Разведка боем - Владислав Жеребьёв

— Свести вас? — Увидев проблеск надежды в задумчиво-мечтательном лице оперативника, Арик воодушевился.

— Не то чтобы свести. До двадцатого посидишь в одиночке. Попробуй пикнуть только…

— Но…

— Ни каких но. Мне не нужно твое внезапное бегство. Можешь потом писать на меня кляузы, натравливать свою диаспору и менять соль с сахаром местами, но все это после двадцатого.

— А много они убили? — Вдруг проявил странный интерес к происходящему Ханкишиев.

— Достаточно. — Отмахнулся Всеволод. — Дома кто есть, кто в состоянии сейф открыть?

— Жена, — неуверенно признался Арик. — Но она кода не знает, как впрочем, и все остальные.

— Диктуй код. — Пожал плечами Курехин. — Скатаемся, посмотрим. Документы точно там?

— Всевышним клянусь!

— Ну, ты смотри у меня. — Майор кровожадно оскалился и покачал головой. — Если соврал…

Квартира встретила Семена привычной тишиной. Жил он один, животных не имел, да и обзаводиться семьей не спешил, и теперь попав в щекотливую ситуацию, задумался о своей жизни.

— Вот так и буду, бобылем, последние две недели, — бубнил он, вытаскивая из холодильника замороженную пиццу. — Все люди как люди, дети там, жены любимые. Чем я, спрашивается, плох?

Давно заученным движением Давыдов закинул свой скромный ужин в микроволновку, нажал на кнопку разогрева и потянулся за пивом. И тут в голове аналитика сверкнула, будто алмаз в куче навоза, внезапная и до неприличия шальная мысль. Позабыв все на свете, он бросился к компьютеру в спальне, щелкнул кнопкой пуска и едва дождался, пока загрузится операционная система. Дальше действия были просты. Социальная сеть, логин и пароль, поиск по школе.

Нужная страничка Нины Артемьевой всплыла после трех минут поиска, когда Давыдов догадался ввести возраст. На его счастье, в статусе предполагаемой избранницы все еще значилось в активном поиске.

В Ниночку Давыдов был влюблен, или он предполагал, что те чувства, которые он испытывал к Артемьевой, были той самой любовью, еще с младших классов. Смешливая, с косичками и забавными веснушками на носу, она никогда не обращала на Семена особого внимания. Так делали все девочки, из его класса, предпочитая мальчиков постарше. Спортсменом Давыдов не был, учился так себе и заявить о своем существовании мог разве что на субботниках, когда всем классом они отправлялись на сбор металлолома или убирали школьную территорию от бычков и презервативов. Странная привязанность к Артемьевой преследовала маленького Семена вплоть до седьмого класса.

Вернувшись из пионерского лагеря, Семен узнал, что его родители погибли в пожаре. Умерли страшно, сгорев заживо в заблокированном огнем коридоре. И пока его дядя Антон не приедет с севера, ему предстоит жить в детском доме.

Брат отца, Антон Давыдов работал на буровой и уезжал раз в полгода куда-то на холодные моря. Следующие шесть месяцев стали самыми страшными в жизни Семена и о юношеской влюбленности пришлось забыть. Антон прибыл через полгода, и рассчитывал забрать ребенка, а ему сдали с рук маленького звереныша, боящегося и ненавидящего все вокруг. Многих сил и стараний Давыдову старшему стоило вернуть маленькому Семену самообладание и уверенность в себе. Шесть месяцев в приюте искалечили его сознание и разрушили мирную картинку восприятия мира, а остальные воспитанники этому поспособствовали.

Потом Давыдов с интересом следил за судьбой своих бывших недругов и радовался, когда кого-то из них постигала неудача. Многие спились или скололись, другие получали сроки и садились, и каждый свершившийся факт грел душу и давал повод поверить в высшую справедливость. О случившемся в приюте Семен никому не рассказывал, даже дяде Антону, ставшему ему, по сути, отцом.

Но время лечит, раны затягиваются, пускай плохо и неохотно, и вновь всплывающий образ косичек и веснушек опять будоражит кровь. Что не сделаешь, если тебе осталось жить две недели?

Семен улыбнулся, отметив про себя, что Нина превратилась в замечательную барышню. Не обрюзгла, не располнела как большинство его знакомых, но главное не вышла замуж. Вернувшись к холодильнику, аналитик выудил оттуда запотевшую бутылку пива, вытащил из микроволновки тарелку с пиццей и вновь поспешил за клавиатуру.

— «Привет», — вбил он в окошко чата. — «Ты меня помнишь»?

— «Привет». — К радости Семена почти мгновенно ответил желанный контакт. — «С трудом».

