Эпилог (СИ) - Хол Блэки

К чему церемониться с выканьем, когда карты вскрыты? Но еще не все козыри на виду.

— Да ну? — взглянула с интересом красотка. — Ты удивила. Завтра гонка на южном направлении. Там скажешь окончательное "да", и разыграем пари. Ответишь "нет", и я заберу Егора, хочешь того или нет. Говорят, друзья зовут его Мэлом. Мэ-эл, — протянула она. — Сексуально. Непредсказуемо. Опасно… То, что я люблю. Ах да. Чтобы нас не посчитали дурами, которые не могут поделить мужчину, предлагаю не афишировать предварительную договоренность. Надо мной посмеются, потому что нужно брать, не спрашивая, а над тобой посмеются… из жалости.

И поставив пустой фужер на поднос, дочка дипломата направилась походкой манекенщицы к толпе гостей. Пройдя мимо хмурого Мэла, игриво помахала красными коготками и подмигнула.

17

Остаток вечера Мэл допытывался о содержании беседы с дочкой дипломата.

— Что ей понадобилось? О чем вы разговаривали?

— О юге. Я проучилась там почти полгода. А ей знакомы те места.

Но Мэл сомневался. Он пытливо поглядывал на меня по дороге домой, и по приезду в общежитие вернулся к разговору с Ильмирой.

— Незаметно, чтобы тебе понравилось общаться с ней. Что она сказала?

— Ничего интересного. Да и обсуждать нечего. Воспоминания не ахти. Климат там ужасный, бытовые условия — тоже. Песок в голове и на зубах. Жесткая экономия воды. Мы мылись раз в две недели. Новеньким и первокурсникам "старички" выделяли по ведру воды. В остальное время — сухой душ, когда обтираешься влажной тряпкой. Еще постоянные цыпки на руках и волдыри на полруки или на полноги, если покусает местная мошкара.

— По Ильмире не скажешь. Родилась на юге, а не выглядит изможденной.

— С большими деньгами можно плавать в бассейне за герметичным стеклом, когда вокруг на десятки километров три оазиса с мутной водой.

— И всё? Вы говорили об оазисах? Странно, почему ей приспичило потрепаться, — не унимался Мэл.

— Откуда я знаю? Ностальгия, наверное. Она — уроженка тех мест.

Мэл не верил.

Не мешало бы выспаться, но сон не шел. Потолок перед глазами, на виске — дыхание спящего Мэла, обнявшего и закинувшего на меня ногу. Во сне его губы приоткрылись, морщинка между бровями разгладилась. Мне нравилось ощущать тяжесть его руки, нравились собственнические замашки.

Наверное, кому-то на небесах надоела моя беспросветная серость с однообразным существованием, тянувшимся день за днем, из года в год. И мне послали Мэла. Он заполнил пустоту в душе, вытеснив одиночество и страхи, преследовавшие меня с детства. Он стал для меня всем. Как зажженный фитиль, Мэл воспламенил чувства, о которых я читала в книжках или смотрела в кино. Любовь, ревность, потребность заботиться и быть нужной…

— Ты куда? — пробормотал он сонно.

— В горле пересохло. Сейчас вернусь.

Выпив воды, я подошла к приоткрытому окну. Снаружи стрекотали кузнечики, устроив соревнование по слаженности и громкости. Свет уличных фонарей и ночное безветрие превратили институтский парк в сказочный замерший лес.

Сомнение в разумности согласия на пари пришло и тут же исчезло. Я могла бы рассмеяться в лицо Ильмире и уйти с приема с гордо поднятой головой. Но надолго ли хватило бы гордости?

Случайно или умышленно, но мы часто сталкивались с дочкой дипломата, и Мэл не мог не заметить её интерес к своей персоне. Любой нормальный человек замечает внимание противоположного пола. Впечатлила ли Мэла знойная красота экстремальной дивы? Думал ли он о ней, целуясь со мной? А в постели, заставляя меня выгибаться навстречу его рукам и губам, представлял ли, как вот так же ласкает её? Сравнивал ли нас, и чью пользу?

Метнулась тень, и, с неожиданной для упитанных габаритов легкостью, на подоконник запрыгнул Кот. Сел в классическую кошачью позу, укрыв лапы хвостом, и уставился в окно. Наверное, вспоминал свою подружку из соседнего квартала.

