Стихотворения - Роберт Браунинг

Перевод М. Гутнера

Моя последняя герцогиня

Феррара:

Вот на стене портрет моей жены,Последней герцогини. Вы должныПризнать: он несравненен. День деньскойТрудился Фра Пандольфо, и живойОна предстала, хоть её уж нет.Присядьте и взгляните на портрет.Я невзначай Пандольфо помянул;Ещё никто доселе не дерзнулВзглянуть на лик, что здесь запечатлен:Как взгляд её глубок, как страстен он!Покров, что я теперь сорвал для васЕго скрывал от посторонних глаз.Чем вызван сей красноречивый взгляд?Причину я и сам узнать бы рад!Но не один лишь муж, поверьте, могЗаставить вспыхнуть бледность этих щёк.Должно быть, фра Пандольфо, говорил:"Мадонна, вряд ли живописи силДостанет для подобных совершенств!"– Слова пустые, вежливости жест,Придворная учтивость, – но онаТак льстила герцогине, и женаБывало, часто, свой чудесный взглядДарила, улыбаясь, наугад.Казалось, всё вокруг её пленит:Неважно, кто иль что. БлагодаритВсех в равной степени – мужчин и слуг,Забыв немного, кто её супруг.Кто б снизошёл до объясненья с ней,И приказал бы, мол, при мне не смейТак забывать себя? Я – не мастакВ нравоученьях, и себе не враг:Её учить, что должно, что нельзя,Так опускаться, унижать себя,Я вовсе не намерен был, сеньор.Да, просветлялся герцогини взор,Когда б я не был с нею; но даримУлыбкой, взором был не я один!Так продолжалось долго. НаконецЯ отдал приказанье, и конецНастал улыбкам…Вот глядит онаНа нас, словно живая, с полотна.Ну что ж, сеньор, теперь мы вниз сойдём,Где свита ждёт. Напомню вам о том,Что щедрость графа мне теперь залог,И о приданном неуместен торг;Хотя, бесспорно, повторяю я,Дочь графа – наречённая моя –Предмет моих желаний… Но черёдНам вниз сойти, там ваша свита ждёт.Взгляните, между прочим, по путиНа этого Нептуна; не найтиВторой такой фигуры и коня:Их в Инсбруке отлили для меня!

Перевод Тая Коби

Мертвый король

Изыди в ад! Лишь мёртвый ты хорош.Как сладок вздох свободы облегчённый.Ты уж мертвец, душою обречённыйПитать кромешный ад, он так похожНа твой же мир монахов и вельмож,Что сверг тебя. Ничуть не огорчённый,Вчерашний Пий, коленопреклонённый,Смел пыль с колен. Унял в поджилках дрожь.

Где хор литаний, преданных тирад?Продажный поп умолк, да от чего ж?Продал тебя гнуснейший из святош,Ты для него – лишь тварь: лишь плоть, лишь смрад…Пришёл твой Час и прошипел: « Хорош!Тебе не место здесь. Изыди в ад!»

Перевод Игорь Дмитриевич Трояновский

У огня

Где мне быть в эту осень – я твердо знаю:Холодает. Длинней и темней вечера.Краски блекнут твои, о душа, звуки тают,Многогласие немо твое. Пора!Твой ноябрь наступает.

У огня отыщусь я. И, ясно без слов,С древней книгой, где мудрость веков хранится.Ветер хлопает ставней, звенит засов,Я листаю, листаю страницы.Только проза теперь. Никаких стихов!

За дверями я детский шепот ловлю.«Здесь он, здесь. Углубился в Греков.Можем мы убежать (я молчу, терплю),Там в леске, у ручья, где полно орехов,Мачту вырежем кораблю!»

О, конечно, вы правы, мои друзья,Я читаю, затерян в таинственном мире.В лабиринте сознания странствую я,Ответвленья то уже, то шире, –Где дорога моя?

Как в орешнике, тесно в грядущем. Стою.Не пробраться. Где больше простора?Кто-то манит меня. Я тебя узнаю.Мы идем очень быстро. И скороПопадаем в Италию, юность свою.

Я держу твою руку. Знакома она,Ей послушен, куда ни влекла бы!О Италия! Девушка ты, никому не жена,Пусть толпятся соседи – надежды их слабы.В их груди ты огнем зажжена!

Мы руины часовни проходим опять,Выше путь нас ведет по ущелью.Погляди, деревушка? Никак не понять.Или мельница кем-то поставлена с цельюЛишь тоску средь безлюдья унять?

Вот еще поворот – и мы в центре вещей.Обступил нас обоих темнеющий бор.О, как вьется, блестит меж камней и корнейЭта струйка воды! Вниз обрушившись с гор,Превратился поток в ручей!

Вон внизу озерко. Не его ль он питает?Видишь белое пятнышко рядом? То Пелла.А вечерние Альпы над нами сияют,Погляди-ка наверх, как вершины их смело,Пики выставив, небо встречают!

