Дальний рейд - Михаил Михеев

(«Мы за ценой не постоим» их х/ф «Белорусский вокзал»).

В разрушенном взрывом отсеке, разумеется, ничего не было, да и вряд-ли могло уцелеть в принципе — если заряд антиматерии все-таки пробивает броню, то температура внутри отсека может составить несколько тысяч градусов. Судя по всему, здесь так и было — края дыры не вмяты, как бывает при полной аннигиляции заряда, а как будто вырезаны, значит, мощности орудия хватило на то, чтобы превратить в чистую энергию броню, а потом еще ворваться внутрь и взорваться там. Страшно представить, что там творилось в момент взрыва, но живые, кто бы там ни был, наверняка не успели ничего почувствовать, испепеленные жаром, по сравнению с которым солнечные температуры кажутся уютным курортом с умеренным климатом.

Десантники проникали внутрь группами, благо размеры дыры позволяли, моментально рассредотачиваясь и, по-привычке, настороженно поводя стволами лучеметов. Однако помещение по площади больше футбольного поля и метров пятнадцати высотой было абсолютно пустым. Виктор не понял в первый момент, зачем такое большое пространство внутри корабля, но потом до него дошло — взрыв просто объединил в одно целое несколько… Ну, может, несколько десятков помещений. Переборки кораблей никогда не бывают слишком уж прочными, во всяком случае с броней корпуса никак не сравнить — это аксиома. Нет, технически сделать это не сложно, достаточно увеличить толщину и применить соответствующие материалы, но корабль — это всегда компромисс между оружием, защитой, ходовыми качествами, массой и стоимостью. Да, можно создать корабль, превосходящий все остальные, но во что это обойдется? Сколько таких кораблей выдержит экономика? А главное, будет ли это оправдано? Шедевры морского кораблестроения, японские линкоры типа «Ямато» не имели себе равных, но пока шло их строительство, противники Империи Восходящего Солнца наштамповали огромное количество кораблей, уступающих японцам один на один, но имеющие подавляющее преимущество за счет численности. Одинокие гиганты, которых, надрываясь, строила вся Япония, так и остались бесполезным шедевром, не оказавшим никакого влияния на исход войны.

Однако, мы отвлеклись. Переборки, разумеется, имеют колоссальное значение что для морских, что для воздушных судов, однако рассчитывают их на противостояние напору воды в море или воздуха в космосе при пробоине или разгерметизации, соответственно, но никак ни для того, чтобы противостоять снарядам — с этим должна справляться внешняя броня. Если же делать переборки аналогичной или хотя бы сравнимой с основной броней толщиной и прочностью, то масса корабля и его стоимость взлетят до немыслимых высот, поэтому переборки делаются куда тоньше, да и материал на них часто идет другой, подешевле. Иногда это подводит — как, например, в этом случае, когда переборки не смогли ничего противопоставить страшному внутреннему взрыву.

Взрыв заряда антиматерии смел и расплавил металл переборок и превратил огромное пространство в стальную пещеру. Уцелевшие переборки были оплавлены и частично разрушены, но это уже ближе к краям — по центру успевший остыть металл напоминал каток. Здесь не было окалины — воздух исчез первым, просто тот металл, который не аннигилировал и не испарился, расплавило и размазало по стенам. К счастью, броня и внутренности корабля были не из титанового композита, как на земных кораблях, а вполне даже железными или, может, стальными — кто теперь разберет, иначе даже сохранившаяся искусственная гравитация не позволила бы уверенно перемещаться. Гулко щелкая магнитными подковками, десантники направились в сторону носовой части корабля.

Установка кессона прошла вполне штатно, однако, едва сработал вышибной заряд, по кессону выпалили из чего-то, напоминающего гранатомет. Не пробили, конечно, однако действие это было вполне показательным. Впрочем, конструкторы абордажного оборудования противодействие высадке предусмотрели — два установленных в кессоне автоматических гранатомета гулко бухнули. Звуки, конечно, в космосе не передаются, однако мгновенное сотрясение под ногами почувствовали все. Гу-гук! Две плазменные гранаты отправились в дыру и все затопила яркая вспышка, видимая даже через автоматически затемнившуюся оптику телеглаза. Больше никто оттуда не стрелял.

— Успел снять параметры?

Оператор анализатора только кивнул, вращая верньеры настройки. Потом он оторвался от своих приборов и доложил, пусть не по уставу, зато по существу:

— Атмосфера аналогична земной. Немножко выше влажность и температура, но в пределах допустимого. Бактериологический состав обычный, для нас ничего опасного нет. Телеглаз никакого движения не фиксирует. Можно выдвигаться.

— Тогда выдвигаемся, — решил Виктор. — Первая группа пошла!

