Страж - Елизавета Владимировна Соболянская

Утром Хосе разбудили на рассвете. Знакомая горничная принесла воду для умывания, завтрак и свежую рубашку. Собрался молодой идальго быстро, побрился, пригладил волосы, стянул их в низкий хвост, аккуратно завязал шейный платок – в общем, постарался выглядеть максимально аккуратно.

Перекусив хлебом и сыром, Сааведа выглянул в коридор и попросил пробегающую мимо служанку отвести его к мальчику. Очевидно, на кухне уже знали о смене статуса гостя, поэтому отвели сразу в детскую. Мальчик уже встал, и сонная кормилица наблюдала за его одеванием.

Миниатюрные пальчики с некоторым трудом застегнули пуговицы на камзоле – единственный наследник дона Трабы Хосе с юных лет ходил во «взрослой» одежде, показывающей его статус, и по правилам знатных домов его должен был одевать личный камердинер, но в доме деда он одевался сам. Запрыгнув в ботиночки, ребенок кинулся к двери, спеша на улицу – играть, пока маменька не усадила за скучное переписывание непонятных заумных слов. Однако по другую сторону двери ждал сюрприз: высокий худой мужчина, которого мальчик прежде не встречал.

Незнакомец с улыбкой произнёс:

– Рад встрече, Мигелито. Я дон Хосе Сааведа, твой новый наставник.

Незнакомец вежливо поклонился мальчику, а после – учтиво кивнул головой кормилице. Пожилая женщина легко подтолкнула вдруг засмущавшегося воспитанника вперёд.

– А чему вы будете меня учить, дон Хосе?

– Хм-м… – молодой мужчина изобразил глубокие раздумья. – Это будет зависеть от… Давай мы спустимся во двор, и ты мне расскажешь, что уже умеешь?

На улице ребенок раскрепостился и почти уже без смущения болтал о том, какой замечательный у его деда есть конь Быстрый, и как Мигелито хочет однажды на нем участвовать в скачках, и он непременно победит, ведь Быстрый – самый лучший конь, о котором он слышал, а сам Мигелито – лучший на свете всадник.

– А умеешь ли ты управляться с клинком, Мигелито? – спросил Хосе, когда они сделали второй полный круг вдоль стен внутреннего дворика.

Мальчик смущенно потупил глаза и издал невнятное «нгм». Мужчина протянул ему рукоять шпаги – настоящей, хотя и ненаточенной.

– Попробуй поднять.

Мальчик двумя руками поднял оружие. Он напряжения и восторга у него раскраснелись щёки и заблестели глаза.

– А теперь сделай выпад, – Хосе подал пример, стремительно падая на одно колено и возвращаясь в прежнее место, жаля воображаемого противника в колено.

Ребенок «выпал», но столь расторопно подняться не смог.

– Видишь, Мигелито? Когда-нибудь из тебя может получиться неплохой фехтовальщик, но прежде тебе следует упражняться с деревянным мечом, – мужчина поднял шпагу и выполнил несколько тренировочных приемов.

– И тогда я смогу сражаться так же красиво, как вы?

– И даже лучше.

Некоторое время ушло на то, чтобы отыскать среди вороха учебного оружия деревянный клинок подходящего размера для маленького дона, разъяснить правильный хват и стойку.

Несколько часов пролетели незаметно между объяснениями и отработкой движений, и к началу сиесты ребенок был порядочно утомлен.

– Мигелито, где ты? – голос Розалины разнесся по дворику, словно музыка в ушах Хосе.

– Мам! Мама, посмотри, посмотри! Я уже умею сражаться! – мальчик восторженно залепетал, но бежать уже никуда не стал, оставаясь подле учителя.

Розалина вышла во дворик, кажется, еще более прелестная, чем вчера. Ее строгое черное платье украшал кружевной воротник тонкой работы, на поясе висели драгоценные гранатовые четки, а волосы были убраны черными лентами в пучок на макушке. В своем доме донья Розалина могла ходить без вуали, и Хосе не сдержался – впился взглядом в ее нежное лицо, пока донья ворковала с сыном.

– Ох, неужели? Мой бравый защитник! – женщина улыбнулась и взъерошила волосы ребенка. – Пойдем, тебе пора отдохнуть.

На Хосе дама бросила взгляд – достаточно недолгий, чтобы соблюсти вежливость, но не более.

Мужчина вздохнул от неясной тоски и усталости – прыгать всё утро пришлось не только воспитаннику, но и воспитателю – и направился в дом. Ему хотелось умыться и выпить холодной сангрии. После следовало заглянуть в библиотеку и подготовиться к дальнейшим занятиям.

К новому человеку в доме слуги отнеслись с вежливой настороженностью. Ел с хозяином, но все утро нянчился с молодым доном. Не слуга, но и не господин… Однако кувшин с прохладной водой для умывания Хосе принесли сразу, как попросил, и сангрию тоже. К напитку улыбчивая служанка принесла лепешку с сыром и пару фиников:

– Донья распорядилась, – сказала она, – скоро сиеста.

– Благослови Господь донью Розалину за ее милосердие! – радостно отозвался идальго.

После умывания и перекуса Хосе все же отправился в библиотеку. Там было прохладно. Книг было довольно много, и большая их часть была надежно прикручена к полкам длинными прочными цепями. Но Хосе не интересовали драгоценные переплеты. Он искал список знатнейших родов, гербовник, дуэльный кодекс и «Этикет для юношей» – эти книги имелись практически в каждой знатной семье, ведь с них начиналось обучение юного дворянина.

Книги нашлись быстро – прямо на столе. Похоже, кто-то приготовил их заранее. Еще тут лежали: «Грамматика», книга арабского ученого «Алгебра», а рядом труд греческого философа «Геометрия». Собрание романсов, священное писание с картинками и книга «О славных победах и великих битвах».

Хосе обрадовался тому, что в доме нашлось все необходимое, и, обнаружив в углу удобную кушетку, проспал всю сиесту.

Когда жара спала, кормилица привела умытого дона Мигеля к воспитателю, и Хосе взялся за книги. Алгебра и геометрия мальчика удивили, а дуэльный кодекс и «Славные победы» просто очаровали. Он благоговейно перелистывал страницы и задавал множество вопросов, так что, когда в библиотеку заглянула служанка и позвала на ужин, Хосе стоило большого труда сдержанно велеть мальчику убрать книги, вымыть руки и переодеться к общей трапезе.

Впрочем, Мигелито был хорошо воспитан и правила знал четко. Так что к ужину ученик и учитель не опоздали. За столом дон Траба задал внуку несколько вопросов и, кажется, остался доволен. Во всяком случае, замечаний не сделал, и это уже было хорошо.

Глава 13

Дни в доме Траба начали сменять друг друга незаметно и неумолимо, словно стекающий с ложки мед.

По