Хроники Джанфрокстона. Файермэн - Екатерина Александровна Дмитриева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Люк наконец добрался до отделения полиции, где его встретил детектив Джонсон. Усталый, не выспавшийся, судя по темным кругам под глазами, которые четко выделялись даже на темной коже.
– Думаю, нам стоит поговорить, – произнес детектив. – Прежде чем мы займемся работой. Я всю ночь пытался переварить информацию.
– Ты о грядущей войне или о моем прошлом?
– И то, и другое, – произнес детектив Джонсон. – Я долго думал. И, кажется, я готов смириться, что ты был дилером человечины для монстров. Это дело прошлое. Я знаю тебя уже два года и по мне ты отличный парень. Какими бы причинами ты тогда не руководствовался, сейчас ведь ты этим не занимаешься?
Люк кивнул.
– Война как я понимаю, может начаться в любую минуту. Вот главная угроза сейчас. Но после того, что я вчера услышал, я хочу доверять тебе, Люк. Поэтому будь со мной честным, скажи, есть ли еще что-то, что ты скрываешь?
Люк тяжело вздохнул.
– Есть. Мы с Чарли ещё кое-чего не говорили, – детектив терпеливо ждал. – В тот день, когда грабитель выстрелил в меня, Чарли зашил рану. Но на следующий день она уже зажила. У меня ускоренная регенерация, что делает меня практически бессмертным. А также это позволяет мне не стареть. На самом деле мне уже почти 124 года.
Люк понимал, что принять столько вещей за раз очень сложно. Узнать, что монстры существуют. Что твой коллега супергерой, а в прошлом был фактически преступником. А теперь ещё слова о бессмертии. Люк вспомнил, как много лет назад сам выслушивал подобные странности от Сета. Но будучи ребёнком, информацию о странных вещах понять гораздо легче. К тому же, если веришь в них с самого детства. Но Уилл всегда был скептиком. А за последние пару дней его мир перевернулся.
– Ладно, – сказал наконец Уилл. – Выходит, ты мне в дедушки годишься?
Он засмеялся. Люк облегченно улыбнулся. Видимо Уилл был слишком добрым и слишком хорошо относился к Люку, что готов был принять от него любые странности как должное.
– Кто ещё знает правду о тебе?
– Чарли и Линда. Ещё члены Ордена Крови, хотя он уже несколько лет как распался. Ну и конечно многие монстры, что сталкивались со мной ранее.
– Так и почему ты держал бар и кормил монстров? Я думал, Орден Крови охотники на нечисть.
– По правде изначально я и был охотником. Задолго до появления ОК. Но когда я познакомился с ними, когда стал встречать вампиров и оборотней, которые не вредят людям, я понял, что им нужна помощь. А потом я влюбился в вампиршу, и она помогла мне с открытием бара. Фактически стала инвестором в мой малый бизнес. Но я, в отличие от Блада, работал в ноль. Никакой прибыли для себя. Все тратил на новые закупки.
– Так выходит все дело было в любви?
– Дело всегда в любви.
Разговор прервал звонок от Чарли. К нему в больницу привезли девчонку с сильными симптомами отравления, которая умерла в реанимации. Уилл и Люк немедленно поехали в больницу.
Тело погибшей девочки уже перевезли в больничный морг. Ей было всего лет десять. Люк посмотрел на Чарли. Парень был явно не в себе. Он не смог спасти ребёнка и из-за этого был на нервах. Люк подошёл к телу и начал осмотр.
– Что ж, причиной смерти послужило отравление метахлараном. Его ввели через вену, – Люк показал Чарли и Уиллу след от укола на руке у девочки.
– Кому понадобилось убивать маленькую девочку?
– Я не знаю. Могу сказать только, что кто-то очень не хотел, чтобы его вычислили. При вскрытии метахларан обнаружить невозможно. Он практически полностью разрушается за полчаса. Если бы мы приехали на полчаса позже, вычислить яд было бы уже невозможно.
– Но как ты определил яд, если даже не делал никаких анализов?
– Белая мраморная кожа, синяки под глазами – нехватка кислорода. Синюшные губы.
– Есть много ядов с подобными признаками, – заметил Чарли.
– Главное отличие метахларана – яркий желтый цвет вещества. Этот же цвет проявляется в крови человека. Он сохраняется недолго, но мы приехали сразу, поэтому следы наркотика ещё остались.
– Но её кровь не жёлтая, – Чарли внимательно рассматривал ранку от укола. Самая обыкновенная красная кровь, ничего необычного.
Люк выключил свет в кабинете и протянул Чарли ультрафиолетовую лампу, а затем аккуратно раздвинул губы девочки. Под лампой Чарли с Уиллом увидели, что искусанные до крови щеки и язык девочки светились желтым цветом. Тот же цвет виднелся в глазах девочки.
– Ты увидел это без УФЛ? – слегка удивился Чарли. Люк только кивнул. Он включил свет, отошёл от тела девочки и сел за компьютер.
– Есть! – воскликнул Люк через пару минут. – Вчера из Милтона прибыл поезд, который перевозил морепродукты.
– То есть ты хочешь сказать, что возможно на этом поезде были морские амеоны, из которых и получили метахларан?
– Возможно. Скорее всего.
Уилл отправился в фирму «Мореал», которая закупала морепродукты из Милтона. Себе в напарники он взял Элис. Отчасти потому, что хотел поговорить с ней по поводу Блада.
– Зачем ты ходила к нему? Неужели ты не понимаешь, как он опасен?
– Пап, брось. Он ничего мне не сделал. Хотя ведет он себя, конечно, как самодовольный засранец, но не более.
– Обещай, что это было в последний раз.
– Что? Что я больше не буду пытаться выяснить правду? Я не могу тебе этого обещать, пап, – проворчала Элис. – Когда я была маленькой, ты всегда учил меня разгадывать загадки. Что же с тобой стало, что ты даже загадку со смертью мамы не попытался решить?
Уилл промолчал. Элис недовольно отвернулась от отца и оставшуюся часть дороги они молчали.
Прибыв на место, Уилл и Элис узнали, что пропала довольно крупная партия груза. Это были те самые ядовитые амеоны. Джонсоны конфисковали оставшуюся часть партии, которая как выяснилось перевозилась не совсем легально, а Люк в лаборатории выяснил, что девочку действительно отравили ядом именно этих амеон. Оставалось только узнать, кто это сделал.
Однако через несколько часов в полицейский участок пришёл человек, который утверждал, что это он убил девочку.
– Мистер Хоупс, скажите, зачем вы убили её? – спросил детектив Джонсон. Убийца выглядел довольно странно. Он нервничал, его руки дрожали, а глаза бегали из стороны в сторону. Периодически он всхлипывал, пытаясь не разрыдаться.
– Я очень виноват. Она не должна была умереть. Я не хотел.
– Тогда
