Мечты Энни - Маурин Ли

— Ну конечно, миссис Парсонс. Хотите, чтобы вас подвезли? — Постепенно Сиси вернулась к своему обычному состоянию, снова став очаровашкой.

— Нет, спасибо. Я живу рядом, за углом.

— Ну тогда скажите, сколько я вам должна? Хозяин настаивает, чтобы я заплатила в двойном размере, поэтому пяти фунтов, думаю, будет достаточно. А сколько получилось чаевых?

— Целая горсть серебра от гостей из номера «люкс». — И с этими словами Сильвия указала на тарелку с монетами, стоящую на столе. — Возьмите все, миссис Парсонс.

— О, я так не могу, мисс. Вы ведь выполнили половину работы. — Официантка жадно посмотрела на деньги.

В конце концов миссис Парсонс позволила себя уговорить и высыпала монеты в сумку.

— Счастливого Рождества! — радостно воскликнула она, покидая их.

— Эти чертовы марксисты не оставили ни пенни чаевых, — недовольно фыркнула Сильвия. — Держу пари, они бы сказали, что рабочим нужно больше платить, а не надеяться на чаевые.

— Да они просто слишком скупые, чтобы делиться с кем-то, — с отвращением сказала Сиси. — Ах да, Энни! Кажется, я припоминаю одну рыжеволосую девочку, которая всю ночь носилась туда-сюда как угорелая и перемыла целую гору посуды. Я настаиваю на том, чтобы твоя усердная работа была как следует оплачена. Ты, конечно, пробыла здесь меньше, чем миссис Парсонс, но в отличие от нее не получила чаевых. — И с этими словами она протянула Энни пятифунтовую банкноту.

— Вообще-то я ни на что не рассчитывала, — чуть слышно произнесла Энни.

— Нам пришлось бы заплатить в два раза больше, если бы другие официантки все-таки пришли. — Сиси категорически отказывалась взять деньги обратно.

— Большое спасибо, — сказала Энни, подумав: «Целых пять фунтов!!!»

Тут на пороге появился Бруно.

— Как все прошло, дорогая?

— Даже не смей произносить слово «дорогая», — резким тоном ответила Сиси. — Мы работали не покладая рук, пока ты развлекался за барной стойкой.

Бруно засмеялся и послал ей воздушный поцелуй. Несмотря на раздражение, Сиси улыбнулась и тоже ответила ему воздушным поцелуем. Энни вздохнула — это показалось ей ужасно романтичным. Было очевидно, что родители Сильвии очень любят друг друга.

— Думаю, пора будить стариков, — устало произнесла Сиси. — Ума не приложу, как можно спать при таком шуме. Что касается вас, девочки, ешьте, что душа пожелает, а в холодильнике стоит открытая бутылка вина.

Сильвия положила на тарелку целую гору сосисок, запеченных в тесте, и сладкие пирожки.

— Ну же, пойдем, Энни. Умираю, хочу послушать свою пластинку.

Поднимаясь по лестнице, она вдруг остановилась.

— Отсюда можно видеть все, что происходит внизу. Именно так Бруно следит за баром, когда находится за его пределами.

Энни не заметила окна прямоугольной формы, расположенного на стене вверху. Девочки сели на ступеньки и заглянули в него. Бар был, как никогда, переполнен людьми, и новые клиенты продолжали приходить. Некоторые посетители спьяну пели, а откуда-то донесся звук разбившегося стекла.

— Как правило, в это время мы уже закрываемся, — объяснила Сильвия, — но в канун Рождества приходится работать дольше. Да и народу здесь в обычное время не так много. Вряд ли кто-нибудь из собравшихся принадлежит к числу наших постоянных клиентов, а один или двое обязательно начнут буянить. И если они не утихомирятся, Бруно, не раздумывая, вышвырнет их вон. Он очень разборчиво относится к тому, кого приглашать в свой бар. — При этих словах она указала пальцем в окно. — Видишь вон ту компанию? Они выглядят ужасно вульгарно и явно перебрали лишнего.

Энни посмотрела в указанном направлении. Посреди комнаты за столом сидели шесть мужчин и две девушки. Она увидела, как один мужчина, задев бокал локтем, столкнул его на пол. Однако он даже не заметил этого, поскольку был слишком занят беседой с девушкой, сидящей рядом с ним. Она сказала ему что-то, и он, засмеявшись, жадно впился в ее губы.

— О боже!

Энни почувствовала, как в ее жилах стынет кровь. Это была Мари! На ней был черный джемпер, подчеркивающий ее округлившуюся грудь. Энни так и ахнула, когда мужчина, сидевший по другую сторону от ее сестры, со злостью оттолкнул первого. Было очень похоже на то, что все закончится потасовкой. Впрочем, Мари выглядела совершенно равнодушной. Казалось, ей было просто весело, и, откинув голову назад, она громко засмеялась, когда второй мужчина прижал ее к себе. А в это время первый кавалер встал и шатающейся походкой побрел в сторону мужского туалета.

— Что-то не так? — спросила Сильвия.

Энни беспомощно кивнула.

— Девочка в черном джемпере — моя сестра!

Сильвия нахмурилась.

— Но ты же говорила, что твоя сестра учится в школе Гренвиля Лукаса и что она младше тебя!

— Это она, наша Мари. И ей всего тринадцать.

— Но она выглядит гораздо старше. Может, сказать Бруно? Он сию же минуту выставит их за дверь. Он очень строг в отношении таких вещей.

— Я бы предпочла, чтобы ты этого не делала.

Энни почувствовала, что больше не может наблюдать за этой сценой. Как же ей поступить?

— Ну же, пойдем, Энни, — ласково сказала Сильвия. — Я поставлю новую пластинку, и ты обо всем мне расскажешь.

Энни вернулась домой в полвторого ночи. На душе у нее было легко. Она рассказала Сильвии обо всем, начиная с того, как они жили у Дот и как переехали на Орландо-стрит, и заканчивая тем, как на днях мать погладила ее по голове, а вернее, ей так показалось. Было таким облегчением поделиться с кем-то своими проблемами.

Энни крадучись поднялась к себе наверх и, не включая свет, чтобы не разбудить сестру, стала на ощупь искать свою рубашку. Однако как только ее глаза привыкли к темноте, она поняла, что кровать Мари пуста. Но где же она?

Несмотря на то что Энни очень устала, она никак не могла уснуть. Девочка беспокойно ворочалась в постели, думая о сестре. Люди, с которыми Мари проводила время, были отнюдь не «мальчиками», а взрослыми мужчинами. Было ли им известно, что ей всего тринадцать лет?

Постепенно Энни стала проваливаться в сон, но неожиданно вздрогнула, проснувшись от резкого звука. Она привстала, пытаясь понять, что это за шум. Кто-то бросал в окно камешки. Мари!

Энни встала с кровати. Ее сестра стояла во дворе, собираясь швырнуть очередной камень. Энни сбежала вниз и впустила ее в дом.

— Где, скажи на милость, ты пропадаешь? — спросила она.

— Со мной все в порядке, — весело сказала Мари. — Спасибо, сестренка. Я забыла ключ, а мне не хотелось будить нашего старого дурака.

— Он не старый и не дурак, — прошептала Энни, когда они очутились в спальне. — Наш отец — бедный беспомощный человек, который изо всех сил старается ради нас.