Священное Писание Ветхого Завета - Александр Милеант

Грехопадение

(Протопресвитер Михаил Помазанский)

Блаженство человека и близость его к Богу — неразлучны. Бог мой покров и защита: кого мне бояться?

Бог «ходил в раю», настолько был близок Адаму и Еве. Но чтобы ощущать блаженство Божией близости и сознавать себя под покровом Божиим, нужно иметь чистую совесть. Мы теряем ее и это сознание. Первые люди согрешили, и вот они уже скрываются от Бога. «Адам, где ты?»— «Я услышал голос Твой, ходящего в раю, и убоялся, потому что я наг, и скрылся».

Бог всеведущ, и Он близок всегда, — говорит нам слово Божие, — только чувство этой близости затуманивается из-за порочности человека. Однако оно не угасает совсем; во все века жизни человечества оно жило и живет в святых людях. О самом Моисее сказано, что с ним говорил Бог «лицом к лицу» как бы кто говорил с другом своим. «Близ еси Ты, Господи», читаем в псалмах. «Душа моя в Боге, как рыба в воде или птица в воздухе, со всех сторон, во всякое время окружена Им; Им живет, Им движется, в Нем покоится, в Нем имеет простор свой», — пишет о. И. Кронштадтский. И в другом месте рассуждает: «Что значит явление Аврааму трех Странников? Означает, что Господь, Троичный в лицах, постоянно как бы странствует по земле и надзирает за всем, что на ней делается, и к бдительным и внимательным к себе и к своему спасению и ищущим Его рабам Своим приходит Сам, гостит у них и беседует с ними, как с друзьями:

«к нему приидем и обитель у него сотворим»

(Иоан. 14:23); а нечестивых людей попаляет огнем».

Потеряна близость — потеряно блаженство. Потеряно блаженство — пришло страдание. Сущность Моисеева повествования о грехопадении та же, что сущность притчи Господней о блудном сыне. Сын ушел от отца, скрылся с его глаз, прельщенный сладостью привольной жизни. Но вместо наслаждения получил рожки, которыми кормили животных, да и те не до-сытости. То же и с праотцами: за их падением следовали горести и страдания.

«Умножая умножу печали твои и воздыхания твои, в болезнях будешь рожать детей…» «В печалях… в поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят…»

(Быт. 3 гл.).

Вкушение запрещенного плода — казалось бы такое маленькое преступление —а какие последствия и наказание? Но всё в жизни именно так начинается: из незначительного и малого возникает великое. Снеговые обвалы в горах начинаются от небольшого толчка. Волга берет начало из маленького источника, и широкий Гудзон — от затерявшейся в горах «Слезы облаков».

Что пороки имеют связь со страданиями, что они приводят к страданиям, и человек так наказывает сам себя, об этом говорит простое наблюдение. Если смерть и ряд тягостей жизни представляют собой наказание от Бога, то все же большую часть страданий человечества нужно признать созданными самим же человечеством. Сюда относятся жесточайшие войны, сопровождающиеся страшной бесчеловечностью в обращении с побежденными, войны, составляющие собственно всю историю человечества, и те виды страданий людей от людей же, какими сопровождаются мирные периоды этой истории: рабство, иго иноплеменников и разные виды насилия, вызываемые не только алчностью и эгоизмом, но и какой-то демонической страстью жестокости и зверства — словом все то, что выражено в пословице древних: человек человеку волк.

Наслаждался ли бы человек совершенным блаженством на земле, если бы не произошло падение? Был ли бы он огражден от всяких неприятностей, горестей, случайностей? О таком полном безмятежии жизни Библия, по-видимому, не говорит. Где есть свет, там есть и тени; где радости, там должны быть и огорчения. Но какие огорчения могут быть длительны, если Господь близ? Если Он ангелам Своим заповедует охранять на всех путях наилучшие Свои творения, носящие на себе Его образ и подобие? Церковь учит, что человек в раю предназначен был к бессмертию не только души, но и телесному. Но даже если бы земным своим телом он был не вечен, то какое было здесь горе, когда он всей душой ощущал свое духовное бессмертие, знал бы и чувствовал, что ему предстоит переход к еще более высокой форме жизни?

Проблема зла

(Протопресвитер Михаил Помазанский)

Здесь мы сталкиваемся с вопросом самого широкого объема, с труднейшей в религиозной философией общей проблемой страдания в мире. Почему закон непрестанного обновления жизни — благодетельный закон жизни мира — соединен со страданиями? Неизбежно ли взаимное уничтожение тварей, поедание одних другими ради поддержания своей жизни, страх слабых перед сильными, торжество грубой силы в животном царстве? Действительно ли взаимная борьба есть вечный закон жизни?

