Друзья и любовники - Люси Монро

— Хорошо, только давай не будем задерживаться. Я хочу домой. Вечером у моих учеников спектакль, к тому же кошкам, наверное, до смерти надоело сидеть взаперти.

— У меня есть идея получше. Давай купим пиццу, заберем твоих кошек и поедем ко мне. После этого мы вместе отправимся на спектакль, а Принцесса и Александр останутся у меня.

Зоуи отвернулась.

— Может, я вообще пропущу рождественскую пьесу.

— Я знаю, ты нервничаешь, когда твои ученики играют на сцене, но они рассчитывают на твою поддержку.

Она сжала ладони в кулаки.

— Согласна, но тебе не нужно идти со мной. Я уже большая девочка.

— Пытаешься от меня избавиться? — насмешливо спросил Грант.

— Да.

Он чуть было не проехал на красный свет.

— Почему?

— Я думаю, ты был прав. Нам нужно меньше времени проводить вместе. Почему бы не начать с сегодняшнего вечера?

Грантом овладел страх. Что же это такое? Он решил дать их отношениям шанс, а она отталкивает его.

— Я имел в виду кухню. Нам нужно меньше времени проводить вместе на кухне.

Поняв, какую чушь он только что сказал, Грант замолчал. Вот ведь идиот! Он теряет Зоуи, хотя еще даже не начал за ней ухаживать. Неужели он не стоит того, чтобы ради него она отказалась от привычного ей стиля жизни?

Мать приняла подобное решение, когда он был еще очень мал, и развелась с его отцом. Бывшая невеста бросила Гранта, когда он предпочел восточному побережью семейное ранчо. Даже его мачеха Лотти могла послужить превосходным примером того, как женщины используют любовь и брак, чтобы привязать к себе мужчину, поставив его перед выбором. Она выдвинула его отцу ультиматум: либо он оставляет ранчо и переезжает в Портленд, либо она от него уходит.

На этот раз его отец решил подчиниться воле женщины, которую любил. Когда мать Гранта поставила его перед аналогичным выбором, он отказался вернуться с ней на восточное побережье. Жизнь на ферме казалась ей скучной, потому что была лишена того блеска, к которому она привыкла, что и послужило причиной ее отъезда. Грант свернул на стоянку перед пиццерией.

— Ты имел в виду совсем другое, и мы оба это знаем, — сказала Зоуи, печально улыбаясь.

Ему понадобилось время, чтобы понять, о чем она говорит. Вспомнив свои последние слова, Грант напрягся.

— Я знаю лишь то, что хочу продолжать с тобой общаться. — Он стиснул зубы, но не смог промолчать. — Ты нужна мне, Зоуи.

Девушка нахмурилась.

— У тебя есть Карлин. Я тебе не нужна.

— У меня нет никакой Карлин.

— Ты продолжишь с ней встречаться. Я ведь была в баре.

— Ты слышала, как она предложила мне прийти к ней домой?

Теперь ему стала понятна причина ее холодности.

— Да.

— Тогда ты подслушала не до конца.

Зоуи фыркнула.

— Я не подслушивала.

Грант ухмыльнулся.

— Хорошо. Если бы ты задержалась еще на несколько секунд, то услышала бы, какую нелепую отговорку я придумал, лишь бы избежать свидания с Карлин.

В карих глазах Зоуи засветилась робкая надежда.

— Правда? И что же ты ей сказал?

— Что я не могу оставить твоих животных одних.

Зоуи недоверчиво рассмеялась.

— Не посчитала ли она это странным, так как большую часть дня тебя не бывает дома? Не говоря уже о том, что у тебя целая куча работников?

Он пожал плечами.

— Я не знаю.

Зоуи посерьезнела.

— Ты подарил ей цветы.

— Я уже все тебе объяснил. Я купил их вчера. До того.

Зоуи смерила его взглядом.

— До чего?

— До того, что произошло между нами в кухне.

— Ты хочешь сказать, что это как-то изменило наши с тобой отношения или твои отношения с Карлин?

— И те, и другие, — ответил Грант. Если Зоуи хочет забыть о том, что произошло, он вряд ли сможет с этим смириться, когда ему не терпится повторить незабываемый опыт.

— Понимаю.

— Что ты понимаешь?

— Ты отказался от незыблемого правила, запрещающего тебе целоваться со мной.

— Я бы сказал, все гораздо серьезнее.

— Возможно. — Зоуи открыла дверцу и вылезла из фургона. Просунув голову в кабину, она позвала Гранта: — Ты идешь?

На этот раз ее уловка не сработает. Ей не удастся сменить тему разговора.

— Да, иду. — Выпрыгнув из машины, он подошел к Зоуи, поджидающей его на тротуаре перед пиццерией. — Ну?

Она порылась у себя в сумочке.

— Что ну?

Грант нахмурился.

— Не играй со мной, Зоуи. Ведь и для тебя это тоже все изменило, правда?

— Давай поговорим об этом позже, Грант. — Она обезоруживающе улыбнулась ему. — Я не желаю обсуждать посреди улицы то, что произошло на кухне у Пэттерсонов.

— Зато я желаю.

Улыбка исчезла с ее лица.

— А я не буду. — Зоуи повернулась и вошла в пиццерию. Грант последовал за ней. — Двойную пепперони кальцоне, пожалуйста. — Она посмотрела на него. — Что ты хочешь?

— Чтобы ты мне ответила.

Ее лицо приняло затравленное выражение.

— Позже. Прямо сейчас тебе нужно сделать заказ.

— Ты поделишься со мной своей кальцоне. Все равно ты никогда не съедаешь целую. — Прежде чем она успела возразить, он обратился к продавцу: — Пожалуйста, добавьте к заказу хлебные палочки и большую порцию салата.

Юноша за прилавком ответил им с заученной улыбкой:

— Будет готово минут через пятнадцать.

— Отлично, — сказал Грант.

Ей хватит минуты или двух, чтобы ответить на его вопрос. Это не так уж и сложно. Судя по тому, как Зоуи таяла в его объятиях, на нее произошедшее этим утром тоже сильно повлияло, но он хотел услышать это от нее.

Они сели на стулья у противоположной стены.

— Ну что, да или нет?

Бросив страдальческий взгляд на пожилую пару, сидящую рядом с ними, Зоуи проговорила:

— Я не уверена, что нам следует менять характер наших отношений. Дружба устраивала нас обоих в течение долгого времени.

— Но ты отвечала на мои поцелуи не как подруга, а как женщина!

Обнаружив, что остальные посетители бросают на них любопытные взгляды, Зоуи покраснела.

— Пожалуйста, Грант, давай поговорим об этом позже.

Но он продолжил настаивать на своем.

— Просто скажи «да» или «нет».

— Да. — Она поднялась со стула. — Но ты не создан для серьезных отношений, а я не хочу, в конце концов, оказаться очередной меткой на столбике твоей кровати.

Грант попытался к ней прикоснуться, но она отстранилась.

— Я подожду тебя снаружи.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

— Значит, очередной меткой на столбике моей кровати? — Это было первое, что сказал Грант, когда они вернулись в «Дабл-Си» после поездки в город.