Дамнат - Ростислав

— Подумай.

Через несколько минут Баит сказал:

— Ладно. Я сам предложил. Но я боюсь. Неизвестно, что может произойти. Ведь я даже не знаю, что именно мне делать. Как вернуть тебе память. Ты же не одержим, ничем не болеешь, тебя не надо посвящать в охотники… В моей жизни еще не было такого. Всё это может закончиться очень плохо, понимаешь?

— Понимаю и хочу рискнуть. Хочу рискнуть. Будь что будет.

Баит опять замолчал, и на этот раз пауза длилась гораздо дольше.

— Обряд проведем не здесь, — сказал он наконец, хлопнув ладонями по коленям, как будто подбадривая себя. — Надо идти на Ахан. Здесь слишком опасно, из-за «теней» и волканов.

— Далеко?

— День-два пути. Поступим так: как только наступит подходящий день, мы отправимся в путь. Только потом не вини меня.

— Хорошо. Не буду.

Старик посидел еще, неловко глядя в пол и сжимая колени, затем одел тулуп и вышел. «Наблюдать за волканами», — не без злорадства подумал отшельник.

Иван тоже заметил чудовищ. Звери появлялись по ночам. Огромные темные твари, с виду мало чем отличавшиеся от обычных волков, безмолвно кружили вокруг заимки.

Всё чаще Иван погружался в состояние патологической задумчивости, во время которого его посещали всё более и более бессмысленные, с трудом воспринимаемые видения. Кроме того, с недавних пор он боялся заснуть, ибо как только его начинала охватывала дрёма, к нему являлись «тени» — бесформенные одинокие фигуры с преувеличенной неторопливостью двигавшиеся в плотном тумане.

Тени пугали, черт возьми. И бесили его.

Иван не мог этого больше выносить. Зачастую не хватало сил просто спокойно поговорить с Баитом — тело не слушалось. Не докончив фразы, Иван надолго замолкал, взгляд стекленел, руки безвольно опускались. Поэтому он так уцепился за возможность выяснить о себе хоть что-тоc помощью обряда.

Эта мысль стала так навязчиво преследовать его, что он не давал покоя ни себе ни старику, который, несмотря на всю свою сдержанность и вежливость, всё чаще избегал отшельника, или, в крайнем случае, старался промолчать. Вообще-то, говоря о сдержанности, следует иметь в виду покорность — черту характера, пришедшую с годами, с нелегким опытом. Глядя на старика, на то, как он горбился, все время стараясь чем-то занять себя, Иван начинал жалеть его. В те моменты Баит так не походил на того обветренного всеми ветрами сурового горца, с такой непреклонностью противостоявшего буре. Таких людей как он не могут поколебать никакие потрясения, они привыкли выживать и терпеливо, покорно, сносить удары судьбы. Шаман поможет ему.

Прекрасно понимая это, Иван всё же не успокаивался. Больше того, он всё чаще отдавался во власть злобы. Злобы мелкой, душной, старательно упрятываемой. Постепенно Ивана стало бесить буквально всё — хижина, шаман, переменчивая погода.

Отшельник решил, что дальше так не может. Он заявил Баиту, что отныне будет охотиться сам. Ему надо было хоть на время покидать заимку и тени, окружавшие его. Это было, на его взгляд, единственно верное решение. Так он хотя бы избавится от изматывающего ощущения, что за тобой постоянно наблюдают, причем с опаской, недобро.

Да и старик отдохнет от него.

Обряд

Наконец-то удачная охота — Иван подстрелил лося. Первая добыча за четыре дня.

Разделывая тушу, отшельник задумался: так ли емуэто надо? С одной стороны, надоело впустую бродить по безжизненному лесу. С другой — здесь хорошо, в безмолвии, среди вековечных деревьев. Свист ветра, сметающего с верхушек сосен снежную пыль, туманом окутывавшую лес; скрип снега; мороз, покалывающий щеки дарили ни с чем не сравнимое чувство спокойствия и единения с природой. Но все это пропадет, как только…

Иван вздохнул. Что ж, мясом они запаслись, голод им не грозит. Баит не торопится, говорит, что скоро будет метель и надо бы ее переждать. Пусть так. Он и сам сомневается. Ну выяснит он о себе всё, что только можно. Что он маг, запертый недоброжелателями в неприступном углу. Что дальше? Мстить? Кому? Тому призраку, в капюшоне? Как же его звали-то? Имя выветрилось из памяти. Да и зачем могущественному колдуну о чем-то беспокоится!

Иван с трудом представлял такой вариант развития событий. Скорее всего, наймется в батраки к какому-нибудь землевладельцу и будет гнуть спину в поле, пока не помрет от болезни или кнута. Либо станет знахарем. Нет. Это уже слишком — что он может? Испепелять одним взмахом руки? С таким умением идти только в разбойники. А там и до виселицы недалеко.

И зачем он покинул свою землянку?

Иван снова взвалил мешок с мясом на спину, но сделав шаг, остановился. В лицо дохнуло… падалью. Он посмотрел на мутный шар солнца, скрытый плотной пеленой серых туч.

День. Не может быть. Ведь сейчас же день! Иван закрыл глаза.

А ведь он хотел быть батраком, знахарем, на худой конец, разбойником… Ничего не надо, пожалуйста! Маленькому человеку ничего не надо…

Взгляни смерти в глаза, — прозвучал внутри него голос. — Ну же, взгляни смерти в глаза.

И он взглянул. Прямо перед ним стоял громадный — высотой по грудь — волк. Невероятно мощный зверь — под черной шерстью бугрились до безобразия выпуклые мышцы, сплошное нагромождение мышц. Впечатление усиливала морда — неправильной формы, с большой пастью, усеянной рядом острых клыков. И два тусклых маленьких глаза, точно зверь был слеп. Волкан внушал ужас. Он был как будто слеплен из разных кусков — нескладная уродливая тварь. От волкана жутко несло псиной и жаром. Словно внутри него полыхал огонь. Черная шерсть как будто тлела, осыпаясь мелкими сгоревшими хлопьями.

Несколько секунд, показавшихся Ивану вечностью, зверь разглядывал человека своими тусклыми глазками-бусинками. Затем, припав к земле, медленно подошел к застывшему в неподвижности человеку. Обнюхав его, волкан отпрыгнул и оскалил зубы. Иван стоял, не шелохнувшись. Затем зверь скрылся в лесу.

Иван не стал рассказывать Баиту о происшествии. Но шаман все равно заподозрил неладное.

— Что-нибудь случилось?

— Нет, ничего. Устал. Но охота была… удачной. Лосенка подстрелил. Удачно вышло. С первого раза… убил.

Произнеся последнее слово, отшельник вздрогнул, затем, скинув тулуп, сапоги, трясущимися руками размотав портянки, он залез на полати и с головой укрылся шкурами.

Почему же волкан не тронул его? Почему? Потому что он проклятый? Дамнат?

Дамнат…

Метель длилась два дня. Но стоило шаману с отшельником расчистить заносы, как вьюга поднялась снова и не прекращалась еще три дня.

Баит ворчал.

— Не иначе Великий Охотник гневается.

— Надо думать, — только и сказал Иван.

Баит вздрогнул.

— Что означают твои слова?

Иван опустил глаза, не выдержав