В объятиях пламени зари (СИ) - Никита Александрович Николаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Удары посыпались чаще.
Спину Лиса несколько раз обдало жаром.
Храмовник не справляется, он уменьшил радиус защиты.
Лис вскочил на ноги и бросился прочь. В спину ударило, ноги потеряли опору.
Сознание Лиса потухло.
Глава 7. Поляна
Гул в голове. Писк в ушах. Вдохнуть не получается.
Перед глазами темнота, в ноздри лезет едкий запах горелого. Так, наверное, и умирают под завалами, от панического ужаса в неудобной позе.
Целая вечность уходит на то, чтобы подтянуть к себе руки и ноги. Ещё одна чтобы наконец-то вдохнуть свободнее и выбраться чуть выше. Проклятый хлам из обломков повозки царапает руки и лицо в кровь.
Наконец-то тьма рассеивается.
Обессиленное тело, а в сознание одна лишь мысль.
Жить.
Старческий голос звучит под сводом черепа:
— А ты живучий… как портовая крыса!
— Ты опять здесь, старый хрен?
— Конечно, — хриплый смех раздался откуда-то сверху, — тебя контузило так, что мозги чуть в кашу не превратились.
Ползком. Прочь. Как можно дальше.
Вокруг серый день, воздух пропитан гарью.
— Не забывай, рядом враги.
— Хороший совет.
В траве пальцы нащупывают нож. Голова кружится, но хватка тверда. Шаги. Страх заставляет вжаться в корни дерева.
Здоровенный, полуголый. Глаза сверкают злобой, он ищет раненых чтобы добить их.
Их глаза встречаются. Хищный искал искривляет лицо разбойника. Крутанув меч, он ускоряет шаг.
Лис сжимает нож сильнее. Встаёт в полный рост, расправляет плечи.
— Благородный порыв умереть стоя, — тихий хриплый голос давно умершего старика.
Злоба рождается где-то в животе, горячей волной поднимается в грудь. Лис замахивается и бросает нож, прежде чем осознает действие.
Разбойник отступает на шаг, теряет равновесие. Непослушными руками шарит по груди. Когда ладони касаются рукояти, ноги подкашиваются, и он оседает на землю.
Лис оказывается рядом одним прыжком. Рукоять торчит из горла, а гримаса удивления так и застывает на лице его врага навсегда.
Шум за спиной. Инстинкт заставляет выдернуть нож из горла врага и метнуть его не глядя.
Хруст веток под тяжестью тела, сообщает Лису об удачном попадании.
— Стрелок, который никогда не промахивается, в пустыне таких называют…
— Шрафт, — Лис отвечает своей галлюцинации и склоняется над вторым врагом.
Нож снова попал точно в горло разбойнику. Этому приёму его научили в первые месяцы тренировок. Лезвие должно пройти одним движение пробив трахею и яремную вену. Убить так чтобы жертва не успела вскрикнуть.
Лис выдергивает заляпанный кровью нож.
Его безумный взгляд мечется по поляне. Больше никого нет, видимо этих двух оставили добить раненых.
Хриплый смех раздался как будто справа:
— Догадался наконец-то…
— Заткнись!
Лис идет по спирали, обходя поляну от края. Он ищет среди тел определенные цвета. Красный с чёрным камзол. Оранжевый платок. Цвета Храма.
Пышущий лежит ничком. Лис переворачивает его на спину, шарит за пазухой. Его дрожащие от нервного напряжения руки сначала ничего не находят. Лизарс повторяет осмотр карманов по второму кругу. Наконец он нащупывает небольшой металлический кругляш.
— Печать храмовника, сама по себе очень мощный артефакт. Она работает с внутренней энергетикой, усиливая враждебные способности, — Лис видит, как старик по птичьи наклоняет голову, — на кой ляд он тебе сдался. Ты же Чтец?
Пошатываясь Лис бредет прочь. Его липкие от крови и грязи ладони сжимают металлический круг с начертанными знаками огня.
— Для моей галлюцинации ты как-то сильно туп, — сквозь зубы выдавливает Лис.
— Ну-у-у нет! — старик досадливо поморщился, — Только не говори, что ты веришь в бредни будто печать храмовника защитит от силы Чтеца? Думаешь сможешь противостоять Волку? Твой парень передавил не один десяток владельцев таких безделушек, думаешь она тебя спасёт? Ты жалок Лизарс!
— Что бы ты знал, старый хрен.
— Какой же ты…
— Да пошёл ты! — устало произнес Лис.
Какой-то время Лис шёл, не разбирая дороги.
— Давай будем честны? — хриплый голос звучал под сводами черепа, — ты надеешься, что перехватишь контроль над печатью?
— Я уже перехватил, — сквозь сжатые зубы прохрипел Лис.
Окружающие пространство расплывалось в глазах. При этом очень странно было наблюдать четкий силуэт учителя где-то на периферии зрения.
— Стрелок, который никогда не промахивается, — говорить было больно, но почему-то это приносило облегчение, — таких набирают в корпус Шрафт, из таких воспитывают Чтецов. Будь ты старый хрен более любопытен и подкован в теории, ты бы знал, что это свойство связано с врожденной особенностью течений жизненной силы в теле. Мои старые инстинкты сработали, а это значит моя сила со мной. Печать Молчания лишь закрыла обмен между внутренней энергией и внешней.
Пока он говорил в глазах прояснилось, галлюцинация пропала. Тёплый кругляш печати, сжатый в ладони, наполнял тело силой.
Лизарс оглянулся. Поляна, где свершилось побоище осталась за спиной. Он прошел чуть южнее того направления куда прорывались гвардейцы.
Лизарс оглядел свои лохмотья, окончательно пришедшие в негодность. Ему вновь придётся остаться в лесу одному. И на этот раз лучше будет раздобыть припасы. Наверняка среди трупов он может найти что-то.
Мысль казалась здравой, и к своему удивлению Лизарс не чувствовал омерзения от мысли, что будет рыскать среди павших словно падальщик.
Он будет жить.
Вопреки всякой логике и всем врагам на зло, он выживет. Вывернется, как всегда, выворачивался.
Его сила осталась с ним, пускай он не может использовать её как раньше. Придётся научится многому заново.
Но, Кутх их всех забери! Лизарс Н'Карду ещё вернётся в Скальдию. Пусть не через год, и, наверное, не через два. Но он найдёт способ отомстить. Мерзкие жалкие твари, они думают, что переиграли его.
Им не удалось.
Они не смогли его прикончить. Не смогли отобрать его силу.
— Я буду танцевать на ваших костях! — прошипел Лис.
Главное сейчас прорваться к Монастырю. Там он сможет в спокойной обстановке заняться самопознанием.
По лицу, впервые за эти лихие дни, растеклась улыбка. И в ней, как и прежде было больше от хищного оскала.
Лис вернулся к краю поляны. Затаившись в кустах, он убедился, что больше никто не рыскает среди трупов добивая раненых. Из гвардейцев так же никто не вернулся на поляну, за тот час, что он просидел, наблюдая за полем брани.
Поиски припасов решено было начать от сгоревших останков фургона. Среди хлама он откопал мятый котелок, целый бурдюк под воду, неплохой охотничий нож.
Никакой одежды кроме доспехов он не смог найти. Тела большинства солдат были изрублены, а латы измяты, так что без хорошего кузнеца владельцев оттуда вытащить не удалось бы.
На глаза попалось тело храмовника. Его одежда была в относительно сносном
