Жизнь и судьба Михаила Ходорковского - Наталья Точильникова

А в августе 1999-го в газете «Совершенно секретно» вышла знаменитая статья Юлии Латыниной «Империя Ходорковского», которая спустя четыре года, после его ареста, станет библией его противников. Там и «скважинная жидкость», придуманная в «ЮКОСе» для ухода от налогов, и «эксцесс» исполнителя в приписываемых «ЮКОСу» убийствах, и, конечно, увод активов из лопнувшего банка «МЕНАТЕП».

Латынина подлила масла в огонь: «Весной один мой знакомый, у которого в «Менатепе» пропало эдак с десяток миллионов долларов, пошел в банк за объяснениями. Знакомый – не сопляк, деньги тоже не сопливые, принимал его не кассир, а партнер. «Понимаешь, – доверительно объяснили моему приятелю, – деньги, конечно, есть. Но ведь их уже давно слили в офшор и поделили между своими. Я, конечно, могу их вернуть тебе, но ведь я, получается, пойду против коллектива. Это непорядочно. Нечестно»».

С литературной точки зрения статья хороша, а вот с точки зрения фактов…

Сейчас в интернете Юлию Латынину много ругают за замечательную метафору «она металась, как стрелка осциллографа». Не думаю, что писательница хотела оклеветать осциллограф. Ну, не технарь она, и не знает, что у осциллографа нет стрелки.

Так и за статью «Империя Ходорковского» ее, в общем-то, упрекнуть не в чем. Просто она во многом не разобралась (ну, не нефтяник она, а с полнотой информации в интернете в 1999-м было гораздо хуже, чем сейчас), многого не знала, а некоторых вещей и знать не могла. Запомним, что статья вышла в августе 1999-го.

Зато в ноябре 2008-го, когда прокуратура заканчивала расследование второго дела Ходорковского, и близился второй суд, некий Семен Кирсанов написал статью под названием «Грузовик утонул, осадок остался» [66] , где много цитировал Латынину, в том числе и пассаж о знакомом, потерявшем десять миллионов.

«Пусть злополучный грузовик и утонул, но неприятный осадок до сих пор остался», – пишет Кирсанов.

Оговорка была явно по Фрейду. Дело в том, что сережки-то потом нашли.

В декабре 1999-го банк «МЕНАТЕП Санкт-Петербург» начал погашать долги московского «МЕНАТЕПа» перед физическими лицами. С московскими вкладчиками начали расплачиваться еще с конца сентября, когда банк был признан банкротом (29 сентября 1999-го).

Вклады выплачивали в рублях по курсу на день отзыва лицензии, то есть на 18 мая 1999-го. 24,86 рублей за доллар. Тридцатого сентября, когда начались выплаты, курс был 25,08 рублей. Вкладчики теряли, но копейки.

«Выплаты идут уже в 25 областных центрах страны, сообщили в банке. Планируется, что к середине декабря отделения и филиалы петербургского банка начнут рассчитываться с частными вкладчиками «МЕНАТЕПа» во всех 32 регионах, где долги перед ними еще не выплачены», – писали на www.fnmarket.ru. За два месяца успели выплатить около 15 миллионов долларов.

Программа реструктуризации была предложена банком еще в 1998-м.

Вклады можно было переоформить в долгосрочные на 1, 2 и 3 года под 5 процентов годовых или переоформить в векселя банка с теми же сроками и процентами. Но тогда, в 1998-м, никто не верил, что по этим «бумажкам» действительно будут что-то выплачивать. Тем более что пресса дружно кричала о «сливе активов».

В результате многие вкладчики с большими потерями переводили деньги в «Сбербанк». Всего в «Сбербанк» было переведено порядка десяти тысяч вкладов на сумму более 600 миллионов рублей.

А кредиторы «МЕНАТЕПа» продавали свои требования по бросовым ценам.

Несмотря на то, что условия реструктуризации улучшались.

Клиенты, которые реструктурировали или переоформили вклады в 1998—1999 годах, получали деньги сразу, с остальными планировали расплатиться не позднее мая 2001 года. «В банке не исключают, что выплаты будут завершены досрочно, и обещают, что «программа будет действовать до тех пор, пока свои деньги не получит каждый клиент»», – писали на «Финмаркете». [67]

В 2010-м в Хамовническом суде выступал свидетель Сергей Григорьевич Никитин, в 1998—2000 г. г. он был главой комитета вкладчиков банка «СБС-Агро».

«Комитет вкладчиков был создан в 98 году, после дефолта был наложен мораторий на удовлетворение требований вкладчиков, это были банки «СБС-АГРО», «МОСТ-банк», «МЕНАТЕП», «Российский кредит», по-моему, «Промстройбанк», «Инкомбанк»…люди искали поддержку, но ни в прокуратуре, ни в судах, ни в милиции, нигде поддержки не нашли, – вспоминал свидетель. – Мы тогда пошли в суд. В Замоскворецком суде мы собирались каждый день с 5 часов утра. Люди не знали, что делать, и обращались к нам. Мы им писали исковые заявления, люди разные документы приносили. В том числе в начале у нас были и вкладчики банка «МЕНАТЕП»».

