Око Озириса - Ричард Фримен

— Почему же нет? — спросил Торндайк. — К чему же налагать табу на вопрос, который нас всех живо интересует. Дело Джона Беллингэма во многих отношениях единственное в своем роде. Все лица нашего сословия, а занимающиеся судебной медициной, в частности, будут с глубочайшим вниманием следить за ним.

— Как это лестно для нас, — сказала мисс Беллингэм. — Мы, может быть, достигнем неумирающей славы, и наши имена навеки останутся в учебниках и трактатах. А все же мы не слишком гордимся такой известностью.

— Да, — добавил ее отец, — мы прекрасно могли бы обойтись и без этой известности, я думаю, мог бы обойтись без нее и Хёрст. Говорил вам Барклей о его предложении?

— Да, — ответил Торндайк. — А из ваших слов я вывожу заключение, что он его повторил.

— Да, он специально для этого прислал ко мне Джеллико, и я чуть было не согласился, но дочь моя была против, и, пожалуй, она права. Во всяком случае, она тут более заинтересована, чем я.

— А как относится к этому м-р Джеллико? — спросил Торндайк.

— О, он был крайне сдержан и осторожен, но свое мнение он все-таки высказал. Он советовал мне согласиться на условия Хёрста. Ему, конечно, хотелось бы получить мое согласие, так как ему хочется уладить это дело и забрать свою долю.

— Вы категорически отказались?

— Да, совершенно категорически. Теперь Хёрст будет ходатайствовать о разрешении признать факт смерти и об утверждении завещания, Джеллико будет его поддерживать. Он говорит, что у него нет другого выхода.

— А вы?

— Думаю, что буду протестовать, хотя хорошенько не знаю еще, на каких основаниях.

— Прежде чем предпринять какие-нибудь решительные шаги, — сказал Торндайк, — вам следовало бы все тщательно обдумать. Но, может быть, вы уже с кем-нибудь советовались?

— Нет, ни с кем. Наш общий друг, наверно, говорил вам, что мои средства, вернее, отсутствие их — не позволяют мне обратиться к адвокату. Оттого я так щепетилен в обсуждении этого дела даже с вами.

— В таком случае вы хотите сами защищать свои интересы?

— Да, если понадобится мое присутствие в суде, а оно наверное понадобится, раз я буду протестовать.

Торндайк задумался на несколько мгновений, а потом серьезно сказал:

— По некоторым причинам вам было бы лучше не вести лично этого дела, м-р Беллингэм. Начнем хотя бы с того, что со стороны м-ра Хёрста наверно выступит умелый адвокат, и вы будете не в состоянии бороться с ним в суде. Вас ловко обойдут. Кроме того, не надо забывать судью.

— Но ведь, без сомнения, судья корректно отнесется к человеку, средства которого не позволяют ему пригласить адвоката.

— Как правило, судья, конечно, внимательно отнесется к стороне, не представившей адвоката, и даже постарается помочь ему. Вообще английские судьи обладают большим умом и глубоким сознанием своей ответственности. Но надо иметь в виду всякие случайности. Судья, положим, прежде был адвокатом и сохранил свои профессиональные предрассудки. Вспомните о той нелепой свободе, с какой адвокаты обращаются со свидетелями, вспомните о враждебном отношении некоторых судей к медикам и другим ученым, дающим показания; ум юриста не всегда беспристрастен. Далее, ваше личное выступление в суде будет связано с некоторыми неудобствами. Ваше незнание судебной процедуры и юридических деталей поведет к известному замедлению. А если к тому же судья попадется раздражительный, все эти неудобства и задержки могут его раздосадовать. Я не хочу сказать, что это может повлиять на его решение, — я не думаю, что это повлияет, — но благоразумнее ничем не раздражать судью. Наконец, крайне важно уметь предугадать и парировать все маневры противника, — а едва ли вы на это способны!

— Прекрасный совет, доктор Торндайк, — сказал с угрюмой усмешкой м-р Беллингэм, — я не боюсь, что мне придется действовать на свой риск.

— Это совсем не нужно, — сказал Торндайк. — Я хочу сделать вам одно предложение и попрошу вас отнестись к нему без предубеждения. Видите ли, ваше дело представляет исключительный интерес; оно попадет во все учебники, как предсказывает мисс Беллингэм, а так как оно связано с моей специальностью, то мне необходимо будет следить за ним самым внимательным образом. Для меня, конечно, будет гораздо лучше изучать это дело, так сказать, изнутри, а не извне. Мне нечего говорить, как поднимется моя репутация, если я сумею довести его до благополучного конца. Поэтому я хочу попросить вас передать дело в мои руки и разрешить мне действовать по моему крайнему разумению.

