Меченная тьмой - Грон Ольга

Я думала, сейчас стражник его вышвырнет, чтобы даже духа этого типа не было около академии. Но охранник неохотно привстал на колено:

— Простите, тейн, сейчас вернется Ольвин, мы все уладим…

— Ниже! Целуй мой сапог, энгоров пес!

Мужчина вздрогнул, не желая выполнять приказ гостя, судя по всему, высокопоставленного. Его прямо коробило от того, что нужно следовать прихоти аристократа. Но он все же опустился на брусчатку, встав на оба колена. Я заметила, как рука спесивца потянулась к поясу, и ахнула. Там висел свернутый кольцами хлыст, какими местные жители погоняли лошадей.

Я не выдержала и, подскочив к этому амбициозному царьку, дернула за рукав камзола:

— Стойте! Да как вы смеете так разговаривать с незнакомым человеком! Вы что, совсем обнаглели?! — Я задыхалась от злости. — Да вы неотесанный, наглый, чванливый тип! Неужели так сложно подождать, пока вернется его напарник?! Это ведь всего несколько минут!

— Что?!

Лицо с орлиным профилем и черными, как сама ночь, глазами медленно повернулось ко мне. И я обомлела, когда перед носом блеснул знакомый медальон в виде крыльев, надетый на шею мужчины. Я сразу не заметила его.

Итхар…

Меня отбросило в сторону, как будто незнакомец управлял воздухом.

Я ударилась о камни брусчатки, хоть и не очень сильно. Но подняться не успела — около уха просвистел тот самый хлыст. Итхар занес руку снова. Я в ужасе закрыла глаза ладонью, чтобы только не видеть лица своего карателя в тот момент, когда мою кожу рассечет бичом до крови.

Но кожаный шнур не коснулся меня.

А потом наступила тишина. Казалось, окружающие нас зеваки боялись даже дышать, пока господин не скажет свое решающее слово.

— Вызовите городскую стражу. Пусть это отребье заберут в тюрьму, там ей самое место, — скривившись, выдал мерзкий тип.

Откуда ни возьмись, подбежали стражники. Они схватили меня под обе руки и подняли, поставив на ноги.

Они что, были рядом и бездействовали?! Да как так?

Воздуха не хватало, ребра сперло до боли от обиды и непонимания.

Аристократ же громко фыркнул, не став больше ничего говорить. Как раз в это время вернулся второй охранник академии с разрешением от Райана Лестера. Итхар с маниакальным взглядом сел в карету. Ворота открылись, и карета въехала во двор AMИPC.

— Отпустите уже! — очнулась я от первого шока. И дернула руками, желая освободиться. Но мои запястья сжали еще сильнее:

— Теиса. Вам придется проследовать за нами.

— Куда еще проследовать? Я вообще-то здесь работаю и живу, если вы не в курсе. Отпустите, я пойду в свою комнату, — дернулась я снова, не понимая, чего они вообще хотят.

Меня тут, между прочим, только что едва не ударили хлыстом прямо на глазах у толпы. А им хоть бы что!

— Вы арестованы за прилюдное оскорбление высшего лорда. Вы отправитесь в тюрьму, там судья решит, какой приговор вам вынести. Мы лишь исполняем закон. И ничего не можем сделать.

— Вы в своем уме?! Этот тейн оскорблял ни в чем не повинного мужчину… — Мой голос стих, когда я увидела безапелляционное выражение на лице городового.

— Вот и скажете это в суде. Может быть, зачтется. У нас приказ.

— Чей?! Чей приказ хватать на улице порядочную женщину?! — Казалось, я сейчас охрипну от собственного крика. Не хотелось мириться с несправедливостью.

Но ответа я не удостоилась. Блюстители порядка лишь молча выполняли свою работу. И вели меня вниз по улице, на нижний уровень квартала. Прохожие оборачивались, сочувствующе кивали. Но спасти меня никто не пытался.

Чертов мир!

Я скрипнула от злости зубами.

Городская тюрьма оказалась неподалеку. Рядом, на холме, виднелась изящная крыша храма Трехликой с огромной статуей богини, которая словно насмехалась над теми, кто находился под ней. Что все тут беспомощны. Одна лишь она всем руководит.

Меня завели в местную тюрягу и, открыв дверь, бросили в камеру.

