Между людьми и кначетами - Шана Огней

не помешает продолжать убивать. Учитывая, что убивает он преступников, а в тюрьмах одни преступники, он может перерезать всю тюрьму, если его не убьют раньше.

Слабым зеленым отсветом рядом колыхнулась фигура, и я отпрыгнул в сторону раньше, чем скользкая лягушачья лапа Венэна успела коснуться меня – врезался плечом в стеллаж, тот зашатался, и мне пришлось поддержать его, чтобы он не рухнул.

– Уснул, что ли? – Ящер рассмеялся, кажется, даже довольный тем, что напугал меня.

Я нахмурился.

– Мы уходим, – сказал Верло, хмуро глядя на меня. Он был недоволен, что я опять пропустил диалог.

– До свидания. – Я склонил голову, виновато улыбнулся внимательно глядящему на меня полицейскому и вышел вслед за спутниками.

Интересно, как мне теперь убеждать других в своей правоте?.. Максимум, во что я могу заставить их поверить, – что это может быть влияющий кначет, и придется искать или новых людей в окружении Жедара, под которых может маскироваться кначет (но Венэн утверждал, что уже проверил это) либо предмет, с которым слился кначет, чтобы влиять уже из него, что сложнее… Ну, убедить проверить дом я смогу, а вот дальше… Возможно, в итоге придется просто оставить жалобу на Жедара в суде, и его посадят за превышение полномочий, если у него не хватит власти отбрехаться.

Мы сели на платформу и отъехали в молчании. Первым заговорил Крой:

– Я почувствовал кначета.

Я воззрился на него в изумлении. Он первый элитор на моей памяти, который может чувствовать следы тьмы кначетов такого уровня.

– Я в тебе не сомневался, – хмыкнул Венэн. – Слияние?

– Нет. Влияние.

– Оу, – червяк моргнул, – странно.

– И правда странно, – поддакнул Верло. – какой-нибудь морок изменил бы его явно не в сторону более злого отношения к преступникам. Если уж кначет заполучил себе в руки полицейского, куда продуктивнее было бы воспользоваться властью и посадить парочку элиторов, например. Кому это вообще из влияющих может потребоваться убивать преступников? Пагрибу? Елею? Ни на кого ни похоже.

Я решил, что момент настал:

– Это Кантэзо.

Повисло молчание. Полагаю, все поняли то же, о чем недавно думал я: если это он, то все безнадежно. Первым вышел из оцепенения Венэн, хмыкнул:

– Смелое и категоричное утверждение.

– Давайте лучше вести себя так, как будто это не он, – хохотнул Верло. – Надо проверить дом Жедара. Ты сказал, – он повернулся к лягушке, – что у него в жизни ничего не изменилось, верно? Значит, если у него рядом влияющий кначет, он в предмете, а не в человеке. Если дома ничего не найдем, ночью, пока Жедар будет дома, осмотрим его кабинет!

Звучит как план. Венэн с восхищенным удивлением глядел на парня:

– Крой, да твои стажеры уже командуют!

– Это их работа, – пояснил Кэллит, – я здесь только за тем, чтобы следить, как они справляются.

– Ого. – Элитор уважительно покивал. – Я, конечно, предполагал, что наставник из тебя выйдет хороший, но до такого я бы, пожалуй, не додумался…

Верло с гордостью улыбался, как будто похвалили его.

– Разрешение на обыск дома есть?

– Конечно. – Венэн с негодованием взглянул на коллегу, посмевшего усомниться в его профессионализме. – Пока вы добирались сюда, я уже получил все нужные разрешения от вышестоящего начальства.

Ого, нам повезло. Обычно разрешения не нужны, но если подозреваемые из привилегированных каст, всякие там начальники в государственных системах, то нужны. Удобно, что в этот раз удалось избежать бюрократической волокиты.

Справедливость или самосуд

Я, конечно, для отвода глаз походил по просторным, светлым комнатам и даже добросовестно позвал кначета, сообщив, что помогу ему, если он отзовется, но, само собой, никто не отозвался. Копилка доказательств, что наш таинственный враг – Кантэзо, пополнилась. Так что, оставив остальных элиторов бесцельно перерывать комнату за комнатой, я устроился на лавке снаружи.

Дом, конечно, у начальника полиции шикарный – одноэтажный, длинный, со всех сторон окруженный тенистым садом. Хорошо Жедар заработал денег за свою службу. Интерьеры подкупали красотой и изяществом. Здесь не было бреда, коего я раньше часто видел в домах зажиточных купцов или аристократов: безвкусный мрамор и золото, самые дорогие материалы, без чувства стиля, лишь бы богато смотрелось. Нет, тут глаз отдыхал, здесь было приятно находиться.

Заслышав шаги, я повернулся и встретился взглядом с Веронией – женой Жедара. Статная женщина была облачена в платье глубокого синего цвета с желтой вышивкой по оборочкам. Длинная толстая коса лежала на груди. В руках поднос с чайником и кружкой.

– Мне показалось, вы устали. – Она по-настоящему, без притворства, дружелюбно и ласково улыбалась. Поставила поднос на скамейку рядом.

– Спасибо за заботу. – Я следил, как изящно она наполняет чашку ароматным чаем. – Сразу захотелось пить.

– Это вам спасибо. – Она благодарно взглянула на меня. – Вы защищаете нас от кначетов.

Я пригубил чай. Аромат разнотравья, неизвестный мне. Давно я не пил чай, в основном воду или молоко. Такая хорошая женщина, и… В груди разлилась горечь. И кначет лишил ее мужа. Он живой, ходит рядом, но уже чужой. Любит ли она его все еще? Прошло всего пара месяцев. Наверняка еще да. Такая, как она, не может не любить.

– Тяжелая у вас работа, да?.. – в ее голосе слышится сочувствие.

Похоже, она следила за переменами на моем лице. Я так и не научился контролировать мимику… Это мне еще сослужит плохую службу.

Я вздохнул.

– Каждая работа по-своему тяжела.

Снова повисла пауза.

– Значит, Жедар такой, потому что на него влияют? Получается, когда вы уничтожите кначета, он вернется? Станет таким, как раньше?

Она не решилась задать этот вопрос, когда мы стояли все вместе. Боялась проявить малодушие?.. Вдвойне приятно, что мне она доверилась.

Начнем с того, что я не хочу уничтожать кначета. Закончим тем, что, если я прав, шансов немного.

– Это зависит от того, какой именно это кначет.

– Ох, – Верония вздохнула. – Я вижу, как он страдает. Это так грустно. Все, что я могу сделать, – пытаться хоть как-то облегчить его муки, но я вижу, что то, что терзает его, сильнее.

Я пристально взглянул на нее. Страдает?.. Убивая людей, отрубая им руки?.. Это он причиняет боль, но… Она хорошо знает своего мужа, они вместе много лет. Если она так говорит… Получается, кначет изменяет его, причиняя ему боль? Речь не должна идти о физической боли – предыдущие жертвы Кантэзо говорили, что он их и пальцем не трогал.

– Что-то не так? – Она с тревогой разглядывала меня.

– Я… – В горле ком. – Я не знаю. Мне нужно больше информации. Обещаю, что скажу вам, как выясню, в чем дело. Мне надо прогуляться.

Я поставил недопитую чашку и стремительно пошел прочь.