Метель - Андрей Бондаренко

– Ни капли! Истинная наука, молодой человек, дама безмерно упрямая, и людских шуточек совсем не понимает. Наоборот, она и сама иногда любит немного похохмить. Причём, так смешно и тонко, как нашим телевизионным юмористам и не снилось…. Ну, теперь-то вы созрели – на рюмашку-другую? В честь нашего совместного, великого научного открытия, сулящего всему человечеству отнюдь нешуточные перспективы?

– Пожалуй, что и созрел…

После коротких, но плодотворных самогонных возлияний оба собеседника впали в тихую задумчивость.

Через некоторое время бывший профессор новосибирского Университета многозначительно поморщился и предположил:

– Готов дать на отсечение свою правую руку, дорогой Пьер, что мы с вами думаем об одном и том же.

– О чём, если не секрет?

– О том, что есть же ещё и вы, посетивший 1812-ый год и успешно вернувшийся обратно. Ведь всё это, если вдуматься, совсем не просто так. В аналогичных случаях незабвенный Вини Пух – мой самый любимый литературный герой – выражался весьма показательно: – «Это «ж-ж» – неспроста!». А вы – как считаете?

– Это точно, что неспроста, – вяло откликнулся Пётр. – Я же, если вы помните, изволил ещё и обвенчаться с Марией Гавриловной, очень милой и славной девушкой.

– Вот именно! – подхватил уфолог. – Причём, обвенчались с соблюдением всех правил и нюансов этого священного православного обряда. Она теперь ваша законная жена – перед Богом и людьми…

– Продолжайте, Иван Фёдорович, продолжайте!

– Я думаю, что вы должны вернуться. Да, что там, просто обязаны!

– Вернуться? Но куда, собственно? На развалины церквушки?

– Нет, в январь 1812-го года.

– Но, как?

Профессор, не спрашивая у Петьки разрешения-согласия, снова наполнил пластиковые стаканчики мутно-жёлтой ароматной жидкостью и важно объявил:

– Приборы однозначно показывают, что сегодняшним вечером – с большой долей вероятности – магнитные аномалии повторятся. Следовательно, и во Времени может произойти очередное пространственное смещение…. Понимаете меня, молодой человек?

– Понимать-то понимаю…. Но это ведь означает, что мне придётся навсегда переселиться в девятнадцатый век?

– Совсем необязательно. Я почему-то уверен, что существенные магнитные аномалии – в данной конкретной местности – будут наблюдаться ещё с неделю…. А, может, вам так понравится в 1812-ом году, что вы захотите там остаться? Навеки поселиться, образно выражаясь…. Почему бы и нет? Вы же, батенька, «реконструктор», чёрт побери! Утверждаете, что очень любите историю…. Разве нет? А тут вам предоставляется такая шикарная и редкая возможность – по-настоящему окунуться в Великую эпоху! Лично наблюдать за легендарным Бородинским сражением! А потом – поход на Париж, Елисейские поля, Монмартр, прочие прелести…. Эх! Я вам, право, даже немного завидую!

– Может быть, тогда рванём вместе? – то ли в шутку, то ли всерьёз предложил Петька. – Будем здесь бродить – по долам и весям – и старательно искать лилово-фиолетовую, совершенно бесшумную метель…. Вы не так одеты? Ерунда ерундовая, не берите в голову! Будете играть роль моего верного денщика. Что, не хотите идти в халдеи? Ладно, назначаю вас моим престарелым двоюродным дядюшкой, слегка свихнувшимся на разных околонаучных штуковинах. Согласны?

– Я бы – с огромным и всенепременным удовольствием! – от души загрустил Иван Фёдорович. – Но вынужден отказаться, благородный Пьер, от вашего заманчивого и, безусловно, интересного предложения…

– Почему?

– А как же мои приборы, датчики и самописцы? Кто-то ведь должен всё это зафиксировать, записать, оформить и задокументировать по всем правилам? Не так ли? Вот, то-то же, молодой человек! Долг каждого настоящего учёного – выполнять, умерив излишнее любопытство, свои прямые должностные обязанности. Сколь скучными они не были бы…

– Что же, дорогой мой академик, это был ваш выбор, – Пётр приподнял стаканчик с самогонкой в приветственном жесте. – Итак, предлагаю выпить за то, чтобы все наши многочисленные приключения и эскапады всегда завершались достойно, успешно и…

– И с минимальными людскими потерями, – подсказал профессор. – А милой и славной Марии Гавриловне передавайте от меня горячий и сердечный привет! Ну, и искренние пожелания – истинного супружеского счастья…

Глава шестая

Зелёная молния и приятель из Прошлого

Часа в три пополудни небо – прямо на глазах – начало хмуриться. Вскоре с востока пришли-приползли плотные, грязно-серые облака, из которых незамедлительно на землю полетели, кружась плотным и беспокойным роем, крупные белые «мухи». Стайки весёлых лимонно-жёлтых синичек, с самого утра бодро и радостно перепархивающих вокруг красно-бурой палатки, куда-то запропали.

– Может, улетели к ближайшему густому лесу, – предположил Петька. – А, может, спрятались в снегу. То бишь, нырнули – головами вперёд – в высокий сугроб. Я где-то читал, что животные и птицы загодя чувствуют приближение серьёзной непогоды…

Потом задул-загудел, постоянно и планомерно усиливаясь, северо-западный рваный ветер. Полпятого над землёй понеслась лёгкая весёлая позёмка, обещая в самом скором времени превратиться во всесильную и тревожную метель.

Пётр, расстегнув молнию полога, вошёл в палатку, где ровно и сыто гудел, обогревая бесценные приборы и датчики, компактный газовый примус. Раздвижной столик – вместе с примусом и тускло горящей керосиновой лампой – был задвинут в дальний торец, а в проходе между стеллажами размещалась допотопная раскладушка, на которой беззаботно похрапывал, высунув длинный нос из спального мешка, достославный профессор Гафт.

– Иван Павлович! – Петька настойчиво потряс спящего за плечо. – Вставай, родимый! Дело есть!

– Что за дело? – недовольно заворчал уфолог. – Никакого тебе покоя, надоеды противные! Опять заявились «гости»? Сам с ними, Пьер, разбирайся, проводи вежливые и правильные беседы, не маленький. А мне спать очень хочется…. Имею я право на отдых, или как? Ну, будь ты человеком! Мне ещё всю ночь дежурить, костёр поддерживать…

– Вставай, вставай, соня уфологическая! Метель уже начинается. Что говорят твои умные приборы, а? Поднимайся! Смотри у меня, сейчас свежего снежку сыпану за шкирку…

Минут через пятнадцать-двадцать Иван Павлович, смущённо позёвывая устоявшимся алкоголем, объявил:

– Прав ты, Петруша. Начинается. Частотные амплитудные колебания уже вышли за верхнюю границу. Примерно через час-полтора будет достигнут максимум. Собирайся, дружок…. Может, на посошок? Помнишь, ваша Ольга говорила, что, мол, никогда нельзя нарушать старинные народные традиции? Мол, Иваны мы, родства непомнящие, или как? Ещё одну бутылочку я тебе выделю с собой. Угостишь там, в славном девятнадцатом веке, кого-нибудь достойного, или там – достойную…