Страна джунглей. В поисках мертвого города - Кристофер Стюарт

Вскоре после этого Боб устроился в одну из фруктовых компаний, но надолго в ней не задержался, решив, что лучше будет работать самостоятельно. По его словам, он уходил «все дальше и дальше от цивилизации, пока не очутился в Москитии».

Женившись, рассказывал Берк, он вместе с семьей ушел в джунгли и относился к этой новой жизни как к возможности изучить дикую природу. Он знал названия большинства местных деревьев и растений (не только на английском, но и на латыни) и с первого взгляда узнавал любую змею. Заметил, что «презирает медлительную копьеголовую змею», и назвал теперешнего себя «любителем приключений и исследователем», которого «изнутри пожирает золотая лихорадка».

Ближе к вечеру мужчины прибыли на плотно утоптанный участок берега, который Морде назвал Тибалканским Плацдармом, но после этого им пришлось еще шесть километров прошагать по болотной траве и саванне до хижины Берка. Увиденное там поразило Морде. Боб жил «в неописуемой грязи – повсюду хрюкали свиньи, под ногами путались куры, вокруг дома бродила пара облезлых псов». Посмотрев на спрятанное в глубине джунглей жилище Берка, Морде пришел к выводу, что оно больше похоже на убежище беглого преступника. Но он слишком устал, и у него слишком болели стертые в кровь ноги, чтобы беспокоиться по этому поводу. Они с Брауном поставили свои раскладушки рядом с домом и переночевали посреди грязного двора, «как бродячие собаки».

Им не терпелось продолжить путь, и на следующее утро они наняли 50 местных индейцев с двумя лошадьми, чтобы транспортировать свое тяжелое снаряжение на находящийся в восьми километрах берег Рио-Патуки. В самый последний момент Берк решил присоединиться к их экспедиции. Все, что касалось золота, вызывало у него большой интерес. Надо сказать, он вполне подходил в качестве помощника. Боб не раз поднимался вверх по Патуке, вдоль и поперек исходил почти все близлежащие горы и долины. Он говорил по-испански и владел всеми языками местных индейцев. Во многих племенах, живущих на берегах реки, его знали в лицо. Если кто-то и был способен помочь Морде с Брауном найти потерянный город, то это Берк. Опасались ли они брать с собой убийцу, нам неизвестно. Но там, куда направлялись исследователи, «крутизна» Берка могла очень пригодиться. Другими словами, в присутствии такого брутального мужика были свои плюсы.

Панчо

Крис договорилсявстретиться с двумя нашими проводниками на бензозаправке неподалеку от Трухильо. Панчо и его 20-летний сын Анхель целый день тряслись в кузове потрепанного грузовичка, добираясь до места встречи из своей родной деревушки, расположенной на крайнем востоке страны. Увидев их, я поначалу не поверил своим глазам. Судя по одежде, они явно были не подготовлены к месяцу скитаний по горам и дремучим лесам, да еще и под частыми тропическими ливнями. Казалось, они собрались в ближайший супермаркет: оба одеты в мешковатые джинсы, кожаные ботинки и тщательно отглаженные парадные рубашки. Панчо отдал предпочтение синей рубахе с застегивающимися на пуговки кончиками воротника, которая на протяжении всего нашего путешествия будет выглядеть так, будто по ней только что прошлись горячим утюгом. У него на голове было сомбреро, у Анхеля – бейсболка от «Diesel». Вместо гигантских рюкзаков они взяли небольшие вещмешки, в которые могла уместиться от силы одна смена одежды. Когда я спросил, почему они взяли с собой так мало вещей, Панчо просто похихикал надо мной как над слабоумным.

Панчо был грузным мужчиной с густыми иссиня-черными усами. На вид ему было ближе к шестидесяти, но Крис сказал, что за день он может пройти столько же, сколько мы с ним, вместе взятые. Много лет назад он работал с ним на раскопках. Панчо хорошо стрелял и был отменным следопытом. «В этом он настоящий профессионал», – сказал мне Крис за несколько часов до встречи. Панчо мог не только отличить следы ягуара от следов дикого кабана, но еще и высчитать, когда они были оставлены.

Кроме того, он был невероятно суеверен. Забираясь в нашу машину, он сказал: «Хотите, расскажу про Ciudad Blanca?» Со временем выяснится, что Панчо – человек немногословный. Он ничего не повторял дважды, и поэтому слушать его надо было очень внимательно.

