Оборотни. Медвежья услада (СИ) - Мун Эми

Эви зашипела от злости.

— Как вы непочтительно о своей ненаглядной!

Ответом стало дружное фырканье.

Братья утащили ее дальше от стойбища и, скинув накидки, усадили Эви в корнях разлапистой сосны, а сами устроились по бокам.

Ну уж нет!

Эви рванула прочь, не жалея сил, но лишь позабавила варваров.

— Гляди какая сердитая, — сверкнул клыкастой улыбкой Бьярг. — А я говорил — нельзя нашу Пташку одну бросать.

— Прощения попросить надобно, — серьезно кивнул Бьёрг.

И ее опрокинули на шкуры.- Я гляжу, ты хорошенько вымылась… Аж целую ночь на это истратила.

Глаза Дарисы хитро блестели. А Сид, оказавшийся двоюродным племянником женщины, кашлянул в кулак, пытаясь скрыть смех.

Эви мучительно покраснела и принялась теребить кончик косы, перевитой разноцветными шнурами — его женщина утром принесла.

— Нормально вымылась… Да и кому какая разница?

Дариса тут же посмурнела:

— Асгерд, например, есть разница. Иль думаешь, что она будет сидеть, нос повесивши? Э-э-э, нет. Та еще лисица подлая, помяни мое слово.

— Она давно метит на роль супружницы, — отозвался Сид. — Только не судьба ей.

И поправил болтавшийся за спиной мешок.

Эви слегка поморщилась, но как бы ни было неприятно слушать про бывшую — или нет? — братьев, однако этими знаниями пренебрегать не стоило.

— Она ж такая, — Эви очертила в воздухе женскую фигуру. — Вся из себя. Любой мужик клюнет.

Ответом стало дружное фырканье.

— Между ног у всех одинаково, Эви-без-прошлого, — важно пояснил юноша. — Но на одной постели семью не построишь.

Дариса глубокомысленно кивнула:

— Это верно. От своего первого мужа я потому и сбежала — никакой он. Вроде пока жили вместе — ни шатко, ни валко, но охотился и еду в дом тащил, а как брачными клятвами обменялись — все. Сама дура. Говорила мне матушка: лучше смотреть надобно. А я дальше одеяла не видела. Уж под ним-то бывший старался во всю прыть.

Эви растерянно кивнула. Обычаи варваров казались ей странными, но, неожиданно, правильными. Их народ не требовал от женщины хранить невинность для единственного или сидеть безвылазно дома, вынянчивая ребенка за ребенком.

Любая из их народа могла спокойно уйти жить к мужчине, чтобы, так сказать, приглядеться. А потом, если не сложилось, строить жизнь заново.

Не то что у людей — что не брезгуют поиметь с родной крови выгоды.

Вот и спрашивается, а кто тут на самом деле варвар?

— Все равно это только твое решение, — возразила Эви. — Ты нашла счастье, пусть вначале допустила ошибку. Я бы тоже хотела иметь выбор…

Но ее продали герцогу. А теперь в любовниках сразу двое мужчин, одно слово которых — и ее вышвырнут из селения, как приблудного котенка.

Конечно, Эви слабо верила в подлость братьев, но под сердцем скреблось противное «а вдруг?» Может, воспользоваться предложением о покровительстве, пока не поздно?

Стребовать с них клятву и не бояться, что им вдруг вздумается вернуться к Асгерд. Или притащить ее четвертой в постель…

Эви крепче стиснула лямку походного мешка.

А взгляд пробежал по стволам сосен, между которыми нет-нет, да и мелькали рослые фигуры. Одна — с пучком светлых волос на затылке, другая — с низко схваченным хвостом.

Бьёрг и Бьярг шли во главе длинной процессии и при этом тянули внушительные повозки с припасами.

Ей надо было бы утром пересчитать мешки, проверить — не пропало ли чего, но из-за ненасытности братьев и собственной слабости она не успела этого сделать.

Что ж… На привале наверстает упущение.

Хотя отдых их ждет лишь ближе к вечеру.

Ну ничего, главное — добраться до селения без происшествий. А еще выспаться как следует.

Поджав губы, Эви прикидывала, как ей лучше будет расположиться. Наверняка Дариса не откажет в компании. Варвары ночевали под открытым небом. Иные и вовсе на голой земле. Ужасно непривычно! И очень жаль, что на их пути больше не встретятся горячие источники — так Сид сказал.

