Счастливчик - Сергей Костин

– Вставай, свинья! Ложись!…

И уже по индивидуальной программе.

Янина близко не подпускает. Я тут по привычке ночью на плац забежал. Дополнительно поотжиматься. В свое личное время, заметьте. Смотрю, а она километры наяривает. Я к ней пристраиваюсь, поговорить чтоб. А она мне ногой под коленку и только след простыл. Ярко выраженная индивидуальная личность. А хороших слов я про нее и не знаю.

– Встать! Лечь!…

Народу еще меньше. Нас все время с кем—нибудь объединяют. Из других казарм. Там ситуация не лучше. И сержанты тоже на подбор. Зато кормить стали лучше. К пайку прибавили поджаренный бифштекс из говядины. Немного жестковатый, жуется плохо. Вкусный, зараза. Но время на прием пищи урезали вдвое. Так что приходиться выбирать. Или паек, набивший оскомину, но вовремя. Или говядину. Все почему—то выбрали первое. В мясо только успеешь зубы вонзить, слюной истечь, как все, времечко по мгновениям растаяло.

– Встать! Лечь!…

По секрету. Я успеваю и то и другое. Быстро поглощать пищу Твердь научила. Там же как, не успеешь вовремя Буяку, (это вроде пиявки ), в желудок запихать, все. Изжога на трое планетных суток. Так что по части пропитания вопросов у меня не возникало.

– Лечь! Встать!…

Зря я что ли по ночам всякую местную гадость собираю?

Уровень четвертый

На исходе десятый месяц

Гриффит штуку интересную придумал. На указательных пальцах отжиматься. А что б мы не шланговали в оставшиеся пальцы по гранате. Оно хоть и не сильно, но потом дня три руки мыть нельзя.

Мне то что, я пальцами покручу, в бетоне ямку пробуравлю и отжимаюсь на костяшках. Сосед мой тоже попробовал, как и я. Не справился. Домой со стертыми пальцами уехал. А жаль. Хороший парнишка, старательный. А Янина по этому поводу заявила, что я диффузор. До сих пор мучаюсь, что это такое? Да, чуть не забыл…

– Встать! Лечь!…

Привычка. Просыпаешься, завтрак в пасть, на ходу перевариваешь, в кусты выплескиваешь, на бетон плашмя шлепаешься и вперед.

Сержант появляется раз в два дня. Морально поддержать. Словом. Иногда делом. Как настроение. Сядет, бывало, сверху. Ботинки на шею поставит и в книжку уткнется. А ты его качай туда —сюда. И ведь что обидно, засыпает иногда и храпит. Вверх – хр—р. Вниз – фью. И так до ужина.

– Встать! Лечь!…

Это теперь постоянно в мозгах. Некоторые во сне сами себе командуют. Про плац и не говорю. Один тяжелый вздох. Как Янина? А никак. Не до нее сейчас. Хоть и привык.

Пятый уровень.

Уж минул год, как птица пролетел. Лечь! Встать!…

Завтра нас переводят на шестой уровень. Занятия закончились и наш родной сержант Гриффит напоследок объявил день абсолютно свободным. Впервые за все время.

В честь праздника нам выдали по дополнительной порции пайка. Но время урезали еще наполовину.

Я валялся на койке и внимательно рассматривал белый потолок. Уже третий час. От этого занимательного занятия отвлекла Янина. Я чуть не обалдел, когда она присела на край кровати и взяла меня за руку. Как током шибанула.

– Ты что это?… – сейчас начнет или по морде бить, или руки выкручивать. В команде всего одна осталась. Из женщин. К ней тут многие клеились. Без толку. На учении помешана. Как говорил сержант, хочет стать первой женщиной, затянутой в форму Легионера.

– Счастливчик…

– Ну я Счастливчик, – а сам бочком подальше от нее.

– Можно тебя спросить?

– Спросить можно, – не, по морде не станет. Уже не достанет. Но все равно, держаться подальше надо.

– Счастливчик. Когда мы встретились в первый раз… Почему у тебя были такие глаза?

Глаза ей мои не понравились. Мало ли что, кому не нравиться. Зачем помнить об этом целый год? Было б интересно, сразу спросила бы.

