Умирающая Земля - Джек Вэнс

Я знаю, каков был Ампридатвир в пору былой славы, я видел его башни, сияющие чудесным светом, озаряющие ночь лучами, которые могли бы соперничать с самим солнцем. Ампридатвир тогда был прекрасен — о, у меня щемит сердце, когда я думаю о тех днях. Семирские лозы ниспадали с тысяч висячих садов, в каналах журчала голубая, точно камень волстоун, вода. По улицам колесили железные повозки, в воздухе роились металлические капсулы, точно пчелы вокруг улья, ибо, чудо из чудес, тогда нам были ведомы челноки, изрыгающие пламя, способные попрать силу притяжения Земли… Но уже на моей памяти дух этот начал скудеть. Как избыток меда набивает оскомину, а избыток вина дурманит рассудок, избыток праздности развращает человека. Свет, тепло, пища, вода имелись в изобилии и доставались почти без усилий. Так народ Ампридатвира, освобожденный от необходимости трудиться, предался чудачествам, пороку и оккультизму.

Сколько помню, городом правил Рогол Домедонфорс. Он постиг науки всех эпох, тайны огня и света, гравитации и антигравитации, загадки сверхъестественного исчисления, метатазма, королопсиса. Несмотря на мудрость, правителем он оказался непрактичным и не обращал внимания на то, что дух ампридатвирцев слабеет. Безделье и апатию, которые царили вокруг, он приписывал недостатку образования и в последние годы правления изобрел громадную машину, чтобы снять с плеч подданных бремя всякого труда и тем самым освободить им время для размышлений и аскетической дисциплины. Пока Рогол Домедонфорс завершал свой титанический труд, в городе разразились волнения — следствие нездоровой религиозной истерии.

Соперничество между сектами Пансиу и Каздала существовало издавна, но мало кто, кроме жрецов, придавал значение разногласиям. Внезапно эти культы вошли в моду, горожане оголтело бросились поклоняться новым божествам. Жрецы, застарелые соперники, обрадовались обретенной власти и принялись раздувать в новообращенных миссионерский пыл. Возникли трения, страсти накалялись, провоцируя беспорядки и бесчинства. И в один злосчастный день тяжелый камень, запущенный кем-то в Рогола Домедонфорса, сбросил правителя с балкона.

Искалеченный и угасающий, но упрямо цепляющийся за жизнь Рогол Домедонфорс завершил работу над своим подземным механизмом, установил по всему городу башни и лишь после этого слег на смертный одр. Но перед этим отдал некое распоряжение касательно своей новой машины, и когда на следующее утро ампридатвирцы пробудились, то обнаружили, что в городе нет ни энергии, ни света, пищефабрики встали, а реки обратились вспять.

В ужасе бросились они к Роголу Домедонфорсу, который сказал им: «Я долго закрывал глаза на ваши чудачества, теперь я презираю вас, вы довели меня до смерти».

«Но город умирает! Народ гибнет!» — кричали они.

«Спасайте себя сами, — горько заявил Рогол Домедонфорс. — Вы пренебрегали древней мудростью, вы были слишком нерадивы, чтобы учиться, искали самоуспокоения в религии, вместо того чтобы мужественно взглянуть жизни в лицо. Я решился подвергнуть вас испытаниям, надеюсь, они станут для вас полезным уроком».

Он призвал к себе соперничающих жрецов Пансиу и Каздала и вручил каждому по табличке прозрачного металла. «Порознь эти таблички бесполезны, но если сложить их вместе, можно прочитать послание. Тот, кто его прочтет, получит ключ к древнему знанию и обретет могущество, о котором мечтал я сам. А теперь ступайте прочь, я умираю». Жрецы, злобно глядя друг на друга, удалились и призвали к оружию своих последователей. И разразилась великая война.

Тело Рогола Домедонфорса так и не нашли; поговаривают, его скелет до сих пор лежит в подземных галереях под городом. Таблички и по сей день хранятся в соперничающих храмах. Ночью люди гибнут от рук убийц, днем — от голода. Многие бежали на материк, вот и я покидаю Ампридатвир, последний приют нашего народа. Построю себе деревянную хижину на склоне горы Лиу и стану доживать свои дни в долине Мел-Палюзас».

Кандив свернул свиток и спрятал его в ларец.

— Твоя задача, — сказал он Юлану Дхору, — отправиться в Ампридатвир и отыскать забытую магию Рогола Домедонфорса.

— Это было так давно… Тысячи лет назад… — задумчиво протянул Юлан Дхор.

— Верно, — согласился Кандив. — Однако ни в одной летописи о Роголе Домедонфорсе больше не упоминается, поэтому я полагаю, мудрость его до сих пор покоится в древнем Ампридатвире.