Под отвесной скалою тропинка бежит,И к скале ее цепь валунов прижимает.Видишь гладкий валун, что отдельно стоит?Как лишайник цвета мотылька повторяет!Саблей папоротник бьет гранит.

Сколько смысла и чувства в раскраске ковраЭтих горных цветов. Все каштаны упалиИ соплодьями по три колючих шараНа тропинке лежат. И орехам в началеНоября уже падать пора.

Вон по золоту наискось, слева направоПеречеркнут листок, словно герб или щит,Полосою, алеющей ярко-кроваво.На иголочках мха он тихонько лежит(Виден издали, красный на ржавом),

Близ грибов, что вчера под вечернею мглойТайно выросли тут. Нет, с утра, спозаранокПлоть набухла их мякотью. Глянь, бахромойИ чешуйками ножки укрыв, сто поганокКруг волшебный раскинули свой!

Вот часовня – почти у подножья хребта,Что берет поворот здесь к далеким вершинам.Рядом пруд. Под единственной аркой мостаЗастоялась вода. Видишь, танцем над тинойКомариная тьма занята.

И часовня и мост из похожих камнейТемно-серой породы, тяжелых и влажных.Вот стена. В неширокой канаве под нейОтмокает пенька. Посмотри, как отважноПлющ ползет среди узких щелей!

Это бедное место. Священник приходитТолько к праздничным службам, и то не всегда.Ровно дюжина жителей будет в приходе –Все из редких окрестных домов. И сюдаИх двенадцать тропинок приводят:

Та идет от сарая для сушки пеньки,Поднялась эта снизу от кузницы старой,Та спустилась со скал, где раскинул силкиПтицелов. Та пришла от далеких амбаров,Где орехи хранят лесники.

Притязает на что-то лишь старый фасад –Частью фрески, подобной луне на ущербе.И, как принято было столетья назад,То Креститель в пустыне. Бедняга, он терпитЗдесь и холод, и дождик, и град.

Козырек наверху, как положено, есть.Не виновен строитель в страданьях Предтечи.Где резной барельеф, можно цифры прочесть –Архитектором год завершенья отмечен:Предпоследняя – вроде бы – шесть!

И весь день напролет сладкозвучное что-тоТихо птица поет… Заблудившись случайно,Пьет овца из пруда. Мир охвачен дремотой.Были, верно, и здесь преступленья и тайны, –Только это не наша забота.

О, отрада моя! Ты – моя Леонора.Это сердце – мое, эти очи – мои.С кем еще я отважусь зайти в эти горы, –Людям страшно вернуться в ушедшие дни,И седеют они слишком скоро!

Та тропинка ведет на утес. И на немВстанет юность, достигнув своей высоты.Снизу старость грозит. Но нам всё нипочем!Всё не страшно, пока, не заметив черты,В пустоту мы с тобой не шагнем!

Юность там, позади… Ты сидишь у огня.Как? Смотреть мне не нужно. Конечно, я знаю:Верно, книгу читаешь, молчанье храня.Лоб высокий подперла рукой. И, читая,Видишь то же, что вижу и я.

Я задумаюсь. Мысли мои прочитав,Отвечаешь им, рифмы быстрей и точней.Спросишь ты – и, прекрасную плоть пронизав,К свету выйдет душа твоя. Сразу же к нейИ моя полетела стремглав!

О, не правда ль – с тобою мы счастливы ныне.Мы прошли по дороге, за юностью вслед,Мы не думали вовсе, что молодость минетИ покажется после с высот новых летПо сравнению с ними пустыней!

О родная, ты видишь, к чему всё идет.Две души, две туманности вместе сольются.Тонет каждая в каждой. Скала пусть встаетНа дороге двух рек. Знай, их волны пробьютсяИ единый поток потечет!

Что же ждет за пределами мира земногоДушу общую? В нерукотворном домуЕй, единой, великое явится Слово.Небо рухнет на землю. Но Слову томуПредначертано сделать всё новым!

Мысль пришла к тебе – тотчас моя уж она.Сердце шепчется с сердцем так ясно порой.Но душа твоя в тонкостях искушенаМного больше моей. Помоги мне. Открой,Что скрывает небес глубина!

Кто б тогда предсказал нам то чудо, что будет?Просто к счастью тянулись. Его одного,Столь обычного, жаждали. Кто нас осудит, –Мы с тобою стремились к тому, без чегоОчень редко обходятся люди.

Что ж, давай возвратимся к истоку вдвоем.Всё забудем затем, чтобы вспомнить всё вновь.Разбосаем мы четки жемчужным дождем,С новой силой почувствуем нашу любовьИ разбросанное соберем!

Что сказал я? Ах да – всё поет и поетПтица тихо и сладостно целые дни.Ровно в полдень умолкнет, заметив полетПары ястребов. Крылья расправят они –Всем полоскам устрой пересчет!