– Глаза, как глаза.

– А ты мне нравишься, Счастливчик.

Лучше б по морде дала. Нельзя так с человеком поступать. Свихнуться можно.

– Ну и…

– Я просто хочу что б ты знал. Гриффит сказал, что с шестого уровня начнется обучение на выживание. И иногда придется убивать. Это всем известно. Но… Если так случиться, и мне нужно будет выбирать, то знай… Ты станешь последним из тех, кого я разорву вот этими руками.

Янина наклонилась, схватилась руками за мои разом опавшие щеки и поцеловав меня в губы, испарилась.

Я не почувствовал ничего. Ни радости поцелуя. Ни счастья от того, что кому—то нравлюсь. Только одно сплошное блаженство. Эти губы… Ах эти губы. Эта кожа… Ах эта кожа…

А предупреждение обоснованно. Для того, чтобы пройти следующие пять уровней, не достаточно одних накачанных мышц. Требуется еще одно. Умение убивать. Что и как, врать не стану. В тонкости не посвящен. Как и все остальные. Знаю только, что эти пять уровней не подарок. Нас и так маловато осталось. Двести пятьдесят шесть. Всего. Штук. Потому, что мы не люди. Мы – рекруты. Мясо. И с завтрашнего дня на это мясо будет большой спрос. И никаких ограничений.

Я скосил глаза на койку Янины. Она валялась вниз лицом и мне показалось… Мне показалось. Но проверить стоит. Авось не саданет по башке.

Я опустился на корточки у изголовья. Так тихо, что не услышал бы и папа. Но эта дрянная девчонка почувствовала. Именно почувствовала.

– Ну что тебе еще? – не отрывая лица от подушки, пробурчала она.

Не знаю, что на меня нашло. Толи старое, доброе время вспомнилось, толи голос Росси в сердце услышал. Но пересилить себя не мог. Просто хотелось погладить эти волосы.

Едва рука коснулась мягких волос, Янина стремительно перевернулась и пристально посмотрела в глаза. Ладонь медленно сползла на влажную щеку.

Молчит.

Я замер. Неловко как—то получилось. Янина не двигается, замерла. Только смотрит. А рука непроизвольно ее щеку гладит. Понимаю, что нельзя, а ничего не могу поделать.

А в глазах ее небо играет. Голубое. И что—то еще. Незнакомое.

– Я….

Говорить что?

– Я….

– Да…

– Я…. Во общем… Если что, можешь на меня рассчитывать.

Янина только кивнула. Мне даже показалось, что с признательностью. Но потом тихо так, ласково говорит:

– Еще раз сделаешь нечто подобное – убью.

Тяжело ей не поверить.

И тут по селекторной связи срочный сбор. Всему личному составу. В полной экипировке. Личных вещей не брать. Можно подумать, они у кого то были.

Все на плац рванули. Построились. Чин по чину.

Сам Глава Академии явился. Как всегда в сопровождении офицеров. Прокашлялся, к нам обратился:

– Рекруты! Сегодня у вас особенный день. Вы все, только что, особым распоряжением Сената Коалиции зачислены на шестой уровень. Начальная подготовка закончилась. Все вы показали себя, как мужественные люди. Впереди вас ожидает пять средних уровней образования. Не хочу никого пугать, вы знаете на что идете. Но не всем дано остаться в живых. Опасность и смерть – вот что такое средние уровни. Сейчас каждого из вас проводят в отдельную комнату, которая станет для вас домом на ближайшие пять уровней. В дальнейшем, возможно, вы никогда не встретитесь с друг с другом. Никогда. Ни живыми, ни мертвыми. Если у вас есть друзья – попрощайтесь с ними. Если где—то остались родные и близкие – забудьте о них. Вас больше не существует. Все вы, собственность Академии. И Академия вправе распорядиться вами и вашими жизнями по своему усмотрению. Пять минут на принятие последнего решения. Кто сомневается в своих силах, кто боится смерти, кто испытывает страх, пусть уходит. Пока можно. Через пять минут Зона Академии будет закрыта силовым щитом.