«Кем был введен мораторий?» – спрашивали адвокаты.

«Мораторий был введен правительственной телеграммой Центрального банка, – отвечал Никитин. – Потом этот мораторий сняли такой же телеграммой, и сразу вкладчики МЕНАТЕП были удовлетворены все. Я сам их лично водил в банк «МЕНАТЕП Санкт-Петербург» на Преображенке. Люди писали заявления, и тут же их требования удовлетворялись полностью. А кто уже успел подать в Замоскворецкий суд, тут же отзывали заявления. Брали соответствующую форму из суда, что заявление отозвано, шли в банк и также требования удовлетворялись».

После начала атаки на «ЮКОС» в 2003-м на «МЕНАТЕП» посыпались обвинения в преднамеренном банкротстве. [68]

В конце 1999-го дело обстояло ровно наоборот. Банк отчаянно сопротивлялся. Сразу после решения арбитража о несостоятельности «МЕНАТЕПа» 29 сентября 1999-го была подана апелляция, спустя месяц ее отклонили.

Конкурсный управляющий Алексей Карманов в сентябре 1999-го заявил, что денег банка хватит, чтобы удовлетворить требования физических лиц не более чем на 20%, и выступил против прекращения процедуры банкротства.

И заявил в одном из интервью, что с российскими юридическими лицами никто считаться не будет. [69]

С Кармановым боролись всеми возможными способами.

«ЮКОС» планомерно скупал долги «МЕНАТЕПа», кроме того, незадолго до банкротства банк получил от нефтяной компании кредит в 30 миллионов долларов [70] , и в конце концов «ЮКОС» стал не только главным акционером банка, но и главным кредитором. По мнению прессы того времени, именно «ЮКОС» стоял за кампанией по выдаче вкладов физическим лицам. В обмен они уступали компании права требования к банку.

Алексей Карманов заявил, что цель кампании создать впечатление, что «МЕНАТЕП» жизнеспособен, и не банкротить его.

В 2010-м на втором процессе Ходорковского и Лебедева это оценят иначе. Выплату долгов вкладчикам сочтут… отмыванием денег.

«Восьмого декабря 1999-го комитет кредиторов «МЕНАТЕПа» обратился в Московский арбитражный суд, Центральный банк и Федеральную службу по финансовому оздоровлению (ФСФО) с просьбой отстранить от исполнения обязанностей конкурсного управляющего банка Алексея Карманова», – писали «Ведомости». [71]

А на следующий день, девятого декабря, на собрании кредиторов слушался вопрос о прекращении процедуры банкротства. «Банкротство банка стремится остановить один из его крупнейших кредиторов – нефтяная компания «ЮКОС»», – комментировал Карманов [72] . И назвал повестку дня «абсурдной», поскольку процедуру банкротства может прекратить только Федеральный арбитражный суд Московского округа.

31 января 2000-го Федеральный арбитражный суд оставил в силе решение о банкротстве, против которого возражал «ЮКОС», «Роспром» и еще ряд кредиторов.

Параллельно с выдачей вкладов банк выкупал свои акции. Те самые, первая эмиссия которых была в 1990-м и которые рекламировал Владислав Сурков.

Акции номиналом в 1 рубль выкупали по три доллара. К февралю 2000-го выкупили у 75% акционеров.

«Правда, загвоздка в том, что оставшиеся 25% акций распылены между несколькими тысячами граждан, которым принадлежат по 1 – 2 акции, поскольку создававшийся под вывеской «народного» почти 10 лет назад «МЕНАТЕП» направо и налево продавал свои бумаги», – писал деловой еженедельник «Компания». [73]

Из 700-миллионного валютного долга иностранным кредиторам к февралю осталось погасить порядка 10%. [74]

«Сняв с себя бремя расчетов перед основной массой акционеров, «МЕНАТЕП» серьезно облегчил себе работу по разгребанию оставшихся долгов. И если его усилия сочтут в ЦБ вполне профессиональными, то не исключено, что банк получит возможность вернуться к нормальной деятельности», – писала «Компания». [75]

Этот прогноз не оправдался, но взять под контроль процедуру банкротства «ЮКОСу» удалось.

15 февраля 2000-го в проправительственной «Российской газете» вышла статья под названием «Это сладкое слово – банкротство» [76] , где Алексея Карманова обвиняли во всех смертных грехах. И активы банка при нем приросли всего на 25 миллионов рублей, и на оплату работы некоего Центра антикризисного управления ушло 14 миллионов. И с вполне платежеспособного Щелковского металлургического комбината, который кредитовал «МЕНАТЕП», Карманов вытряс всего 10% долга, и Арбитражный суд признал его действия незаконными, и даже лицензия управляющего выдана ему на основе липовых документов.