Смертельные гонки - Роберт Шекли

Карлосу пришлось покориться высшей мудрости читательницы газет. Итак, потратив остатки денег, они отправились в Вену, подальше от Парижа, подальше от океана. Анна объясняла:

– Большой город, не меньше Парижа, легко спрятаться. Я понимаю язык. Рядом страны, оставшиеся под влиянием русских. Газеты пишут, что в Вене всегда полно русских. Там продать планы будет несложно.

Карлос нехотя признал, что о политике Анна имеет гораздо более полное представление, чем он сам. Женщины могут рассуждать вполне логично, вот только всегда что-нибудь забывают.

Итак, они прибыли в Вену, в промерзший бестолковый город. Без денег, без крыши над головой. Им было нечего есть… И при всем этом они ни на шаг не продвинулись в деле продажи секретов!

А теперь, в довершение всех бед, Анна отчаянно воспротивилась единственной здравой мысли, пришедшей Карлосу в голову.

– Слушай меня, – говорил он, – мы сидим на скамейке, жрать нечего, денег ни гроша. Я не могу подскочить к первому попавшемуся русскому и продать ему секреты, ты сама так говорила. Придется выждать по меньшей мере пару дней. И что мы будем есть все это время, где будем спать?

– Я не хочу, чтобы ты воровал, – отозвалась Анна, как будто не слыша его.

– Не хочешь, чтобы я воровал? А как, по-твоему, я заполучил секреты?

– Это другое дело. Это было важно, это ты сделал ради фермы.

– Если я не буду есть, то не доживу до того времени, когда смогу купить ферму!

– Если ты украдешь, тебя схватят.

– Никогда!

– Это не принесет тебе удачи.

– Ну, особой удачи у меня никогда и не было. Да и на что мне она, удача?

– Все же рисковать фермой…

– Тебе вроде не нравились фермы?

– Не нравились, но ты все равно прав. Ничего лучшего я придумать не могу. А мы поедем в Австралию вместе?

– Конечно. Почему бы и нет?

– Что ты сделаешь, если не добудешь денег для фермы?

– Убью себя.

– Пообещай, что ты так не поступишь.

– Ладно, хватит глупостей. Сиди здесь. Вернусь через час.

Карлос отсутствовал гораздо дольше. Анна сидела на скамейке, нежась в мягком солнечном свете, и разглядывала прохожих. Дефилирующие мимо полицейские бросали на нее быстрые вопросительные взгляды. Им казалось, что есть что-то ненормальное в этой женщине, одиноко сидящей на скамейке в парке в то время, когда все остальные спешат на работу. Один из полицейских остановился и с подчеркнутой вежливостью осведомился, не может ли он быть чем-то полезен.

– Я жду мужа.

Разумеется, дама ждет своего мужа. Но она сидит на этой скамейке уже довольно давно. Так, может быть, ее супруг заблудился?

– Он пошел искать гостиницу. А я устала и решила подождать здесь.

Анна была достаточно прилично одета. Она не заговаривала ни с одним из проходящих мимо мужчин и не ответила нескольким типам, которые сами клеились к ней. На самом деле ее спокойствие объяснялось лишь фатализмом; полицейский же принял его за невиновность.

– Надеюсь, он не задержится, миссис. Если понадобится какая-нибудь помощь…

– Большое спасибо.

Карлос вернулся после захода солнца – с горящими глазами, в разорванной, выбившейся из штанов рубахе. Возбужденный и счастливый. Он охотился на рынке и сумел украсть сумочку с туго набитым кошельком.

– Что было дальше?

– Меня пытались догнать.

– Рубашка?

– Случайность. Зацепился за ограду.

– Сумочка?

– Выбросил на помойку.

Он показал Анне толстенькую пачку ассигнаций. Карлос был осторожным, хитрым и терпеливым вором. Он умел дождаться хорошей добычи и подходящей возможности. Воровство он ненавидел, оно унижало его, но ради своей мечты Карлос был готов на все.

– Ладно, – вздохнула Анна. – Теперь надо найти комнату и поесть. Потом я займусь твоими идиотскими секретами.

– Ты?

– Конечно, я. Тебя знают в лицо. Так что действовать придется мне. А может, наймем кого-нибудь третьего.

– Я все могу сделать сам, – заявил Карлос.

– И получить пулю в лоб?

– Не будь дурой.

Но она убедила его в необходимости действовать именно по такому плану, и Карлос нехотя согласился.

Уже на выходе из парка Анна спросила:

– Кто-нибудь видел, как ты воровал сумочку?

– Вероятно. Мне пришлось вырубить полицейского!

Глава 16

Сюзан Беллоуз проснулась словно от толчка. Остатки сна разом слетели с нее, но она продолжала лежать в кровати с закрытыми глазами, еще не совсем оправившись от снотворного, которое приняла накануне. И пыталась вспомнить свой сон. Сны имеют большое значение; нью-йоркский психоаналитик всегда расспрашивал ее о снах, и Сюзан привыкла записывать их во всех подробностях, когда могла хоть что-то вспомнить. На сей раз почудилось, что ее зовет по имени далекий низкий голос.

А еще что? Что-то неприятное. Сюзан вообще чаще всего снились неприятные вещи: люди превращались в животных, пейзажи оживали и становились угрожающими. Ей снились гоблины и гномы, фрейдистские колдуны и заклинатели и всякие прочие мерзости, от которых она стремилась избавиться хотя бы на восемь часов в сутки. Эти восемь часов сна она проводила в мире темных чар и сверхъестественных опасностей. Психоаналитик ничем помочь не мог. Даже наоборот: он как будто гордился своей пациенткой, просто наслаждался ее рассказами. Сны Сюзан, по его мнению, имели большое значение; они выходили за рамки процесса торможения. Сюзан иногда начинало казаться, что психоаналитик сам немного не в своем уме. Уйти в себя легко; это уже не модно, зато так приятно. Уйди в себя, Сюзан, и, может быть, тогда не придется проводить треть жизни в никогда не существовавших мирах, спасаясь от когтей сказочных чудовищ…

Она открыла глаза и тут же почувствовала, что рядом никого нет.

– Дэйн, – крикнула женщина, – ты где?!

– Здесь.

Он стоял перед зеркалом в ванной и завязывал галстук.

– В чем дело? Что-то случилось?

– Только что звонили из ЦРУ.

– А я не слышала?

– Ты ничего не слышала. Похитителя видели в Вене.

Сюзан встала с кровати, зябко передернув плечами, накинула халатик. Пробуждение после ночи любви всегда неприятно, особенно если мужчина уже одет.

– В Вене?

– Так говорится в рапорте.

– А это точно он?

– Может быть, и нет. Но описание как будто соответствует. Думаю, стоит съездить на место.

– Минутку, – пробормотала Сюзан. – Я с тобой.

– В этом нет необходимости. Этот тип украл у одной женщины сумочку, но арестовать его не сумели. Если он попадется, я всегда смогу вызвать тебя.

– С чего ты решил, что я послушаюсь? Я предпочитаю отправиться в Вену немедленно.

– Прекрасно, – вздохнул Дэйн.

Голос его звучал почти равнодушно; в утреннем свете он и сам казался особенно холодным и далеким. В его движениях чувствовалась какая-то напряженная неестественность. Мужчины всегда делают вид, как будто ничего не произошло, только актеры из них по большей части никудышные.