Дневник провинциальной дамы - Э. М. Делафилд

Возникает пауза, которую я не пытаюсь заполнить.

Возвращаемся к Барбаре, и миссис Б. говорит, мол, это совершенно естественно, что все мысли молодой девушки занимают ее собственные заботы. Я чувствую, что так мы никуда не продвинемся, и решительно называю имя Кросби Карразерса. На миссис Б. это действует самым радикальным образом. Она хватается за сердце, откидывается в кресле и начинает задыхаться и синеть. Тяжело дыша, извиняется, что ведет себя столь глупо, просто, мол, она уже много ночей не спит, вот, наверное, напряжение и сказывается. Я должна ее простить. Спешно прощаю и ухожу.

Крайне неудачный разговор.

По пути домой узнаю от миссис С. из гостиницы «Небесные ключи», что у них остановился джентльмен, который, по слухам, обручен с мисс Бленкинсоп, но старушка не хочет и слышать о нем, а ведь он с виду джентльмен приятный, пусть уже не юный, как некоторые, и ничего, если их будущий ребенок родится в Гималаях? Какое-то время обмениваемся различными соображениями с миссис С., потом вспоминаю, что все это не подлежит огласске, да и вообще, сплетничать нежелательно.

Дома Мадемуазель встречает меня глубокомысленным вопросом относительно перспектив скорейшего брака мисс Бленкинсоп и отношения к этому старой миссис Б. и сентиментально произносит: «Le coeur d’une mère»[93]. Даже малышка Вики неожиданно интересуется, правда ли, что тот джентльмен в «Небесных ключах» – возлюбленный мисс Бленкинсоп? Мадемуазель вскрикивает: «Ah, mon Dieu, ces enfants anglais!»[94] – и очень огорчается из-за неуместного вопроса Вики.

Даже Роберт спрашивает, Что Там Такое с Барбарой Бленкинсоп. Поясняю, и он предельно кратко замечает, что старую Бленкинсоп надо Расстрелять. Дальше мы в обсуждении не продвигаемся, но я и так полностью с ним согласна.

10 апреля. Весь приход гудит о скандале у Бленкинсопов. Старая миссис Б. заболевает и укладывается в постель. Барбара лихорадочно курсирует на велосипеде между матерью и садом «Небесных ключей», где К. К. читает газету «Таймс оф Индия» и курит тонкие сигары. Ситуация заходит в тупик, и тут К. К. объявляет, что его вызывают в Лондон и ему нужен ответ, Тот или Иной, Немедленно.

Старая миссис Б., которой уже было полегчало, сразу становится хуже, и она заявляет, что недолго будет стоять на пути дорогой Барбары к счастью.

Все в ужасном напряжении. Барбара и К. К. прощаются в гостиной «Небесных ключей». Барбара в слезах говорит, что они расстались Навсегда, Жизнь Окончена, и не проведу ли я Собрание Девочек-Скаутов за нее сегодня вечером? Соглашаюсь.

12 апреля. Возвращение Робина домой на каникулы. У него простуда и, как обычно, нет носовых платков. Пишу Классной Даме, совершенно не надеясь получить платки или рациональное объяснение их исчезновения. Робин говорит, что пригласил «одного мальчика» к нам на неделю. Спрашиваю, мол, наверное, потому, что он хороший и твой близкий друг? Робин говорит: «Нет, его в школе никто не любит». И многозначительно добавляет: «ПОЭТОМУ». Тронута, так как это свидетельствует о душевной щедрости, но в то же время испытываю определенные опасения относительно личных качеств будущего гостя. Сообщаю эту новость Мадемуазель, но та говорит то же, что и всегда, когда я хвалю Робина: «Madame, notre petite Vicky n’a pas de défauts»[95], что неправда и даже не относится к теме.

Получаю письмо от Мэри К. с постскриптумом: «Правда, что Барбара Бленкинсоп помолвлена и скоро выйдет замуж?» Тот же самый вопрос мне задает и леди Б., которая заглядывает к нам по пути на какой-то прием у герцога на другом конце графства. Не успеваю насладиться ролью главного глашатая, поскольку леди Б. тут же добавляет, что всегда советует девушкам выходить замуж, так как любой муж лучше, чем никакого, тем более что кандидатов вокруг совершенно не хватает.

Сразу заговариваю о выдающихся Феминистках, приятельницах Роуз, давая понять, что хорошо знаю их лично и неоднократно обсуждала с ними вопрос замужества. Леди Б. машет рукой в элегантной перчатке из белой лайки (новехонькой, еще не побывавшей в прачечной) и заявляет, что все это очень хорошо, но они Феминистки, потому что у них мужей нет. Возражаю, что у них были мужья, у некоторых даже два или три. Может, это и неправда, просто мне редко когда так сильно хочется кого-то убить. Последней соломинкой становится добродушная реплика леди Б. о том, что уж мне-то жаловаться не на что, поскольку любая женщина скажет, что Роберт – надежный и респектабельный муж. Коротко намекаю, что Роберт в реальности – сочетание Дон Жуана, маркиза де Сада и доктора Криппена[96], но мы же не хотим, чтобы об этом сплетничали в округе. Непонятно, впечатлилась леди Б. или нет. Она заявляет, что ей нужно идти, потому что прием «не начнут без нее». В голову не приходит ничего другого, как ответить, что слово «герцогиня» (на самом деле я не знаю ни одной) всегда напоминает мне про «Алису в Стране чудес», а белые лайковые перчатки – Кролика оттуда же. Леди Б. отвечает, что я всегда такая начитанная, автомобиль отъезжает, и последнее слово, как всегда, остается за ней.

Тешу себя занимательной фантазией, что в наши края с визитом прибывают члены королевской семьи и оказывают Роберту и мне честь, согласившись у нас отобедать. (Говард Фицс. не сочетается с этой фантазией, так что факт его присутствия я игнорирую.) В моих мыслях Роберту уже дают титул пэра, а я, грациозно кивнув, занимаю место рангом выше леди Б. на грандиозном званом ужине, но тут входит Вики и говорит, что пришел Точильщик Ножей, а если нам нечего точить, он с радостью починит часы или склеит разбитую посуду.

Прихожу в замешательство, видя, что на заднем дворе расположился цыган особо неприглядной наружности со всякой домашней утварью и точильной машинкой. Еще большее замешательство вызывает появление Мадемуазель, охваченной приступом безудержного и неприличного французского веселья с крайне неуместным образчиком ночной посуды в каждой руке. Вики с Точильщиком поддерживают шутку, и я радуюсь, что хотя бы леди Б. давно уехала и не может неожиданно нагрянуть и увидеть эту сцену. Серьезно задумываюсь над тем, что́ Вики будет считать эталоном юмора, когда подрастет.

Иду искать Робина и в конце концов нахожу его в абсолютно невентилируемом шкафу, где они с кошкой поедают кусок сыра, который, по утверждению Робина, валялся на черной лестнице.

(Есть определенная ирония в том, что недавно меня назначили в новый Попечительский Совет и я должна посещать Работные Дома и так далее, обращая особое внимание на условия жизни детей, и выдвигать ценные предложения по вопросам гигиены и общего благосостояния жильцов.