное сплетение, а затем еще раз по голове. Слезы мужика вперемешку с кровью падали на иссохшую землю.

— Папа! Папочка! — заорал мальчуган, извиваясь в руках бойца как змея. Ворот куртки трещал. — Отпусти! Что вам надо? — зашелся он в истерике. Его ноги оставляли в земле борозды.

Боец тащил парня к зданию с большими белыми дверьми. На входе мальчуган вцепился в одну из створок, ломая ногти и оставляя царапины на гладком белом покрытии. Но куда там ребенку тягаться с силой взрослого мужика. Солдат изо всех сил старался не смотреть на него. Он как робот нес брыкающегося мальчика.

Когда боец сдавал мальчугана на руки докторам, хотя какие это к черту доктора, так, мясники, малец вцепился ногтями ему в руку. Ребенок отчаянно бился, но снова не смог совладать со взрослыми, его тело против воли хозяина понеслось на встречу мучениям и смерти, оставив на память о себе лишь борозды глубоких царапин на предплечье солдата.

Боец отвернулся, он хотел взорвать здесь все к чертям. Его глаза блестели. Он с трудом подавил в себе клокочущую ненависть, чтоб из груди не вырвался животный рык.

— А–а–а-а–а–х! — с криком проснулся Джэп.

Он уставился испуганным взглядом на разодранное левое предплечье. Бисеринки холодного пота, покрывающие все тело, попали в рану, и теперь ее жгло. Этот сон снится ему чаще других кошмаров из прошлого. Джэп перевел взгляд на правую руку, под ногти на окровавленных пальцах забились кусочки кожи. Это воспоминание точно сведет его с ума. Если уже не свело.