Изумруд - Никита Борисов

— Да, мой желудок уже готов переварить сам себя.

— Прошу прощения, Ваше Превосходительство! Мы не ожидали, что вы так рано придете в себя, и рассчитывали на ваше пробуждение только к обеду, — оправдывалась она, явно переживая из-за этого неудобства. — Но все уже готово, и мы можем продолжить наше общение за трапезой, — Канцлер указала рукой на стол, который уже был сервирован, а слуга продолжал выставлять блюда.

На всем протяжении своего недолгого пути к столу я не отрывал взгляда от работы этого талантливого величавого парня. По виду ему было лет двадцать, может, чуть больше, но он управлялся с блюдами и посудой так ловко, будто годами оттачивал только это мастерство. Каждое его движение, каждый шаг были словно беззвучный танец. Обходя лакея со спины, я наконец смог всмотреться в его профиль. Острые черты слегка вытянутого лица не выдавали никаких эмоций. Он был профессионалом, которого ничто не могло отвлечь от любимого дела. Глаза его были серыми, но очень выразительными. Как-то неудобно было спрашивать у Тары в его присутствии, к какой касте он относится.

— Остановись на минуту, пожалуйста! Я представлю тебя Его Превосходительству Ардалу, — обратилась канцлер к парню.

В ту же минуту он выпрямился, как струна, расправил свои широкие плечи и округлил грудь. Глаза его смотрели в пол, словно он боялся их поднять.

— Это Сим. Он представитель крази, которые являются талантливейшими работниками широкого спектра. Садовники, официанты, дворецкие, водители, повара и многие другие профессии, которые не подпадают под какую-то общую группу, относятся именно к этой касте.

— Рад знакомству, Сим! — Я с улыбкой подошел к нему и по привычке протянул руку.

Его глаза тут же округлились, и резким движением он поднял голову на Тару, задавая немой вопрос и не понимая, что ему нужно делать.

— Ваше Превосходительство, прошу вас, не стоит проявлять такое дружелюбие ко всем, кого видите здесь. Во-первых, у нас не приняты рукопожатия. Все здороваются друг с другом кивком. Во-вторых, никто из жителей не посмеет к вам обратиться: вы у них вызываете трепет, — разжевывала мне канцлер, отучая быть равным со всеми. — Вы просто не представляете, что вас ждет, если своим дружелюбием вы устраните эту стену между вами и простыми людьми. Вы посмотрите! Он даже в глаза на вас поднять не смеет, — указала она на Сима.

— Так, может быть, вы уже объясните мне, в чем моя исключительность? — с раздражением обратился я к Таре. — Сначала Алия говорит о том, что я — ваше спасение, теперь вы отчитываете меня за мою, видите ли, излишнюю дружелюбность…

Она явно не ожидала такого напора с моей стороны, что отразилось на ее лице бурей эмоций, которую она пыталась скрыть, как и присуще всем политикам, но нестандартность ситуации ослабила ее самоконтроль. Удивление, смятение, вина — в такой последовательности прошелся этот шторм. Усугублял ее положение и тот факт, что в комнате находился третий человек, на глазах которого отчитали начальство.

— Сим, оставь нас, пожалуйста! — обратился я к нему, воспользовавшись заминкой канцлера и сообразив, что так будет лучше.

Он, похоже, был рад этой просьбе, так как чувствовал себя лишним свидетелем, и немедленно ретировался, выставив последние два блюда на стол.

— Спасибо вам! И прошу прощения за данную ситуацию, — искренне обратилась она ко мне, но не теряя при этом лица. — Я неверно выбрала и тон, и формулировку, однако вы очень талантливо исправили ситуацию. Да и Сим очень хороший парень и не станет распространяться о произошедшем. А ведь это могло бы стоить мне кресла… — Последняя фраза была явно мыслями вслух, отчего она убавила тон и вздохнула, задумавшись о последствиях.

— Давайте уже приступим к завтраку! — подытожил я и направился к стулу.

Глава 12

Завтрак подали как раз вовремя, ведь он стал отличным спутником к продолжительному рассказу Тары о моем давнем предшественнике, как тут было принято считать. Глаза разбегались от обилия диковинных явств на столе, а я пообещал сам себе, что не буду перебивать канцлера расспросами и займу рот трапезой, но концентрируя все внимание на увлекательном повествовании.

Первое упоминание об Ардале относится еще к Бесцветной эпохе. Этот исторический период принято исчислять от первых племенных поселений и до момента исчезновения Ардала Первого. Свое название она берет, как можно догадаться, от цвета глаз, точнее — его отсутствия у жителей этого периода. Именно Ардалу Первому приписывают заслугу разделения общества на касты. Данная история окутана многими легендами и домыслами. Не так много доказательств осталось о баталиях того времени, ведь Стириса еще не существовало, а факты собирались без какой-либо системы и верификации, лишь благодаря независимым энтузиастам, которым повезло быть образованными, преисполненными желанием передать информацию потомкам. Однако проверить подлинность этих данных и вычленить возможные домыслы и художественные преувеличения не представляется возможным. Поэтому остается лишь слепо верить тому, что есть.

Бесцветная эпоха известна своей жестокостью и несправедливостью. По всей нынешней Ардалии была установлена власть узурпаторов-тиранов — представителей влиятельной семьи из племени, обитавшего на западе в пределах одного из притоков Срединной реки. Власть их росла, а по мере роста и развития это племя начало поглощать в себя соседей: когда по доброй воле, а когда и силой. Шли годы, образовывалась государственность — хоть и примитивная, но какая-то система власти и социальных институтов. Однако эта, казалось бы, естественная эволюция общества начала приобретать все более уродливые очертания. Узурпаторы, боясь конкуренции и потенциальной власти прочих семей и племен, начали рубить на корню любые признаки процветания, порой уничтожая целые поселения. Мощь росла и подпитывалась раздувающейся казной, пухнущей от непомерных сборов. Благо узурпаторов зиждилось на костях народов: расширяя географию, на апогее своего гнилого расцвета империя занимала почти всю территорию континента. Неподвластными им оставались лишь небольшие земли на востоке за Змеиной рекой, доблестно отбивавшие атаки армии тиранов. Земли эти сложные, топкие и холодные, поросшие лесами. Благодаря таким особенностям местности наладить оборону было проще, в отличие от возможностей наступления. Но даже эти факторы порой подавлялись примитивной численной составляющей. Узурпатору не было никакого дела до простых солдат, чьими жизнями прокладывалась дорога к успеху в порабощении последнего очага сопротивления.

Удивительно, но до наших дней дошло название того неподвластного племени — увары. Неизвестными оставались имена узурпаторов и генералов, названия их племен и поселений, какие-то подробности их быта и традиций. В распоряжении