Падение сурка - Владимир Алексеевич Абрамов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Прыткая жертва! — оскалился он.
— От смерти не убежишь.
— Вот-вот, поэтому не дёргайся, мелочь!
Вновь замелькали сабли. Арену огласил звон металла. Меч в руке Каца выписывал пируэты и сливался в полосу. Щит отражал опасные удары один за другим. Казалось, что ситуация патовая — оба бойца демонстрировали высочайший уровень фехтовальных навыков и пока ни один не задел другого.
Стадион гудел. Зрители разделились на два лагеря: одни болели за Хохотуна, другие за Сокрушителя. Симпатии разделились примерно поровну.
К шуму толпы привыкают все гладиаторы, как и профессиональные боксёры. Оба бойца не обращали внимания на возгласы с трибун, хотя там было много обидных кричалок. Фанаты гладиатора оскорбляли его соперника и подбадривали своего кумира. Но иногда происходит то, что ненавидят все бойцы — когда фанаты начинают кидаться чем-либо. Их быстро урезонивает стража, но некоторых особо упёртых это не останавливает, как это бывает и с футбольными болельщиками.
Это и произошло. Группа фанатов Сокрушителя принялась кидать камни на арену. С трибуны раздались предупреждающие крики, но по привычке они были проигнорированы. Зрители целились в Хохотуна, и один камень попал ему в спину, что его на мгновение отвлекло. Этой заминкой воспользовался противник. Кончик сабли чиркнул по правому предплечью. Из раны хлынула кровь.
Если бы это была обычная царапина, то Жан-Поль не обратил бы на неё внимание. Но порез столь серьёзный, что на мгновение проглянула кость. Боль густым водопадом обрушилась на его сознание, но он даже в этот момент не разжал ладонь и не выпустил из руки рукоять гладиуса.
Тело действовало на рефлексах. Вовремя удалось выставить щит и отбить второй клинок. Затем он подшагнул вперёд и подобно взведённой пружине быстро распрямил левую ногу. Удар стопой пришёлся по незащищенному колену противника.
Сокрушитель из-за полученной травмы припал на правую ногу и из-за этого упустил момент для добивающего удара.
Вжух! — пролетел над его головой меч.
Он вовремя пригнулся, но достаточно быстро распрямиться помешало травмированное колено.
Жан-Поль с трудом удерживал меч в руке, из которой ручьём текла кровь. Действовать следовало решительно, иначе он рискует потерять сознание от кровопотери, а это однозначный приговор.
Он продел руку через лямки для удерживания щита, тем самым повесил его на предплечье, схватился левой ладонью за рукоять гладиуса и двумя руками со всей силы нанёс мощнейший удар по голове противника. Сокрушителю волей-неволей пришлось парировать атаку. Для этого он выставил блок из двух перекрещенных сабель.
ДЗИНЬ!
Левый клинок варвара был перерублен почти у самой рукояти. Его левую кисть вывернуло. Остатки сабли полетели на песок арены. Но при этом и меч француза тоже переломился. От него осталось не больше трети. Ослабевшая правая рука не удержала его останки, а левую отсушило настолько, что и его оружие отправилось следом за поломанной саблей.
К величайшему сожалению Каца, Сокрушитель с трудом, но всё же удержал в руке второй клинок. А он при этом остался безоружным. И он пошёл ва-банк — нанёс противнику удар щитом по лицу. Да столь удачно вышло, что нос здоровяка расквасило.
Левый бок Жан-Поля окрасился кровью. Враг сумел его чиркнуть саблей и собирался продолжить кровавое пиршество, но в этот момент сверху вниз на его кисть обрушился удар кромкой щита. Ремни не выдержали такого издевательства и лопнули. Щит продолжил свой путь на землю, но то же самое произошло и с саблей Сокрушителя.
— Думаешь, мне нужно оружие, чтобы тебя убить, помойный пёс? — злобно прорычал он. Из его рта летели брызги крови, которая текла по лицу из поломанного носа.
Слова варвара расходились с делом. Он попытался подобрать целую саблю, но его планы оказались грубым образом нарушены. Хорошо поставленный лоу-кик отсушил ему левое бедро.
— АР-Р! — сжал он пудовые кулаки и кинулся на француза.
Положение Жан-Поля невыгодное с любой точки зрения. У него две серьезные раны и отсутствуют доспехи. В то время как его противник получил несущественные для гладиатора травмы. Кац стоял и смотрел, как на него надвигается двухметровая рама — машина для убийств с перекошенным от ярости и окровавленным лицом. Он стоял и терпеливо ждал. И вот правый кулак Сокрушителя начал свой путь в сторону его лица. В этот момент он поднырнул, перехватил его кисть, обернулся вокруг своей оси и, используя силу инерции противника, произвёл классический бросок. Тяжеленая туша гиганта с громким глухим звуком рухнула на арену. Со звоном слетел шлем с его головы.
— АР-Р-Р! — быстро с рёвом вскочил он на ноги.
Тут же ему в пах прилетел удар, от которого зрители на трибунах ненадолго замолкли. Большая часть публики — мужчины. Они прекрасно представляют, что происходит, когда по бубенчикам прилетает подобная оплеуха.
Сокрушителя это не остановило, лишь на краткий миг замедлило и сильнее разозлило. В следующий миг он обрушил пудовые кулаки на голову Хохотуна.
Правая рука перестала слушаться Жан-Поля, отчего он ею не мог ни поставить блок, ни ударить в ответ. Силы стремительно покидали его. Теле перекосило из-за боли в левом боку. Так что нет ничего удивительного в том, что он пропустил удар. Но он успел наклонить голову, отчего кулак соперника обрушился на стальной шлем.
— Грязная шавка! — завыл Сокрушитель и принялся трясти правой рукой.
Шлем хоть и помог, но в глазах Жан-Поля начало двоиться. Его мутило и качало, словно пьяного в зюзю.
— ХЕК! — резко распрямил он правую ногу.
Удар в грудь отбросил противника назад.
— КИ-А-А! — классический йоко-гэри — восходящий снизу удар ребром стопы, прилетел Сокрушителю в подбородок.
Такой удар подобен боксёрскому апперкоту. Удар ногой значительно сильнее ударов рукой, но по сравнению с ними он медленнее. Но в данный момент противник открылся. Грех не воспользоваться таким шансом. Тем более что функционирующими у француза остались лишь левая рука и ноги.
Выполненный ногой апперкот отправил здоровяка в полёт, который закончился на песке арены. Тут же к нему на грудь запрыгнул Хохотун. Он целился ему коленями в грудь. Такое приземление оказалось очень болезненным для противника. Кац левой рукой, сквозь боль, слабость и муть в глазах, принялся лупить его по лицу со скоростью отбойного молотка. Он вкладывал в свои удары всю боль, ярость, страх и пережитые страдания из-за смерти товарища, с которым два года делил одну комнату.
Сокрушитель поплыл. Он предпринимал попытки сбросить с себя Хохотуна, но тот, словно клещ, вцепился в его бока коленями и
