Война погасила маяки - Юрий Чернов

Не до сна было в ту ненастную ночь защитникам ориссарской позиции. Бой приблизился к берегу. Проходили по дамбе поредевшие в непрерывных трехдневных боях роты. В ночной темноте белели повязки раненых. Только перед рассветом дамба опустела. В это время звуки боя донеслись откуда-то с севера, с Сааремаа.

Старшина Егорычев у дота на берегу с нетерпением ожидал сигнала.

Вскоре над темной стеной леса в Сааремаа поднялась зеленая ракета. Один за другим прогремели взрывы. Клубы пыли поднялись над дамбой, и, как бы дожидаясь этого, на севере, в тылу ориссарской позиции, вновь заговорили умолкнувшие было минометы и орудия.

Утром на берегу появились первые вражеские солдаты. Их встретил меткий огонь советских воинов. Ни бомбежки, ни артиллерийский обстрел не могли сломить стойкости защитников в районе Ориссаре. В этих боях особенно отважно действовали 85-я флотская рота и саперы старшины Егорычева.

17 сентября фашистские части вброд перешли мелководный пролив Вяйке-Вяйн и захватили плацдарм на Сааремаа. За день при поддержке авиации им удалось сосредоточить на захваченном плацдарме значительные силы.

Командование БОБР, убедившись, что наступающих на широком фронте фашистов не задержать, приняло решение отходить на юго-запад. Там, на узком полуострове Сырве длиной около 30 километров, под руководством начальника инженерной службы майора С. С. Навагина заблаговременно были созданы оборонительные позиции.

Тяжело приходилось островному советскому гарнизону, но они знали: каждый день обороны здесь, на островах, облегчал положение под Ленинградом. Об этом говорили специальные радиопередачи из города на Неве, адресованные моонзундцам.

В эти трудные дни на Сааремаа вновь забил родник смекалки и находчивости. Не хватало артиллерии — защитники острова делали у дорог камнеметы. Они должны были поражать врага не только силой взрыва фугаса, но и камнями, положенными на него. Не было танков — в танки превращали обычные гусеничные тракторы. Вместо мин замедленного действия применяли подвешенные к деревьям осколочные авиабомбы.

Для маневра силами по предложению начальника вооружения воентехника 1-го ранга А. О. Лейбовича создали подвижную артиллерийскую батарею: в кузовах автомашин установили найденные на складе 45-миллиметровые пушки.

Эта батарея, усиленная спаренными пулеметами, помогла немногочисленным зенитчикам бороться с воздушным противником, а после высадки вражеского десанта участвовала в боях под Ориссаре, расстреливая фашистов прямой наводкой.

Враги быстро наращивали силы на Сааремаа. Они начали наступление вдоль северного побережья — на Триги-Памману, в центре — на город Курессаре и вдоль южного побережья — на бухту Кейгусте. Части гарнизона, ведя бой с крупными силами противника, вынуждены были отходить на юго-запад, к полуострову Сырве.

Подразделения 46-го стрелкового полка, которым командовал майор А. С. Марголин, располагались на северном побережье Сааремаа. Двое суток в районе бухты Триги сдерживали красноармейцы наступающую группировку противника. Флотские береговые батареи поддерживали обороняющихся огнем. Артиллеристы-корректировщики находились в окопах вместе с пехотинцами, и не раз им тоже приходилось браться за винтовки, отбивая очередную атаку гитлеровцев.

В уже упоминавшейся книге В. Мельцера подчеркивалось: «Особенно сильное сопротивление противника пришлось преодолеть на южном берегу бухты Триги».

19 сентября начальник штаба 3-й отдельной стрелковой бригады полковник Виктор Матвеевич Пименов сообщил майору Марголину о том, что гарнизон Сааремаа отходит для дальнейшей борьбы на полуостров Сырве. Передовым подразделениям 46-го полка ставилась задача задержать наступление северной группировки фашистов, чтобы дать возможность организованно отвести войска на юго-запад.

И все-таки, несмотря на героизм оборонявшихся, ряды которых пополняли моряки из бухты Триги и с береговых батарей, полк отходил. Отходил, имея значительные потери, без связи, не зная обстановки на соседних участках. Уничтожив военный городок у озера Куруярви, созданный своими руками, отступали на Кихельконну.

Звуки боя доносились с юга, а где-то впереди, куда ушли роты и куда ехал командир полка, тоже раздавалась редкая стрельба. Марголин знал, что сутки назад, стремясь отрезать дорогу для отхода на юг, в районе Мустьялы фашисты сбросили парашютный десант. Все 150 парашютистов приземлились в расположении 39-го артиллерийского полка и вскоре были уничтожены. Но это было сутки назад. Отсутствие связи больше всего беспокоило майора Марголина. Утром он отправил велосипедиста, надеясь определить, где находятся соседи справа, но красноармеец обратно не вернулся.

