Хочу твоим первым - Инна Стужева

Эффект бумеранга — ситуация, в которой результат воздействия оказывается противоположным ожидаемому...

Арина

- Ч…что ты делаешь!

Слова застревают в легких, ладони потеют, но я, словно завороженная, продолжаю во все глаза смотреть на Гордея.

Его лицо, пока он стягивает с себя рубашку, излучает серьезность и надменность, а ниже я ни за что стараюсь не глазеть. Хотя ведь есть на что, я не слепая и не страдаю от недостатка вкуса.

И вот, лишь краем глаза, но не могу не мазнуть, не очертить, проигнорировать.

Таких красивых тел, как у него, я никогда просто раньше не встречала. Плечи и предплечья очерчены идеально рельефно. Грудь, живот…словно у модели из журнала. И то, как непринужденно он двигается, будто и не делает ничего такого, а я бы уже со стыда умерла, будь на его месте.

Зажмуриваюсь на секунду и вновь возвращаюсь к лицу.

- Не понятно? Хочу поиметь тебя в этом туалете, чтобы в следующий раз думала, прежде чем проделывать такое.

Голос парня, наполненный тягучей хрипотцой, звучит более, чем серьезно.

- Что? – снова выдыхаю я, свозь стремительно нарастающий звон в ушах.

Так происходит всякий раз, когда я особенно волнуюсь.

Его слова оглушают, голова трещит, мысли пускаются вскачь. А мажор между тем уже подошел ко мне почти вплотную.

Я начинаю скользить вдоль края раковины, пытаясь улизнуть, убежать, отодвинуться в сторону, исчезнуть из его пристального ракурса. К сожалению, это не производит должного эффекта, пространство несказанно мало для хоть какого-то значительного маневра. Да и не в состоянии, он слишком доминирует надо мной.

Он придвигается вплотную, вот такой, в таком виде, и прежде чем я успеваю свалиться в обморок от переизбытка ощущений, сует мне в руки свою рубашку.

- Застирывай, - говорит он и отходит от меня на шаг.

- Что?

- Что слышала. Ты ее испортила, теперь тебе придется ее застирать.

- Так это…ты не всерьез? Насчет того, чтобы ты, чтобы мы…

Голова кружится сильнее, но только теперь от небывалого облегчения.

Гордей закатывает глаза, а я сглатываю и осторожно киваю.

- Хорошо, я…сделаю все.

- Но брюки я снимать не намерен, так что придется тебе застирывать их прямо на мне.

Не успеваю среагировать, как он хватает меня за руку и подтаскивает к крайней раковине. Включает воду, сует мою ладонь под струю, а потом тянет мою руку к своим штанам.

Меня начинает трясти крупной дрожью.

- Я не буду!

Зажмуриваюсь, отворачиваюсь, пытаюсь вырваться.

- Придется.

- Прекрати! – ору я, - я не буду, не буду…

Увертываюсь, продолжаю бесполезные попытки вырваться.

Но понимаю, что я не смогу справиться с ним, как бы того не хотела. От безысходности, от того, что у меня нет выбора и что мне придется трогать его в местах, столь близких к неприличному, пусть даже через одежду, из моих глаз вырываются слезы.

Готовлюсь к ужасному позору, но мокрая рука все еще не ощущает ничего, кроме воздуха. А потом он вообще выпускает из захвата. Я распахиваю глаза.

- Давай сюда.

Гордей дергает у меня рубашку, которую я, оказывается, все еще судорожно сжимаю в руках, и отходит совсем.

Я решаюсь и поднимаю на него взгляд.

- Пока дыши, Бельчонок, но не сильно расслабляйся. Я придумаю, как нам сравнять счет.

С этими словами он закидывает испорченную рубашку себе на плечо, разворачивается и шагает к выходу. Секунда, и дверь за ним захлопывается, оставляя меня наедине с собой и своей разодранной в клочья бравадой.

Не в силах удержаться на ногах, я сползаю по стене вниз. Сжимаюсь в клубок и сижу так на корточках до того момента, пока меня не находит Лера.

Девчонка врывается в туалет, и едва видит меня, скрючившуюся в уголке, сразу же несется вперед и плюхается передо мной на колени.

- Что…Арин, что произошло, что он с тобой сделал??? – восклицает она встревоженно и начинает ощупывать меня, словно проверяя на наличие на мне одежды и повреждений.

Я шмыгаю носом, вытирая слезы.

- Ничего.

- Ничего? Тогда почему ты…как ты...

- Просто напугал. Словами. Но ничего не сделал.

- Черт, эти идиотские мажоры! И Туманов, его дружок, зараза гадская, словно нарочно вцепился, как клещ, никак не отпускал. Всего на секунду опоздала, а потом по всему этажу бегала, сначала в один конец, потом вот сюда добралась. Все аудитории, что встречались по пути, проверяла.

Подруга заламывает руки, я вижу, что она искренне волнуется за меня.

- Лер, правда, все в порядке. Он…захотел, чтобы я застирала ему рубашку и…в общем, - я осекаюсь.

- А потом он передумал и ушел, - заканчиваю.

- И все? Но ты плакала...

- Так просто…переволновалась.

- Перепугалась бедная, девочка. Давай, я помогу тебе подняться. Какие все же они придурки, эта компашка, просто уроды.

Лера поддерживает меня, пока я встаю, мы с ней перемещаемся к зеркалам. Я включаю воду и начинаю споласкивать руки и лицо.

- Знаешь, я сама виновата, - помедлив, говорю я, - я ведь специально пролила на него кофе и он это понял.

- Тю, ну и что? Это вот повод так на тебя нападать? Если честно, он сам напрашивался, чтобы ты его облила.

- Это да, но…все равно. Я...Лер, понимаешь…я...ну…выставила его посмешищем перед всеми. Как он теперь?

- А, ну, если ты об этом, можешь не волноваться. Во-первых, чужое мнение ему до лампочки, всегда таким был. А во-вторых, он вот вообще не боится попадать в неловкие или смешные ситуации.

- Да?

- Ну да, блин, говорю ж, ему все пофиг.

Но я по-прежнему не уверена в ее словах.

- Ну вот, хочешь похожий пример? Один раз отмечали чью-то днюху, уже не помню чью, в общем, в кафе, и неопытная девчонка-официантка уронила на него десерт. Очень переживала, что ее уволят, а он сказал, что ничего страшного, даже не пошевелился. Так все заржали, особенно парни, а он только щелкнул пальцами (на самом деле спросил, не хочет ли кто-нибудь сладкого, да таким тоном) и, в общем...