Но складные размышления оборвала начавшаяся впереди суета.

— Что такое? — нахмурился Сид. — Я не слышал чужаков…

— Пойдем посмотрим, — пихнула в бок Дариса.

Эви нехотя согласилась. А вскоре бежала вперед быстрее своей спутницы, ведь слуха коснулось ужасное:

— Пропажа.

В припасы, которые она с таким тщанием сортировала, кто-то успел сунуть нос.

Бьярг

— Пусти, слышишь, — Бьярг шагнул в сторону, но Бьёрг отзеркалил его движение. — Свали, кому сказал! — зарычал едва слышно. — Я…

— Ты опять вперед Отца Медведя бежишь, — покачал упрямой башкой братец. — Что за привычка — задницей думать?

Это он-то задницей думает⁈

Медведь взревел, требуя выпустить его на волю — поточить когти о дубовую колоду, которая Бьёргом зовется.

Но брат даже не дрогнул.

Вновь неторопливо огладил бороду и поправил плащ.

— Не надо сейчас ничего делать, поверь мне. Разберемся как придем в селение. По закону разберемся, чтобы все видели. Только это станет достойным наказанием обидчику Пташки.

И быстро глянул в сторону сидевшей среди мешков истинной.

Прикусив губку от усердия, Пташка старательно приводила в порядок свитки. Помечала, где пропажа, где испорчено…

Вид у девицы был собранный и немного злой. Их Пташка не собиралась рыдать. Она рвалась исправить дело. А уж потом задать трепку виновнику.

Сердце словно в мед окунули — ну и боевая Пташка!

А как их поутру отшила… Бьярг хмыкнул, вспоминая воинственное выражение на милом личике. Решила, что они купить ее хотят. Ну-ну…

— Ладно, будь по-твоему, — проворчал недовольно. — Только приговор будет по всей строгости. Жалеть дуру хватит — слишком зазналась.

Итого: пять испорченных горшочков меда, исчезнувший мешок со шкурами, пять подпорченных мешков с ягодами и абсолютное непонимание, зачем Клара это сделала.

Эви задумчиво прикусила перо.

Она бы поверила в то, что порча — дело рук Асгерд. Но быстро нашлись доказательства, что это не так. Женщина обронила одну из резных костяных бусин, что болтались на шнурке для кос, и утром ее видели вертевшейся около повозок. Нашелся один свидетель.

Женщина, конечно, все отрицала.

Однако все равно Эви хотела встретиться с ней лицом к лицу. Только закончит подсчитывать ущерб.

Хоть он и не был велик, а все одно — неприятно!

Сбоку между деревьев мелькнула тень.

Эви повернулась и не смогла сдержать гримасы отвращения — крадучись, точно кошка, к ней приближалась Асгерд.

— Вижу, тебе все неймется, — промурлыкала, окидывая презрительным взглядом разложенные на траве принадлежности для письма.

— Вижу, тебе тоже, — передразнила Эви.

О, как же хорошо, что варвары не любили притворства! И Эви с трудом сдерживала брань, глядя на холеное личико стервы. Руки так и чесались проредить растрепанные патлы.

— О да, мне тоже, — ничуть не смутилась гадина. — Пока ты тут счетом баловалась, я занималась кое-чем другим…

И белобрысая сучка очень выразительно облизнула губы.

У Эви перехватило дыхание.

Нет, братья не могли… Или могли? Они ведь мужчины… Красивые и ничего ей не должные. Никаких обещаний и тем более клятв не звучало. А то, что одна глупенькая девка не смогла устоять перед соблазном — так это ее проблемы.

—… Ну, не буду тебе мешать, — самодовольно хмыкнула девка. — У меня тоже дела есть…

— Ага, давай. Тебя пол стойбища заждалось, — кое-как огрызнулась Эви.

Асгерд гневно прищурилась, собираясь брызнуть очередной порцией яда, но почему-то вдруг передумала и быстро пошла прочь.

Удивлялась Эви недолго.

Вслед за гадиной притащились гулящие кобели. Сразу оба.

Эви быстренько сделала вид, что занята свитком.

Но щеки предательски горели, а пальцы сводило от желания схватить медную чернильницу и выплеснуть содержимое на двух медведей-переростков.

Пусть катятся к белобрысой сучке!