Готские письма - Герман Умаралиевич Садулаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Варвары медленно наступали. Шла тактическая борьба за контроль над дорогами: готы ставили сторожевые (блок)посты, римляне высылали отряды для разблокировки путей сообщения. Передовые части римлян определили численность готского войска в десять тысяч человек. Видимо, они встретили только авангард или отдельные отряды. Готы ещё не собрались в кулак. Валент был воодушевлён и спешил навстречу победам и славе. Так он думал.
Скоро он пришёл к Адрианополю и поставил у города свой лагерь, укреплённый палисадом и рвом. Прибыл от Грациана посланником Рихомер. Консул просил подождать его, не начинать боевые действия. Валент собрал военный совет. Магистр инфантерии Себастиан и многие другие офицеры настаивали на немедленном выступлении. Магистр конницы Виктор, по происхождению сармат, поддержанный своими офицерами, предлагал дождаться Грациана с его галльскими легионами, чтобы вместе наверняка разгромить варваров. Победила зависть. Решили сразиться прямо сейчас, чтобы не делить с Грацианом честь и плоды победы. Так же князья Игорь и Всеволод в «Слове о полку Игореве» хотели разгромить половцев сами, без помощи других русских князей, чтобы вся честь и вся слава достались им одним. И конец предприятия был одинаков и на реке Каяла, и у города Адрианополя.
Фритигерн, вождь готов, послал к императору переговорщика, христианского пресвитера. Христианские священники часто использовались в качестве полуофициальных посредников, ведь христиане были и в римских войсках, и среди готов, а священники могли играть вроде как нейтральную и примирительную роль, это было для них естественно. В миссии пресвитера были две части, открытая и тайная. Открыто он передал императору требования готов предоставить им в вечное владение Фракию вместе со всем скотом и хлебом в обмен на вечный мир и обещание не посягать на иные земли Рима. Тайно он передал письмо от Фритигерна, в котором гот уверял Валента, что хочет быть его союзником и другом, но не может сдержать воинственность своих орд, если только император не покажет всю свою армию в боевом построении; тогда страх перед мощью Рима укротит задор готов. Непонятно, чего на самом деле хотел Фритигерн. Действительно ли он хотел мира? Или желал хитростью выманить римлян из укреплённого лагеря для решающей битвы?
Посольство с невразумительной позицией было отправлено назад без вразумительного ответа. А наутро император поступил так, как если бы поддался на уловку готского полководца. Девятого августа 378 года это случилось. Обоз был оставлен под охраной у стен Адрианополя, казна и знаки императорского отличия укрыты в крепости, армия же рано утром пошла на готов. Шли по каменистым дорогам долго, до полудня, и только около двух дня уставшие и страдающие от жары и жажды солдаты увидели табор. Это было обычное готское «гуляй-поле», укрепление из поставленных кругом (вероятно, в несколько рядов) телег. Такую передвижную крепость не возьмёшь ударом конницы и пехота не сразу может её опрокинуть.
Римляне стали строиться в боевой порядок: правое крыло конницы выдвинуто вперёд, пехота в центре и в резерве, левое крыло растягивалось, так как отряды конницы ещё прибывали. Готы не решились напасть на недостроенное войско Рима. Напротив, они пришли в ужас от лязга оружия и ударов щитов, которыми римляне устрашали врага, пока строились. Варвары решили просить о мире и отправили послов. Император отверг посольство, увидев в нём людей плохо одетых и, очевидно, незнатных, и потребовал прислать на переговоры вождей, а не простых пехотинцев. Готы же просто тянули время.
Фритигерн ожидал прихода подкрепления. Скоро должна была подойти к нему конница Алафея и Сафрака (это, как помним, опекуны малолетнего Витериха, короля тервингов). А ещё готы старались истомить римских солдат зноем и жаждой. Они даже разжигали для этого повсюду костры. И, как пишет Марцеллин, людей и лошадей мучил страшный голод.
Это не вполне ясное место у Марцеллина. Предположим, римляне не взяли с собой в поход достаточно воды. С кострами сложнее, так как они могли больше истомить самих готов, протопить равнину кострами не так просто, зажигать же пожары обоюдоопасно. Но откуда взялся страшный голод, если римляне только утром вышли из лагеря? Они что, не могли позавтракать? Или хотя бы поужинать? Если император и римские командиры не кормили солдат и лошадей уже два-три дня, от чего те чувствовали страшный голод, то это какие-то странные руководители.
Фритигерн не оставлял попыток решить дело дипломатией. Он попросил от римлян знатных заложников, чтобы он, Фритигерн, мог умиротворить своих подчинённых. Эта просьба была встречена в штабе императора с одобрением. Странно. Только что император требовал прислать к нему для переговоров не простолюдинов, а знатных готов. Готы требуют, напротив, дать им в заложники знатных римлян, и римляне соглашаются. То есть главное, чтобы в истории были какие-то VIP, а кто будет чьим заложником неважно. Трибуну Эквицию, родственнику Валента, предложили почётную роль заложника у готских террористов. Эквиций насилу отказался от предложенной чести. Вызвался уже знакомый нам Рихомер.
Однако Рихомер не успел дойти до готского «гуляй-поля», так как два офицера, Бакурий и Кассион, со своими стрелками прошли далеко вперёд, завязали бой с готами и сразу поспешно отступили. Но Рихомера римляне вернули обратно. И правильно. Потому что миссия его была бы бессмысленна: в тот же час с гор на римлян ударила подоспевшая конница Алафея и Сафрака, усиленная отрядом аланов. Началась битва.
Левое крыло римлян атаковало табор. Но поддержки не было, атака захлебнулась, левое крыло было смято и опрокинуто. Пехота оказалась без прикрытия и была зажата в узком пространстве, манипулы стояли слишком близко друг к другу, не было места для манёвра и даже для того, чтобы пустить в дело мечи – солдаты не могли взмахнуть оружием так, чтобы не поранить своих. Стрелы, как тучи, заслоняли небо. Потом оба войска сцепились, и началась беспорядочная рукопашная схватка. Римлянам надо было отступить и перестроиться, но отступать было некуда. Трудно было даже просто двигаться в толчее битвы, и земля стала скользкой от крови. Не помышляя о спасении, солдаты просто сражались в отчаянии, чтобы дорого продать свою жизнь. Солнце палило, римляне были совершенно измучены зноем, жаждой, теснотой, потоками метательного оружия и натиском готов. Битва длилась, возможно, пару часов; потом началось бегство.
Римляне уходили по всем попадавшимся дорогам и тропам. Охваченный ужасом император Валент пробирался по грудам мёртвых