А за полднем, нет, к вечеру – так чуть точнее –Вырастает огромной стеной тишина.Сколько нового, тайного скрыто за нею.Тайны рвутся наружу. Ты слышишь – стенаПрогибается всё сильнее!

Мы бродили по этим безмолвным дорогамТо раздельно, то под руку. Тихо с тобойЯ всё вел разговор. И пока понемногуШел он, сердце мое к речи рвалось другой,Но удерживал сердце я строго!

Замолчав на мосту, всю часовню кругомОбошли мы, вздохнув об испорченной фреске.Вот бы нашим двум душам когда-то потомОбрести здесь приют. Как беззвучно. Ни плеска.Лишь звенят комары над прудом.

Вот окошко с решеткой. Что там, интересно?На скамейку привстав, разглядим без трудаКрест, алтарь. Без даров – по причине известнойВдруг зайдет мимоходом бродяга сюда,Не боящийся молний небесных.

Весь алтарь осмотрели мы, пусто на нем.Оглядели и портик и ржавую дверь.Дату видели. Жалко, что смыло дождемПоловину Крестителя. Что же теперь?В путь обратный? Ах, нет – подождем!

Как безмерно мгновение в сладостный час!Лес умолк. Вдалеке где-то плещет вода.Нежный сумрак окутал всё. Запад погас.Всё темнее, темнее. Гляди-ка – звезда.Загорелась и смотрит на нас.

Ни души. Только тьма всё ведет наступленье.Мы молчали, и каждый наверное знал,Что все звуки, все схватки меж светом и теньюСлужат только затем, чтобы он удержалНарастающее волненье.

Вот еще чуть вперед, и – о, как это много!Чуть назад – и какие миры исчезают!Лишний шаг – и какая для счастья подмога.Слышишь, кровь свои лучшие такты играет.В том порука – вся наша дорога!

Пожелай – и тончайшая встанет преграда(Хоть вполне ощутимая) перед тобой,Мы беседуем просто и видим отрадуВ разговоре друзей. Как, и только? Постой,Не влюбленные ль мы? О, не надо!

Встань пред лучшим своим, никуда не спеша.Можно кроны терзать урагану весною,Но теперь лес недвижен – застыла душаВ час печальный, глубокой осенней порою,Над последним листом чуть дыша!

Для того, чтоб чуть большее приобрестиИ любовника выиграть, друга утратив,Можно смело все кроны в лесу отрясти.Листьев много весною – природа заплатит.Но последний – в особой чести!

Пусть он сам оторвется и, ветром осеннимУвлекаем, свободно парит в вышине.Пусть кружится, пусть, только закончив круженье,Навсегда ляжет в сердце твоем в тишине…Но, волнуясь, ты ждешь продолженья!

О глаза твои темные! Нет с ними сладу.Эти волосы черные, взору под стать!И какого за них испугаюсь я ада!И не страшно бороться, легко умиратьЛишь в надежде подобной награды!

Ты могла б отвернуться, чтоб всё оценить,Чтоб подумать: всё сразу решить или преждеЧуть помедлить, еще эту пытку продлить,Погрузить ли в отчаянье, дать ли надеждуИли тотчас же всё прекратить.

Но ты сердце свое мне открыла легко.Взглядом радость вдохнула в сосуд мой скудельный.Ах, коль двое вблизи, как бы ни великоБыло счастье, но всё же – их души раздельны.Быть лишь рядом – то так далеко.

А еще через миг мановеньем руки,Нам неведомой, ночь опустилась над лесом.Но мы знали – уже мы с тобою близки.Наши жизни слились. Разорвалась завеса.Мы едины, всему вопреки.

Это лес нам помог, вдруг проснувшийся, чтобыВолшебством нас навеки с тобою связать.Это чарам его покорились мы оба.И как только свершилось всё, тотчас опятьЕще крепче уснули чащобы.

Мы ведомы в сем мире. Всё то, что мы знаем,Всё, что видим и чувствуем, – лишь переходК осознанию Промысла. Мы прозреваем,И душа нам приносит задуманный плод.Миг – и он о себе объявляет!

Чем бы ни был тот плод, но он силу УставаПолучает, навечно нам в спутники дан.Ах, как каждый из нас, Провиденью в забаву,Тщится выдумать миру свой собственный план,К миллиону забытых вдобавок!

Путь мой назван, его уже не изменить.Всё открылось, таившееся в глубине.Жизнь без смысла на этом пора завершить.Знаю точно, что в мире положено мне:Я рожден, чтоб тебя полюбить!

И смотреть на тебя: ты сидишь у огня,Ты над книгой задумалась. О, как я знаюЭту позу твою. Ты, молчанье храня,Лоб высокий подперла рукою. Читая,Ты прошла тот же путь, что и я!

На земле всё замышленное для меняПолучилось. И замысла нет совершенней.И его хорошенько обдумаю яВ тихом доме, угрюмой порою осенней,Как уж сказано мной: у огня.

Перевод Алексей Кокотов