Зимний пейзаж с покойником - Светлана Гончаренко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вот еще что скажите, Андрей Викторович, – небрежно начал майор, – кто, по-вашему, мог расправиться с господином Еськовым?
Лундышев снова покосился на графин, но пить больше не стал. Он вздохнул:
– Если это не заказ Хайковского из «Молочного рая» (это наши конкуренты) и не кого-то из москвичей, которые утюжат и прибирают периферию к рукам… А на них, согласен, что-то не похоже…
Лундышев сделал вид, что думает. Он даже потер рукой розовое пятно на своем гладком лбу. Свою подсказку он хотел выложить как бы невзначай, вроде озарения.
– Ммм… А знаете?.. – промямлил он и вдруг выпрямился в струнку. – Если поразмыслить, то выходит, сделать это мог только один человек – Галина.
Глава 7
Что такое счастье
– Почему вы так решили? – спросил майор.
– Да больше некому! – отрезал Лундышев. – Представьте, я много думал об этом. Когда приехала милиция, нас всех заставили сидеть здесь, в столовой. Мы и сидели – пришибленные, жалкие, перепуганные. И я все время думал. Я математик, стало быть, с логикой у меня все в порядке. Пристроился я вот тут, напротив елочки, и, чтоб не впасть в истерику, стал мозговать… Еськова убил кто-то, кто был в доме, так? Прямо как в классическом детективе…
– В английском, – уточнил Стас с отвращением.
– Именно! Стало быть, это логическая задачка или шахматная – как вам больше нравится. Главный вопрос: кому смерть Александра Григорьевича на руку? Сразу отметаем случайных гостей, художников и прочую шушеру. Им-то зачем? А главное, никто из них знать не мог, где лежит ключ от шкафа с оружием. Тем более никто из посторонних не имел понятия, который из пистолетов стреляет. У Еськова полно и чисто декоративных экземпляров, которыми только орехи колоть. Значит, пистолет надо было знать в лицо. Логично?
– Вполне, – согласились и Стас, и Рюхин.
– Итак, это сделал кто-то свой, – продолжил ободренный Лундышев. – Я бы сразу отбросил кухарку Зину и ее кучерявого племянника: людишки они мелкие, никчемные, рады, что пригрелись у родни. К тому же Зина весь вечер на кухне потела. Если б она куда-то побежала по своим делам, Галина бы ее растерзала. Галина жесткая тетка! А к Аристарху, кажется, телевизионщики приехали, надо было за ними приглядывать.
– Это разве обязательно? – удивился Рюхин.
– Думаю, да. Потому что племянника Галина растерзала бы, если б его приятели где-то насорили или что-то поцарапали. Вот он и сидел при них как пришитый. Ну что, отметаем бедных родственников?
Рюхин качнул головой:
– Допустим!
– Значит, остается семейка Еськовых и мы, товарищи по бизнесу. Что до нас… Любе от смерти шефа один вред. Специалист она не ахти какой, пустое место. Без Еськова ей в своем кресле не усидеть. У меня у самого давно есть толковый паренек на примете, Любе не чета, и если б не Александр Григорьевич… Так что Любе нет никакого резона убирать шефа.
– Может, после смерти мужа Галина Павловна ее будет поддерживать? Вы сами говорили, что они подружились.
– Поддерживать? Вряд ли! – уверенно сказал Лундышев. – Галина прагматик. Любу теперь ждет почетное понижение. Ставлю сотню баксов против вашего рубля, что так и будет. Хотите пари?
И Лундышев задорно воздел три пальца.
– Вы забыли, где находитесь, – одернул его следователь. – Ближе к делу! Хватит об Ажгирей. Что ж вы о себе ничего не говорите?
– О себе? Тут я одно знаю наверняка – Еськова я не убивал. Клянусь вот этой елкой! Можете мне верить на слово, можете доказательства против меня собирать. Только невыгодна мне смерть Еськова! Фирма-то валится, надо ее срочно спасать. Это вам, по-моему, уже ясно. С Еськовым я как-то еще мог сладить, но что теперь будет, ума не приложу. Галина меня не любит, да еще Никитина ей на меня капает каждый день. Ладно, в случае чего капитал свой я выну, акции продам – не проблема. Только фирма-то без меня загнется! Да и мне «Сибмасло» небезразлично, ведь это бренд. Теперь какое-то дело придется начинать с нуля. Мне это надо?
– Вы полагаете, наследники с вами не сработаются?
– В точку! – Лундышев даже подался вперед, будто собрался обнять сурового майора. – Вы все поняли! Наконец-то! Меня нельзя подозревать. Саньку-сына тоже в расчет не берите – он дитя, он полный дурак. Но Галина! Вы не знаете Галину!
Рюхин с пониманием глянул на Андрея Викторовича:
– Что, так страшна?