Три недели плыл Юлан Дхор по безмятежному океану. Яркое, точно кровь, солнце, вставало из-за горизонта и ползло по небу, а водная гладь была ровной, точно зеркало, лишь легкий ветерок рябил ее поверхность да за кормой суденышка тянулся двойной след.

Наступал закат, заходящее солнце окидывало мир последним печальным взглядом, и опускались пурпурные сумерки, а за ними — ночь. Дряхлые звезды кружили по небу, осеняя пенный след за кормой Юлана Дхора призрачным белым светом. Тогда он начинал вглядываться во мрак, не начнется ли волнение, и было ему очень одиноко на темной ладони океана.

Три недели плыл Юлан Дхор по заливу Мелантин на северо-запад, и однажды утром взору его справа предстала темная полоса суши, а слева, почти теряясь в тумане, вырисовывались очертания острова. Прямо перед носом суденышка лениво покачивалась на волнах неуклюжая барка под квадратным парусом, сплетенным из тростника. Юлан Дхор изменил курс, чтобы подплыть к барке, и увидел на ней двух мужчин в грубых зеленых робах, удивших рыбу. У них были желтые волосы и голубые глаза, на лицах застыло изумленное выражение. Юлан Дхор опустил парус и остановился чуть поодаль от барки. Рыбаки не шелохнулись и не издали ни звука.

— Похоже, вид человека вам незнаком? — насмешливо спросил путешественник.

Старший из двоих дрожащим голосом затянул что-то нараспев. Юлан Дхор понял, что это защитное заклинание против демонов и фритов.

— Почему вы нападаете на меня? — рассмеялся он. — Я такой же человек, как и вы.

— Мы считаем, что ты демон. Во-первых, среди нашего народа нет ни одного с черными, как ночь, волосами и глазами. Во-вторых, Слово Пансиу отрицает существование других людей. Следовательно, ты не человек и потому должен быть демоном, — пояснил ему рыбак помладше.

Старший, оглядев с ног до головы пришельца, строго одернул товарища.

— Придержи язык, не говори ни слова. Он проклянет твой голос…

— Вы заблуждаетесь, уверяю, — отвечал Юлан Дхор учтиво. — Кто-нибудь из вас когда-нибудь видел демона?

— Нет, только гаунсов.

— Я что, похож на гаунса?

— Нет, совсем нет, — признал старший.

Его товарищ указал на тускло-алый плащ Юлана Дхора и зеленые штаны.

— Он, очевидно, рейдер, взгляни только, какого цвета его наряд.

— Нет, не рейдер и не демон, — улыбнулся Юлан Дхор. — Я обычный человек.

— Не существует иных людей, кроме зеленых. Так говорит Пансиу.

Юлан Дхор запрокинул голову и расхохотался.

— Земля заросла лесами и лежит в развалинах, это верно, но в далеких краях обитает еще множество людей… Скажите, город Ампридатвир находится на том острове впереди?

Молодой кивнул.

— Вы оттуда?

И снова молодой ответил утвердительно.

— Я думал, Ампридатвир лежит в руинах — заброшен и безлюден.

— А что тебе нужно в Ампридатвире? — прищурился младший.

Юлан Дхор решился упомянуть про таблички и посмотреть, как они отреагируют.

— Я плыл три недели, чтобы отыскать Ампридатвир и исследовать легендарные таблички, — вежливо пояснил он.

— Ага, — сказал тот, что был постарше. — Таблички! Значит, он рейдер. Я его насквозь вижу. Взгляни только на эти зеленые штаны. Рейдер зеленых…

Юлан Дхор ожидал, что вслед за этим определением последует враждебность, однако с удивлением заметил, что лица рыбаков стали более приветливыми, будто они разрешили некий мучивший их парадокс. Ну и ладно, рейдер так рейдер. Если им так хочется, так тому и быть.

Рыбак помладше желал полной ясности.

— Значит, вот каковы твои намерения, черный человек? Ты носишь красное, потому что ты — рейдер зеленых?

— Не уверен, — осторожно отвечал Юлан Дхор.

— Но ты носишь красное — цвет рейдеров!

Юлан Дхор про себя с удивлением отметил, что у этих типов исключительно бессвязный образ мыслей. Такое впечатление, что поток размышлений перегородил большой камень, отчего мысли их снопом брызг разлетелись в разные стороны.

— Там, откуда я родом, люди носят цвета, которые выбирают сами, — сказал он.

— Но ты облачился в зеленое, значит, являешься рейдером зеленых.

Юлан Дхор пожал плечами, чувствуя, что ментальный канал перекрыт наглухо.

— Если вам так хочется… А что, есть еще другие?

— Нет, больше никого, — отвечал тот, что постарше. — Мы — зеленые Ампридатвира.