Библия не дает прямого ответа на наши вопросы. Однако косвенные указания для ответа находимы. Вот, что она говорит о первом, данном от Бога тварям законе питания. Людям Бог назначил в пищу семена растений и плоды деревьев (Быт. 1:29). И только после потопа разрешает им также и мясную пищу. И о животных определяет Бог:

«Всем зверям земным, и всем птицам небесным, и всякому пресмыкающемуся на земле, в котором душа живая, даю Я всю зелень травную в пищу. И стало так»

(Быт. 1:30).

Но произошло падение в мире. Произошло полное растление в роде человеческом перед потопом. Оно коснулось и мира земных тварей:

«И воззрел Бог на землю, и вот она растлена: ибо вякая плоть извратила путь свой на земле».

Закон сотрудничества уступил место закону борьбы. И ап. Павел пишет: «Тварь с надеждою ожидает откровения сынов Божиих, потому что тварь покорилась суете не добровольно, но по воле покорившего ее, — в надежде, что и сама тварь освобождена будет от рабства тлению в свободу детей Божиих. Ибо знаем, что вся тварь совокупно стенает и мучится доныне; и не только она, но и мы сами, имея начаток Духа, и мы в себе стенаем, ожидая усыновления, искупления тела нашего» (Рим. 8: 19-23). Значит стенания твари не вечны, очевидно, не вечен и закон борьбы, закон права сильнейшего. Да бесспорен ли он, как закон жизни? Не наблюдаем ли мы, что в животном мире свирепое, кровожадное, грозное своей силой, скорее исчезнет с лица земли, чем, казалось бы, беззащитные, кроткие твари, продолжающие жить и размножаться? Не косвенное ли это указание самому человечеству не полагаться на закон силы? Св. пророк Исайя говорит о преходящем действии этого закона, пророчествуя о времени — конечно, уже не в этом греховном мире, — когда вместе

«пастись будет волк с ягненком, и рысь почиет со козлищем».

История происхождения зла в мире — нравственного зла и физических и душевных страданий, данная в третьей главе книги Бытия, представляет новый, третий удар по языческой мифологии. По мифологическим сказаниям, страсти и пороки, а с ними и страдания, присущи богам; среди них взаимная борьба, измены, убийства; существует религия, признающая, что есть бог добра, есть бог зла; но так или иначе, а зло изначально; отсюда — страдания — нормальный закон жизни; и нет пути к подлинному нравственному совершенству. Не то говорит нам Библия. Бог зла не сотворил. Что сотворено, то по своей природе

«все добра зело».

Грех вошел в мир через соблазн: потому и называется он грехом, т. е. ошибкой в направлении, потерей пути, отклонением воли в ложную сторону. За грехом пришло страдание.

Автор «Премудрости Соломоновой» говорит:

«Бог не сотворил смерти и не радуется погибели живущих, ибо Он создал все для бытия, и все в мире спасительно, и нет пагубного яда, нет и царства ада на земле»

(Прем. Сол. 1:13-14);

«Бог создал человека для нетления и соделал его образом вечного бытия Своего; но завистью дьявола вошла в мир смерть, и испытывают ее принадлежащие к уделу его»

(Прем. Сол. 2:23-24).

Но нравственный закон не уничтожается от падения человека. Он продолжает светить, различие между добром и злом не потеряно. Человеку представляется возможность возвращения к потерянному богатству. Путь к нему лежит через ту покаянную скорбь, которая представлена в конце третьей главы кн. Бытия, в картине изгнания из рая, скорбь, ведущую к нравственному очищению и возрождению. Отсюда, из последних стихов 3-ей главы кн. Бытия, открывается даль светлого горизонта Нового Завета, спасения рода человеческого, через пришествие Искупителя мира, от нравственного зла, а с ним — от страданий и смерти.

Таким образом, история грехопадения имеет исключительно важное значение для понимания всей истории человечества, находясь в прямой связи с Новым Заветом. Возникает прямая параллель между двумя событиями — грехопадением Адама и пришествием Сына Божия на землю, и она всегда в мысли христианской, в целом и в частностях. Христос именуется Вторым Адамом, древо креста противопоставляется древу падения. Сами искушения Христа в пустыне от дьявола отчасти напоминают искушения от змия; там — вкусите от плода и будете, как боги; здесь — если Ты Сын Божий, скажи, чтобы камни сии сделались хлебами. Для истории грехопадения отцы Церкви предпочитают прямое, буквальное понимание. Однако и здесь так тесно сплелся элемент реальный, прямого смысла, со скрытым духовным, что нет возможности их разъединить. Таковы, например, таинственные названия «древа жизни» и «древа познания добра и зла». И Церковь, радуясь спасению во Христе, обращает свои взоры к тому же «древнему Раю», видит херувима, поставленного при изгнании Адама у дверей рая, уже отступившим от охраны древа жизни, и пламенное оружие уже не препятствующим входу в рай. И покаявшийся на кресте разбойник слышит слова Распятого Христа: «Днесь со Мною будешь в Раю».