«Я как-то охотился в тех местах, где, как говорят люди, находится потерянный город. Это очень далеко в джунглях, – начал он с заднего сиденья, когда Крис заводил машину. – Я провел там несколько дней и страшно устал. Я спал, но немного. В общем, присел на поляне отдохнуть и уснул».

Сколько он спал, Панчо не знает. Но когда проснулся, была уже ночь, и невдалеке находился какой-то человек. «Он стоял ко мне спиной, и я не видел его лица. Но все было так, словно он находился там все время. Будто он и спал рядом со мной», – рассказывал он.

Панчо сделал паузу и посмотрел в окно на проносящиеся мимо банановые плантации. «Когда я поднялся на ноги, мужчина пропал. Я так и не увидел его лица. Он просто исчез», – сказал он.

«И кто же это был?» – спросил я. Панчо не знал: «Может, это был дух джунглей. Он разные обличья принимает. Когда мужчиной обернется, когда женщиной или даже ребенком», – сказал он. Но суть рассказа была вовсе не в человеке без лица, а в том, что мы направляемся в место, полное иллюзий и обмана. Джунгли любят играть с людьми. «Понимаете? – спросил Панчо. – Там творятся очень странные вещи».

Поначалу, когда Крис только предложил Панчо пойти с нами в экспедицию, тот долго колебался. Мало кто из знатоков джунглей согласился бы пойти туда, куда мы собирались… да еще так надолго. Но у Панчо были и собственные причины для сомнений. Он львиную долю жизни провел в джунглях, и с тем их участком в департаменте Оланчо, где мы планировали начать и закончить свое путешествие, у него были связаны очень тяжелые воспоминания. В этом районе погибло много его друзей и родственников.

Оланчо – это самый большой департамент во всем Гондурасе, почти 40 тысяч квадратных километров неприступных гор и непроходимых джунглей, что превышает площадь соседнего Сальвадора. На протяжении долгих лет именно здесь можно было бесплатно получить землю под фермерское хозяйство, но обосноваться в этом отрезанном от внешнего мира царстве болот и жидкой грязи решались немногие.

Тем не менее некоторые решили осесть в этих местах. «Ради свободы», – сказал Панчо. Он отправился туда с родителями и семью братьями. Они поселились в двухкомнатной хибаре, за две недели построенной из соснового бруса и покрытой пальмовыми листьями. Панчо влюбился в местную женщину и вскоре женился. Позднее выстроил себе отдельный дом, купил несколько коров, распахал землю, посадил кофе, маниоку, кукурузу, другие культуры и стал жить натуральным хозяйством. У них родилось восемь детей, начали подтягиваться и селиться поблизости другие родственники, решившие последовать его примеру. Некоторое время все было прекрасно, но продлилась эта безбедная жизнь недолго. В какой-то момент на огромных грузовиках нагрянули бригады лесорубов и по указке крупных фермеров начали вырубать джунгли, чтобы освободить место для их хозяйств. Ни военные, ни полиция на все это никакого внимания не обращали. Законы действовали весьма избирательно… впрочем, таким же образом они действуют в Гондурасе до сего дня.

Через некоторое время один за другим погибли два брата Панчо. Одного застрелили, когда он ввязался в земельные споры. Мотивы убийства второго так до конца и не прояснились. Панчо дважды переезжал с места на место, стараясь держаться подальше от мстительных соседей и войн деревня на деревню. В процессе переездов он похоронил двух детей, не успев донести их, заболевших, на руках через непролазные джунгли в расположенную за много десятков километров больницу.

Об этом регионе в Гондурасе говорят так: в Оланчо легко попасть, но выбраться оттуда – трудно ( Olancho es ancho para entrar, y angosto para salir).

Панчо о тех днях вспоминал неохотно. Он ограничился словами, что сначала все было хорошо, а потом стало печально. Бросить все и уехать было очень сложно, но в конце концов сделать это все-таки пришлось. Последним его домом в Оланчо была крохотная деревушка под названием Бонанса. Уезжая из нее, он навсегда прощался с мечтой жить на своей, возделанной собственными руками земле, пасти скот, ни от кого не зависеть и самостоятельно обеспечивать себя и своих родных всем необходимым.