Я очнулась от шока только тогда, когда защелкнулся замок. Вцепилась в решетку, молча глядя в спину удаляющегося городового. Слова закончились. И приличные, и неприличные. Все, что могла, я уже сказала по дороге.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ой, какая рыженькая! На кого работаешь, милашка? Мы тебя еще не видели, — произнес кто-то за спиной.

Я вздрогнула и резко обернулась. На длинной скамейке у противоположной стены сидели две ярко накрашенные девицы. Еще одна спала прямо на досках, вытянувшись и положив руки под голову.

— Ни на кого не работаю, сама по себе, — буркнула я, не желая общаться с этими женщинами явно нелегкого поведения.

— Врет она как дышит. За что бы ее иначе сюда притащили? Карл говорил, что сегодня как раз был рейд.

— Иди к нам, не бойся. Мы новеньких не обижаем, особенно в тюрьме. Вот если на улице клиента отобьешь, то космы-то твои рыжие повыдергаем, — отозвалась вторая.

И обе громко расхохотались.

После таких слов присаживаться с ними на лавку вообще расхотелось. Я опустилась на пол у стены и выжидающе уставилась на дверь, ожидая прихода хоть кого-то из стражи, в надежде объяснить, что я ни в чем не виновата. Иногда отводила взгляд, мельком рассматривая камеру. Но ничего такого особенного здесь не увидела. Да и пахло тут… гм… не очень приятно, потому как за перегородкой имелось отверстие в полу, куда и справляли нужду заключенные. Но, как я поняла, это была не настоящая тюрьма, а нечто вроде изолятора временного содержания, где люди ожидали решения суда.

Охрана разговаривала за стеной. К нам никто не торопился.

Часы, что стояли на служебном столе в нескольких метрах от меня, уже показывали двенадцать, то есть девять по-земному, когда все же раздались шаги. И я услышала, что у стражей пересменка.

— Новенькую привели, она… кшш… — Дальше я не расслышала.

В помещение с камерой кто-то вошел. И я радостно вскрикнула, поняв, что знакома с этим мужчиной. Это был тот самый офицер городской стражи, Гилмор Блэйн. Я сразу встала и вцепилась руками в холодную решетку:

— Вы меня не помните? На днях вы провожали нас домой.

Гилмор развернулся, на его лице мелькнуло удивление:

— Вы?! Так это вас привели?

Сердце отбивало чечетку и мешало говорить внятно.

— Произошла какая-то ошибка… Меня арестовали, когда я указала одному заносчивому тейну его место… Но больше я ни в чем не виновата! — взмолилась, глядя на офицера и сжимая прутья решетки так, что даже костяшки побелели.

— Вы оскорбили высшего лорда. Сами же знаете, что за это полагается.

— Я ничего не знала! Пожалуйста, помогите. Поговорите с кем-нибудь. Мне утром на работу, я не могу здесь оставаться. Иначе меня уволят. Хоть кто-то меня услышит?!

Я совсем охрипла и едва шептала слова, полные отчаяния.

Гилмор еще пару секунд смотрел на меня, потом собрался и просто вышел, ничего не сказав.

От вопиющей несправедливости на глаза навернулись слезы. Я так и стояла у решетки, глядя вслед капитану.

Дурацкий мир с дурацкими законами, которые работают лишь там, где это выгодно итхарам! И люди, что им потакают, ненамного лучше!

Эти демоны, при своей немногочисленности, полностью захватили власть в Арделе и творят все, что им вздумается. Хотят — берут чужих женщин, хотят — бросают в тюрьму невинных людей…

— Мы тебя слышим, рыженькая, не волнуйся! — хохотнула соседка по камере. — Иди к нам, не будем мы тебя трогать.

Я повернулась и, вытирая глаза рукавом платья, сделала пару шагов к скамейке.

— Слышали, ты оскорбила итхара? Как же ты додумалась, дурья твоя башка? С ними нужно молчать в тряпочку, иначе, сама видишь… Да делать то, что скажут. Глядишь — и приголубят. Говорят, как любовники они хороши…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Так говоришь, будто спала с итхаром, — подколола ее другая.

— Самита рассказывала. А у меня все впереди…

Я не стала объяснять, что все было иначе. Просто кивнула и все же опустилась на свободное место, прислонившись головой к каменной стене.

Холод немного привел в порядок рваные мысли.

Девицы о чем-то говорили, даже пытались познакомиться. Да только я ничего не слышала. Вместо голосов сокамерниц снова доносился низкий голос Роквелла Фланнгала.