Ведьма отмщения - Галина Романова

– Машка, ты просто оползешь, когда узнаешь! – рассыпалось восторгом конопатое чудовище. – Ты просто офигеешь!

– Виталик… Ты бы был посдержаннее в эмоциях, – поморщилась тогда Маша. – И с чего это мне оползать?

– Это такая новость, Матрешка!!!

– Еще раз так меня назовешь, получишь в зубы! – предупредила она его, стиснув собственный рот до скрежета.

– Мишке можно, а мне нет? – скалился Виталик. – Я же тебе хоть и не родственник, но все же не чужой. И хоть бы немного, но добра желаю.

– Желай дальше, – покивала она, скептически посмотрев на табло телефона.

Прямо под номером крупной рыжей точкой угадывалась фотография не чужого ей человека. Ее она сделала в тот день, когда этот прохвост пытался оспорить теткино завещание. А то порой, когда он звонил, не могла вспомнить, кто такой Воеводин Виталик. Фото получилось смазанным, но колоритным – большая рыжая точка в лиловом джемпере. Теперь ни за что не забудешь.

– Но хочу предупредить… – Маша снова прижала телефон к уху.

– Ну? – Виталик сразу занервничал, начав шумно дышать в трубку.

– За новость платить не стану.

Виталик вечно все всем продавал. Дай ему волю, он бы продавцом воздуха устроился у дверей собственного подъезда.

– Ну и черт с тобой! – сразу оскорбился Виталик. Он не ожидал, конечно же, что она так быстро разгадает его затею. – Еще пожалеешь!

Об этом разговоре она забыла. Вспомнила только теперь. И вспомнила также, что произошел он за два дня до того, как ее отца чуть не убили. Зря она все же поскупилась тогда. Может, Виталик и правда что-то такое знал? Ладно, перезванивает, значит, решил сбить цену. Она теперь заплатит, точно заплатит.

– Алло? Слушаю тебя, Виталик!

– Простите, с кем я говорю? – Голос в трубке точно был не рыжего.

– А-ааа я с кем?

Почему-то сразу внутри все заныло и заворочалось. Стоило услышать чужой голос вместо Виталькиного, так сразу ладонь, сжимавшая мобильник, сделалась влажной.

– Ваш номер был в телефонном наборе потерпевшего одним из последних, – ответил мужчина.

– Ага… – Маша зацепила большой кусок пирожного, сунула в рот, чтобы не завизжать от ужаса, и принялась интенсивно жевать. – А почему потерпевшего? Виталик… Он… Что с ним, черт побери?!

– Девушка, успокойтесь, – торопливо перебил ее звонивший. – Мы пока ничего не знаем.

– А Виталик?! Он жив?!

Ей вдруг так захотелось, чтобы это рыжее лохматое чудовище, уже родившееся алчным и противным, оказалось живым и невредимым. Пусть с ним ничего не случится!!! Пусть он и дальше живет и вредничает! Пусть звонит ей, клянчит деньги, грызется с ней из-за теткиного дома. Пусть все это будет! Только бы он был жив!

– Мы не знаем.

– Как это не знаете?! Он в больнице? Вы отправили его в больницу?!

– Девушка! – прикрикнул на нее мужчина, видимо, полицейский. – Прекратите трещать!

– Ага.

– Потерпевший является таковым предположительно. Понимаете?!

– Да, – кивнула она, сунув в рот еще кусок пирожного, чтобы не орать, не визжать, не задавать кучу бессмысленных вопросов. – Нет. Не понимаю. Как это?

– Дело в том, что полицию вызвали соседи снизу. Пожаловались на страшный шум наверху. Предположительно в квартире вашего родственника…

– Он мне не родственник, но… Но и не совсем чужой человек.

– Разберемся, – пообещал человек с Виталькиным телефоном.

– Так что в квартире моего неродственника?

– Произошла драка масштабная. Все поломано, разбросано, много крови. Эксперты будут работать со следами, отпечатками. Кстати, вы не знаете, какая группа крови у вашего неродственника?

– Да… нет, не знаю. Но он ходил постоянно в районную поликлинику. Она за углом его дома, кажется. Лечил зубы, обращался к врачам с головной болью… Тетка еще говорила, что он сам – сплошная головная боль! Господи, куда же он влип?! Что могло стрястись?!

– Выясним, – сказал полицейский.

Тут же затребовал ее данные, записал под диктовку и пообещал позвонить.

Опять? Опять начинается?

Машу затрясло. Она быстро расплатилась, сгребла сумочку и плащ в охапку и через две минуты уже сидела в своей машине. Она потянулась к ключу, но резко отдернула руку.

Страшно! Стало так страшно! Вдруг она сейчас снова встанет на светофоре, забудется на миг, а потом очнется через два часа?! Что делать-то?! Пешком пойти? Нет. Далековато.

– Вова, ты?