Несколько минут м-р Беллингэм молча раздумывал, а потом, бросив быстрый взгляд на свою дочь, неуверенно начал:

— Это чрезвычайно великодушно с вашей стороны, д-р Торндайк…

— Извините меня, — перебил Торндайк. — Вовсе нет. Как я уже сказал вам, мною руководят чисто эгоистические соображения.

М-р Беллингэм неестественно засмеялся и снова взглянул на свою дочь, которая, не подымая глаз, продолжала спокойно чистить грушу. Не получив от нее никакой поддержки, он спросил:

— Неужели вы думаете, что тут возможен благоприятный исход?

— Возможность эта, конечно, очень отдаленная, если принять во внимание настоящее положение дел. Но если бы я считал дело абсолютно безнадежным, я посоветовал бы вам остаться в стороне и предоставить все своему течению.

— Допустим, что мое дело увенчается успехом, разрешите ли вы тогда вручить вам должное вознаграждение?

— Если бы от меня зависело, то я с удовольствием сказал бы «да». Но дело обстоит иначе. Адвокаты-профессионалы недоброжелательно относятся к практике «теоретиков». Но, по-моему, незачем и обсуждать такой вопрос. Если я доведу ваше дело до благополучного конца, я принесу себе этим большую пользу. Мы оба извлечем выгоду. Мисс Беллингэм, прибегаю к вашей помощи. Поддержите меня, этим вы в то же время сделаете большое одолжение д-ру Барклею.

— Разве д-р Барклей заинтересован здесь?

— Безусловно, да. Вы сами в этом убедитесь, когда я скажу вам, что он даже пытался подкупить меня тайком из своих собственных средств.

— Неужели это правда? — спросила она, взглянув на меня с таким выражением, которое меня немного испугало.

— Ну, не совсем так, — сказал я, густо покраснев, чувствуя себя крайне неловко и в душе посылая к черту Торндайка за его болтливость. — Я только говорил… что… вознаграждение адвокату… вы понимаете… ну и все остальное… только не набрасывайтесь на меня, мисс Беллингэм.

Она продолжала задумчиво смотреть на меня в то время, как я, запинаясь, бормотал свои оправдания. Наконец, она сказала:

— Я и не собираюсь бранить вас. Я только думала, что и бедность имеет свою хорошую сторону. Вы все так добры к нам. Что касается меня, то я бы с благодарностью приняла великодушное предложение д-ра Торндайка и еще раз поблагодарила бы его за то, что он сделал его в такой деликатной форме.

— Прекрасно, моя дорогая, — сказал м-р Беллингэм. — Мы примем это большое одолжение, которое нам так любезно предлагают.

— Благодарю вас! — сказал Торндайк. — Вы оправдали мое доверие к вам, мисс Беллингэм. Итак, я могу считать, что вы теперь вручаете мне ваше дело?

— Да, полностью вручаем и с большой благодарностью, — ответил м-р Беллингэм. — Заранее соглашаюсь на все, что вы сочтете нужным сделать.

— Поэтому, — сказал я, — выпьем за успех дела. Разрешите налить вам портвейну, мисс Беллингэм. — Я наполнил ее стакан, и когда бутылка обошла всех, мы встали и торжественно выпили за новый союз.

— Я хотел бы сказать в заключение еще одну вещь, — сказал Торндайк. — Иметь своего собственного адвоката очень важно. Когда вы получите формальное извещение от адвоката м-ра Хёрста, что началась судебная процедура, вы можете его направить к м-ру Марчмонту из Грейс-Инна, который номинально выступит в качестве вашего поверенного. Фактически он ничего не будет делать, но мы должны сохранить видимость, будто я действую по указанию адвоката. А пока дело еще не перешло в суд, необходимо, чтобы ни м-р Джеллико, ни кто-то иной не знали, что я принимаю в нем участие. По возможности, мы должны держать наших противников в неведении.

— Будем хранить секрет, как могила, — сказал м-р Беллингэм. — И это будет совсем не трудно, так как случайно, по какому-то странному совпадению, я уже знаком с м-ром Марчмонтом. Он выступал в деле Стефана Блэкмора, — вы ведь помните это дело, которое вы так блистательно распутали? Я знал Блэкморов.

— Неужели? — сказал Торндайк. — Как мал наш мир! А какое это было поразительное дело! Оно представляло захватывающий интерес по своей запутанности и целому ряду встречных исков. Для меня оно памятно и в другом отношении: оно было одним из первых дел, в которых я действовал совместно с д-ром Джервисом.

— Да, я был для вас чрезвычайно полезный помощник, нечего сказать! — заметил Джервис — Хотя, впрочем, мне случайно и удалось найти один или два факта. Кстати, дело Блэкморов имело что-то общее с вашим делом, м-р Беллингэм. Тут тоже было исчезновение и спорное завещание, а исчезнувший человек был ученый антикварий.