– Страшна? Не то слово! – подтвердил Лундышев и сделал круглые глаза. – Она лет семь как отошла от дел. Притворяется светской дамой, но это временный бзик. Галина – ухо старой лоханки; я знаю, как круто она раньше в фирме заправляла. И вот, представьте, последнее время почуял я что-то неладное, нехорошее…
– Факты! – потребовал майор.
– Да не в фактах дело. У меня интуиция очень развита, биополе мощнейшее. И вот были, были некие звоночки… Не спорю: Еськов дурил, дела запутал, черт знает чем увлекся. Как говорят в деревнях, климакс!
– А поконкретнее?
– Пожалуйста! Стал он, к примеру, чересчур на телок западать. Это как раз простительно: возраст. Думаю, проблемы у него начались в сексе, и к молоденьким потянуло неудержимо. Да что я вам рассказываю, вы сами должны хорошо это знать!
Лундышев снова накренился в сторону майора. Однако ни один мускул не дрогнул на лице Железного Стаса. Ни искры сочувствия сексуальным бедам покойного не мелькнуло в его ледяных глазах. Он только спросил Лундышева:
– Я так понял, у Еськовых начались семейные трудности?
– О нет! – горестно протянул Лундышев. – Разве Галина потерпит какие-то трудности? В том-то и дело!
– Тогда излагайте яснее!
– Постараюсь. Вы видели нашего главбуха, Никитину Аллу Федоровну? Ну, что вы скажете об этой даме?
Следователь Рюхин отработанно взвился:
– Вопросы здесь задаем мы! Потрудитесь сами все объяснить!
– Ладно. Если хотите знать, – таинственно начал Лундышев свой сказ, – дама эта с тройным дном. Во-первых, она корчит из себя глупую галушку: хлопает глазками, переспрашивает сто раз, леденцы на палочках сосет. Но это только камуфляж! Вторая ее натура – хитрость самая дьявольская и беспринципная. Бухгалтер от бога, она любого обштопает, причем в рамках закона. А третье донышко – преданность Галине. Почему? Потому что Галина – глыба, моральная опора, диктатор, каменная стена, а Алла Федоровна в душе квашня. Это сиамские близнецы, анод и катод, лиса Алиса и кот Базилио и все, что хотите! Поэтому, когда Никитина стала затевать свою игру, я сразу понял, откуда ветер дует…
– Какую еще игру? – заинтересовался Стас.
– Не буду вдаваться в бухгалтерские подробности, но игра велась лично против меня. Я уверен, эти две мегеры решили вытеснить меня из бизнеса. А вот Сашку Еськова, который дурил, но своего места никому уступать не собирался, они и вовсе убрали.
– Да, крутой поворотец…
– Еще бы! Сами судите: с чего бы мне Сашку убивать? Через него я уже многие финты двух этих кобр просек и выправил. Если кого я и хотел бы убрать, так это Галину – но она, как видите, жива и здорова. А вот им, двум девочкам-припевочкам, мешал именно Еськов. Все сходится! И еще: Галина не только хорошо знает коллекцию мужа, но и стрелок отличный. Она даже разряд какой-то имеет. Выводы делайте сами!
* * *24 декабря. 00.40. Суржево. Усадьба Еськовых.
Похолодало, прояснилось, зато снегопад кончился. Сугробы намело в пояс. Сверху они были обсыпаны какими-то особенными снежинками, очень крупными и плоскими, которые невыносимо блестели под фонарем. Самоваров и майор Новиков стояли на крыльце, выдыхая белый морозный парок.
– Приходится мозги на воздухе проветривать, – ворчал Стас. – Ну и ночка!
– Снег перестал, значит, теперь мороз придавит, – предрек Самоваров. – Смотри, как снег блестит! Помнишь, когда мы маленькие были, принято было посыпать новогоднюю вату такими же тоненькими чешуйками, только стеклянными. Это называлось блеск. Меня родители настращали, и я страшно боялся этот блеск лизнуть, проглотить и умереть. А снег делали из ваты на ниточках.
– Мне бы твои заботы! Скажи-ка лучше, свободный художник и знаток женской психологии, – могла здешняя хозяйка пристрелить своего мужа? Так утверждает офисный планктон Лундышев.
– Тяжеловат он для планктона, – заметил Самоваров.
– Тем весомее его слова. Могла бы? Ты же ее наблюдал.
Самоваров задумался.
– Леди Макбет Суржевской горы… А что? Чисто теоретически могла бы, еще как! Заела она здесь всех – крутого нрава тетка. Коня на скаку остановит, и даже слона…
– А человека застрелить может?
– Не видел, чтоб она в кого-то целилась. А вот мог ли у нее произойти внезапный выброс отрицательной энергии? Да, мог – судя по последним придиркам и вечному недовольству. То есть по тем глухим тектоническим толчкам, которые ощущал даже бедный Мамай. Животные, они чуют! Что-то нехорошее, тяжелое завелось у Еськовых в последнее время. Но тебе ведь факты нужны, улики, а не атмосфера в доме…