Она нервно сжимала телефонную трубку, моля бога о снисхождении. Пусть Вовка будет человеком и заберет ее отсюда, а! Пусть он не станет задавать нелепых вопросов типа: а зачем, а что с тобой, ты в порядке? А просто возьмет и приедет. Ну, хоть раз в жизни пусть он будет нормальным! Пусть он будет мужиком. Пусть посмотрит на нее сверху вниз и скажет:

– Я все решу, дорогая…

Чуда не произошло. И Вовка принялся гундеть.

– Ты понимаешь, что сейчас разгар рабочего дня?

– Сейчас обеденный перерыв, – уточнила Маша и на всякий случай покосилась на часы, мало ли… Увиденное порадовало. – Сейчас тринадцать сорок, Вова.

– И что?! – возмутился он. – Я уже не могу пожрать нормально? Мне нужно мотаться по городу в поисках своей супруги?

– Я не пропадала. Я стою на месте.

– Как же! – фыркнул он со злостью. – Ты только что сказала: Вова, я пропадаю!

– Это образное выражение.

Маша устало прикрыла глаза. А она еще вчера, стоя на балконе в теплом халате, пыталась найти какие-то пути к примирению. Думала, что неприятности их сплотят и все такое. Размечталась, называется.

– Короче, Машка, прекрати блажить. Садись за руль и поезжай на работу. Вечером… Ох, черт, вечером я не смогу тебя встретить. Вот досада! – на заднем фоне, у него за плечом или, может, на его коленках кто-то сдавленно хихикнул.

– Действительно, досада.

Маша отключилась. Минут десять сидела, переводя взгляд с оживленного проспекта на часовой циферблат. Люди ехали, шли, смеялись, наслаждались наступлением долгожданной весны. И совсем, совсем не думали о времени! Оно у них не терялось! Из их жизни не вырывало куски в три часа. В их жизни сейчас солнце заливало небосвод, скакало по витринам, стеклам машин, отражалось в часах.

Десять минут, пятнадцать, пора!

Она доехала до офиса. Деловито кивнула секретарше, которая в последнее время рассматривает ее так, будто видит впервые. И чтобы та таращилась на нее поучтивее, надавала ей кучу заданий. Потом два часа работала, как вол. А потом…

– Игорь Алексеевич, вы?

Она решилась позвонить Шпагину. Он хоть и нудный, но все же не слишком навязчивый. Хоть и пытается повесить на нее покушение на отца, но не слишком настойчиво. То ли его сомнения гложут, то ли она немного нравится.

– Я… Мария Сергеевна?

– Так точно, – грустно улыбнулась она. – Кажется, у нас опять беда!

– Что случилось? – Шпагин мгновенно подобрался.

– Мне сейчас звонили с телефона одного не чужого мне, но все же не родного человека. И сказали, что в его квартире произошло что-то ужасное.

– Давайте точнее, Мария Сергеевна.

И она в двух словах поведала ему о звонке с телефона Виталика.

– Адрес какой, вы говорите? Ладно, узнаю, что смогу. – Шпагин записал. Потом помолчал и спросил: – А вы в котором часу сегодня освободитесь?

– Через два часа буду свободна. – Она с опасением покосилась на часы, время близилось к четырем часам пополудни. – Около шести.

– Я заеду.

Приехал Шпагин к ней на автобусе. Когда Маша вышла на улицу, он стоял возле ее машины с черной кожаной папкой под мышкой, в светлой джинсовой куртке, темных брюках, темных очках и рыжих ботинках.

– Здрасте еще раз, Мария Сергеевна, – наклонил он голову, и русая челка скользнула от левой брови к правой.

– И вам не хворать, Игорь Алексеевич, – улыбнулась она.

Он выглядел комично в своей одежде, будто одевался в потемках, хватая то, что попалось под руку.

– Кажется, я только что нажил себе врага в лице во-он того молодого интересного человека. – Шпагин кивнул куда-то за ее спину.

На крыльце офиса стоял Женя. Он неотрывно смотрел в их сторону. И кажется, сильно нервничал. Маша могла поклясться, что видит, как он кусает губы. И румянец смотрелся неестественно на его обычно бледном лице.

Неужели, ревнует?

Ей вдруг сделалось весело и легко. От того, что Шпагин смотрел на нее и улыбался открыто, беспечно. От того, что Женька злился, застав ее за разговором с другим мужчиной. А что будет, когда она Шпагина усадит в свою машину? Ого-ого!

Женька отвернулся. Слишком поспешно, слишком нервно, слишком быстро сжал кулаки, не занятые ничем. Сумка висела у него на плече.

– Ваш поклонник? – быстро среагировал Шпагин на юношу.

– Не знаю, как и сказать… – Маша медленно ехала мимо крыльца офиса, пытаясь поймать взгляд обиженного парня и улыбнуться ему. – Кажется, я ему нравлюсь.

– А он вам?

– Ну… И он мне симпатичен. – Женька так и не глянул в сторону проезжавшей мимо машины, и Маша прибавила газу.