— Мы в школе учились. Помнишь? Я Семен Давыдов. Сидел от тебя за две парты.

— Это темненький? У тебя что-то тогда с семьей случилось?

— Да, папа и мама умерли в пожаре.

— Прости, я не знала.

— Не беда. Родителей все равно не вернуть. Как поживаешь?

— Работаю.

— А я вот дома и решаю, как провести этот вечер. Ты как?

— Ну, даже не знаю, — Семен зарабатывал себе на жизнь тем, что фильтровал интернет-контент и просматривал логи переписки с деловыми партнерами, и блеф или ложь он чуял за версту. В жизни у него это не выходило, но отображенные на экране монитора буквы приобретали какой-то сакральный смысл, с потрохами сдавая автора фразы. Нина была заинтересована, если уж не во встрече, то в разговоре. — Расскажи о себе.

— Даже и не знаю, что про себя рассказать, — довольно прихлебывая пиво, застрочил Давыдов. — Живу один, в центре. Работаю помаленьку. — Удочка была заброшена, оставалось ждать реакции, и она, разумеется, пришла. Отхлебнув пива и откусив от пиццы, Давыдов отметил про себя, что не зря ест свой хлеб и занес руки над клавиатурой.

Тринадцать дней до часа «икс». Раннее утро. Локация 1. Совпадение временных отрезков 1:1

Транспортом Хелла оказалась старая «Нива» с пулевыми отверстиями на дверях.

— И это твое средство передвижения? — Ужаснулся Давыдов. — Всеволод, еще не поздно вернуться и забрать наш мерседес. Подумаешь, гигантские пауки, я перетерплю.

— Не пыли, — Курехин поставил сумку на землю, скрестил руки на груди и повернулся к Хеллу. — Объяснить можешь?

— Легко. — Усмехнулся тот. — Кузов и правда непригляден, но полный привод и трехлитровый форсированный движок от Шевроле делают её незаменимой. Горючки по условиям тоже ест, дай боже, в то время как ваш Гелик обсохнет уже на второй локации. Где будете топливо искать? Зайдете в местный супермаркет?

— Есть машина, должна быть и горючка, — пожал плечами майор, — но в чем-то ты прав. Жучков на ней нет, отследить, по крайней мере, сразу её не смогут, а я ездил на машинах и похуже этой. Семен, оставить панику, производим погрузку.

Помолясь тронулись. Свет фар выхватил пустую замусоренную улицу. Пальнув глушителем, отечественный внедорожник резво сорвался с места.

— Сколько у нас времени? — Недовольно поинтересовался Давыдов с заднего кресла. Пассажирское, разумеется, досталось Курехину, он же направлял Хела ориентируясь по карте.

— Часа два, не больше, — прикинул на ходу майор. — Хэлл, успеем?

— Да проще пареной репы. — Компьютерный помощник уверенно выжал педаль акселератора и за окнами замелькали черные тени пустых домов. — С этой машиной мы будет в точке перехода раньше срока, гарантирую.

Маленький заброшенный городок, преподнесший в первый же день столько сюрпризов, оказался не таким уж и маленьким. Наматывая километры асфальта на широкие грузовые шины, внедорожник несся по темному городу, выхватывая мощными лучами фар неясные тени. То там, то тут, расплывчатые и пугающие, они носились между опустевших строений, оставляя после себя крохотные буранчики пыли и поднимая в воздух обрывки газет. Вот слева промелькнула детская площадка с развороченной песочницей и покосившейся каруселью. Мелькнули столбики бензоколонки, сменившиеся забитой мертвыми автомобилями стоянкой супермаркета. Вот показалась и взлетная полоса аэропорта. Именно сюда и указывала стрелка.

Подкатив к запертым воротам, автомобиль скрипнул тормозами и остановился, не доезжая пары метров. Лучи фар выхватили толстую цепь и старый навесной замок.

— Нас тут явно не ждут. — Всеволод покопался в кармане разгрузки, вытащил сигарету и щелкнул зажигалкой. — Будем ломать.

Взломать замок решили с помощь АК, попросту расстреляв в него половину обоймы. Укрывшись за кузовом нивы, майор несколько раз плавно спустил курок. Автомат приятно дернулся у плеча, полыхнул, и замку не оставалось ничего другого как поддаться на уговоры оперативника.

Взлетная полоса была пуста, пусты и ангары для частных самолетов. Припаркованные в дальнем углу трапы покрылись пылью, явно давно не эксплуатировались. Все всем чувствовалось запустение и тоска.

— Ничего не понимаю. — Сидя на капоте машины Давыдов вертел в руках карту подсвечивая себе налобным фонарем. Стрелка указывает сюда. Дальше карта обрывается и пишется что тут точка перехода.