За поворотом дороги показалась машина. Это был камуфлированный автобус в желто-зеленых пятнах. Задними колесами он съехал в кювет. Дверца кабины распахнута.

«Наш клубный», — узнал Марголин. Машина командира полка подкатила поближе, и майор увидел, что кабина пуста, а смотровое стекло прошито двумя перекрещивающимися очередями. Пулевые пробоины напоминали головки заклепок с аккуратными краями в паутине мелких трещин.

На подножке темнела кровь. Такое же пятно было и у переднего колеса на дороге. Тут же поблескивали стреляные гильзы, еще не присыпанные пылью. Гильз было много. Видимо, шофер стрелял из ручного пулемета.

Пробитый корпус автобуса в нескольких местах топорщился щепками. Но большой красочный плакат на нем сохранился: красноармеец штыком прокалывал удава со свастикой. Осенний ветер шевелил бумагу. От этого движения штык колебался, а змея корчилась, будто ей и в самом деле было больно.

Боец! Настало время драться!Вопрос теперь решается свинцом.Точней стреляй! Учись маскироваться!Будь стойким, верным Родине бойцом!

Майор прикрыл усталые веки и хорошо представил себе, что произошло на этой дороге. Ему показалось даже, что он слышит знакомый голос, нараспев читающий свои стихи. Это красноармеец Георгий Ладонщиков, их полковой поэт:

Перед тобой теперь одна задача:(Других путей уже не может быть)Громить врага везде. А это значит:Во что бы то ни стало — победить!

Шофер объехал на дороге трупы двух гитлеровцев, притормозил у канавы: там без движения лежали еще трое.

— А вон и еще один, — указал на придорожные кусты шофер.

— Неплохая «премьера» для наших артистов!

Командир полка почувствовал гордость за красноармейцев его полка. Пожалуй, прав был комиссар, уделяя много внимания клубу. Теперь он сам убедился: музыканты и певцы не только успешно выступали на сцене, но и умело действовали винтовками и гранатами.

От опушки леса, размахивая револьвером, бежал человек.

— Стойте, стойте!

Майор поставил автомат на предохранитель. Но чем это так взволнован командир роты связи?

— Немцы перерезали дорогу. С минуты на минуту их танкетки выйдут сюда!

Взвихрив пыль, помчалась назад машина. Надо скорее предупредить командира роты, которая прикрывает отход полка, о появлении противника.

Отойдя за каменный барьер, командир полка видел, как несколько раз подбросило машину у штабного автобуса. Он представил трупы в серо-зеленых мундирах на дороге. Объезжать их уже не было времени.

Вместе с командиром роты связи Марголин отходил все глубже в лес. В мозгу складывался новый план прорыва с оставшимися людьми. А за сосняком уже лязгали гусеницы вражеских танкеток, и пули срезали ветки с деревьев, да где-то далеко рвались снаряды. Это расстреливали боезапас по наступающим береговые батареи. Тяжелые снаряды крушили сосны и ели, разметывали щебень шоссе.

317-я береговая башенная батарея старшего лейтенанта Дзофера Османова на мысу Ниназе прикрывала подходы к бухтам Тагалахт и Кюдемалахт, где в 1917 году войска кайзера тоже высаживались на остров Эзель (Сааремаа).

Но теперь, в 1941 году, враги пришли не с моря, а с суши, зайдя в тыл батарее. Пока фашисты были в секторе обстрела, советские артиллеристы вели по ним огонь. Но когда гитлеровцы приблизились и вошли в мертвую зону, дальнобойные орудия оказались бесполезными.

Старшина взвода связи Андрей Николаевич Белов вспоминал, что гитлеровцев встретили огнем винтовок и пулеметов краснофлотцы хозяйственного взвода под командованием интенданта Пискуна, рабочие механической мастерской, краснофлотцы воентехника Серебрякова.

До темноты в районе батареи шел бой. К вечеру фашисты отошли, но сил преследовать противника у защитников батареи не было. Утром атаки возобновились. Артиллеристы уничтожили всю документацию, взорвали орудия и командный пункт, отошли в лес на мыс Ниназе.

Высланная разведка донесла, что все пути отхода на юг отрезаны, без боя на полуостров Сырве не прорваться. Отвлечь внимание фашистов решил командир взвода наблюдения и связи лейтенант Попов. С ним пошли старшина Николай Лисин, пулеметчик Дмитрий Кочнев и радист Алексей Воропаев.