— Хочешь гулять? — спросила я шепотом.

Кот посмотрел на меня, сузив желтые глаза-плошки, и отвернулся.

Завтра я скажу "да" самоуверенной мадаме. Может, на неё повлиял мой синдром? Вряд ли. Проклятый дар выволакивает на свет божий затаенные желания, в которых люди боятся признаваться самим себе. Нерешительность — явно не черта характера южанки. Захотела — взяла, и никаких сомнений.

Макес учил ездить без встречных и впереди идущих машин. А завтра придется обгонять и вклиниваться. А еще вписываться в повороты. Конечно, парень показывал, как идти на обгон, но на тренировках машина осторожно объезжала воображаемые препятствия, вызывая снисходительные смешки Мэла.

Если он, управляя "Турбой" не смог оторваться от преследовательницы, то что говорить обо мне? Но я должна победить. Прежде всего, нужны удобная одежда и обувь. Они много значат. Мухлевать с волнами нельзя, но, в отличие от правил цертам, не запрещается использовать линзы, улучшающие зрение, и принимать гомеопатические таблетки. А еще разрешается выпить снадобье с пыльцой паратиры. На легкую и бесстрашную дорожку.

Задумавшись, я не сразу заметила два желтых фосфоресцирующих кружка, уставившихся на меня. Под немигающим взглядом Кота стало вдруг неуютно и зябко.

— Иди уже. Или туда, или сюда, — подтолкнула его к открытому окну.

Усатый бесшумно спрыгнул на кирпичный выступ и направился за угол здания.

Да, я пошла на должностное преступление. С легкостью. Цинично закопала свою совесть глубоко-глубоко, для верности потоптавшись на могилке.

При желании — элементарно. Пузырьки — из числа выдаваемых студентам на лабораторках. Вечнозеленые паратиры — в оранжерейном боксе. Когда-то, благодаря воинственным лианам, я познакомилась с Матусевичем и, вдохнув пыльцу, приобрела временное бесстрашие.

Вообще-то паратиру использовали в сложных снадобьях, облегчающих неврозы, а также при беспокойных и тревожных состояниях. Мизерные дозы, рассчитанные на длительное применение. Мне же требовалась разовое убойное количество, чтобы осмелеть часов на пять-шесть. Рискованно принимать составы длительного действия, но что поделать, если меня уже потряхивало, а утро только началось.

Подумав, я решила упростить рецепт и настоять пыльцу паратиры в лимонной воде. Успею. До вечера достаточно времени. Однако пыльца обладала нестабильными свойствами, и эффективность выпитого снадобья стремительно уменьшалась с течением времени. Поэтому требовался ингибитор. На эту роль подошли капсулы с микрогранулами льда — дешевые и не требующие строгого учета и списания. Постепенно растворяясь в желудке, они понизят температуру и затормозят усвоение снадобья.

Решив проблему с поглотителем страха, я занялась поисками машины. Позвонила в справочное бюро и запросила данные о пунктах проката автомобилей. Меня интересовали количество лошадиных сил, маневренность арендуемых машин и гибкий подход к отсутствию водительских прав.

— Можете предложить "Турбу" или "Торнадо"? — задавала однотипный вопрос.

Мужской голос на другом конце коротко хмыкнул:

— Есть "Плектра". Сборка двухгодичной давности.

— Франц-Иосиф! — крикнула я руководителю, прикрыв микрофон рукой. — "Плектра" — крутая тачка?

Брокгаузен проводил эксперимент с вонюлярией. Облачившись в экипировочный комплект, капал на растение различными раздражителями и регистрировал защитную реакцию — размеры токсичного облачка, испускаемого розеткой листьев.

Мужчина отвлекся от опыта.

— Простите, не питаю любви к машинам. Но могу узнать у шурина.

В итоге, изучив ассортимент пунктов проката, я пришла к выводу, что автомобили вип-класса не пользовались популярностью. Конечно, разве нормальный человек отдаст на растерзание дорогущую машину неизвестному прохиндею? В таком случае залог за автомобиль должен приравниваться к его стоимости. А это как минимум триста тысяч. Шурин Франца-Иосифа сообщил по телефону, что из всех предлагаемых в прокате моделей и марок "Плектра" наиболее подходила моим запросам, хотя и с весьма большой натяжкой. Неутешительно.