Первая или, как ее называли, штурмовая группа, громилы в тяжелых доспехах, с неожиданной для их массивных фигур легкостью вломились во вскрытый отсек и заняли позиции, прикрывая идущих следом. В отсеке, как и ожидалось, ничего живого не было, только пара изломанных взрывами до неузнаваемости трупов у дальней стены. Однако вторая группа еще только начинала входить, когда открылся вполне человеческих конфигураций люк в стене и несколько фигур, крайне напоминающих человеческие, но несколько более худощавые, рывком влетели в помещение, а за ними следом перло что-то, напоминающее десантников Виктора — доспехи, во всяком случае, были очень похожие.

Огонь обе стороны открыли одновременно. На атакующих, кроме того, что в доспехах, не было ничего похожего на скафандры и вооружены они были легко — чем-то вроде автоматов, причем, судя по звуку, скорость пуль была явно дозвуковая. Эти пукалки для десантников были абсолютно не страшны, зато доспешный лупил, похоже, из крупнокалиберного пулемета, миллиметров пятнадцать был калибр, не меньше. Здесь явно не обошлось без сервоприводов и искусственных усилителей мышц, иначе такую дуру не поднять, а поднимешь — самого снесет отдачей. Очередью смело двоих десантников, броню скафандров не пробило, конечно, однако сбило с ног и оглушило. Хорошо, что не попало в лицо — легкие бронещитки на шлемах могли и не выдержать.

Десантники ударили из лучеметов и наплечных лазеров. Их огонь оказался куда результативнее, моментально заставив замолчать пулеметчика и разорвав на куски придурков с автоматами. Однако это было только начало. Сразу же следом за убитыми полезли другие, причем с таким упорством, будто само слово «смерть» было им совершенно незнакомо. Десантники вновь открыли огонь.

Вообще, десант оказался в выигрышном положении — люк был невелик, максимум один в броне, да и без брони вдвоем можно было разве что протиснуться. Количество десантников в отсеке при этом непрерывно увеличивалось, сооветственно, увеличивалась плотность огня. Однако лафа продолжалась от силы секунд двадцать, потом кто-то выстрелил в люк из плазмотрона и шипящая струя плазмы врезалась в грудь очередному атакующему.

Сказать, что полыхнуло ярко — значит, ничего не сказать. Отсек, из которого лезли эти самоубийцы, мгновенно заволокло пламенем. Часть заряда, отрикошетировав, пошла обратно, однако боевые скафандры выдержали удар с честью — они были рассчитаны еще и не на такое. А вот вражеские, очевидно, нет — во всяком случае, когда десантники проникли в отсек, живых они там не нашли. Зато нашли кучу обожженных тел, в обломках доспехов или без них. Окинув их взглядом, Виктор подумал, что это, безусловно, люди. Да, у них была покрытая татуировками смуглая кожа, они были более тонкокостные, чем соотечественники Виктора, черепа их были несколько странной формы, но это, тем не менее, были люди. И кровь у них была вполне человеческая, красная, хотя текла она не у многих, большинство было обжарено плазмой не хуже шашлыка. Виктор попытался уловить ускользающую ассоциацию — где-то что-то подобное он уже видел, однако быстро вспомнить не получилось и он отогнал эту мысль. Сейчас не было времени на размышления — надо было продвигаться дальше.

Пока десант готовился к штурму следующего помещения, Виктор быстро прикинул, чего же им ждать дальше. Выходило, ничего хорошего — хотя оружие и броня у хозяев корабля явно уступали земным, но их презрение к смерти заслуживало восхищения. Выходило, что рано или поздно им могут навязать рукопашную схватку и тогда, если противников будет слишком много, десантников сомнут числом. Что толку в непроницаемой броне, если тебя смогут обездвижить? А это не так и сложно, спеленать обычными веревками — и все. Разве что веревки потребуются прочные. Хорошо хоть, что на этом корабле, в отличие от дисколетов, можно было использовать нормальное вооружение, а не драться на ножах. Виктор сильно сомневался, что в рукопашной они справятся.

Межда тем в этот отсек никто лезть не пытался — очевидно, ждали, когда десантники сами откроют люк — тогда уже людям Виктора придется пролезать по-одиночке, а по ним смогут бить из всего, что стреляет. Он окинул взглядом помещение — похоже, здесь был кубрик или что-то в этом роде. Два десятка подвесных коек, вернее их остатки, обгоревшие обломки стола в центре, еще какая-то утварь… Все, в общем-то, привычно — мышление строителей корабля не слишком отличалось от мышления тех, кто построил его собственные крейсера. Возможно, потому, что строители корабля тоже были людьми, а значит, их творения могли отличаться дизайном, но опираться на общие принципы. Ну а раз принципы общие, значит и конструкция должна в чем-то повторяться. А даже если и нет, они все равно ничем не рискуют.