100 дней в кровавом аду. Будапешт — «дунайский Сталинград»? - Андрей Васильченко

Венгерское военное командование также считало возможной оборону Будапешта лишь в защитной зоне «Линии Аттилы». Оно намеревалось принципиально отказаться от ведения уличных боев. В начале декабря 1944 года оно даже отдало приказ армейским частям разоружить служащих общественных служб (транспортники, пожарные и т. д.). Все это должно было происходить под тем предлогом, что Будапешт при любых условиях должен был остаться свободным городом. В декабре Салаши еще раз поднял вопрос о том, действительно ли нужна была оборона Будапешта. Он указывал на то, что уничтожение речных мостов могло остановить Красную Армию. Его вопрос, естественно, остался без ответа.

В той ситуации единственной фигурой, настаивавшей на вооруженной обороне Будапешта, был Адольф Гитлер. 23 ноября 1944 года он издал приказ (первый из целой серии). В этом документе фюрер настаивал на том, что бои должны были вестись за каждый дом. При этом можно было не считаться с потерями среди мирного населения. 1 декабря свет увидел приказ Гитлера № 11, в котором он объявлял Будапешт «крепостью». Комендантом города назначался генерал войск СС, обергруппенфюрер Винкельман. В его подчинение переходил 9-й горнострелковый корпус СС, которым командовал Карл Пфеффер-Вильденбрух. Данное воинское соединение лишь тактически подчинялось командованию 6-й армии. На самом деле оно могло действовать самостоятельно, что говорило об очень многом. На тот момент его главной задачей была подготовка города к предстоящему штурму. Каждая улица, каждое здание должны были превратиться в маленький бастион. Кроме того, для пресечения в корне любых беспорядков среди гражданского населения в помощь этой боевой группе придавались части немецкой и венгерской жандармерии. Полиция была приведена в боевую готовность. В городской комендатуре началось формирование специальных отрядов.

4 декабря Салаши было доложено о решении немецкого диктатора. Хотя в тот же самый день Гудериан заверял венгерского «фюрера» в том, что враг не будет подпущен к городу В данном случае говорилось о разрушении мостов и введении специального режима в тех областях, которые должны были быть сданы Красной Армии. Замечание о том, что русские все равно бы это сделали, окажись они на месте венгров, было очень слабым утешением. Немецкая дипломатия отказалась провозглашать Будапешт «открытым» городом. В Германии уже планировали, что бои будут вестись за каждый камень. Немецкий посол Эдмонд Фезенмайер, выполнявший функции особого уполномоченного ставки Гитлера, предельно ясно выразился. Гитлеру было все равно, разрушат ли Будапешт. «Если эта жертва позволит удержать Вену, то Будапешт можно было бы разрушить не один десяток раз». Тем временем Фрисснер не раз пытался упросить Верховное командование разрешить ему изменить линию фронта. Но каждый раз эти просьбы решительно отклонялись. Одновременно с этим к исполнению своих обязанностей должен был приступить Винкельман. Поскольку Гитлер посчитал, что представленные ему планы обороны венгерской столицы были неубедительными, то он поручил этому эсэсовцу лично заняться подготовкой к обороне Будапешта.

По поводу удержания города у командования группы армий «Юг» не было никаких иллюзий. Уже 1 декабря 1944 года генерал-полковник Фрисснер отдал приказ эвакуировать из Будапешта все находящиеся в его подчинении военные учреждения и гражданские службы. «Оставшиеся служебные инстанции должны быть мобильными. Все женщины из немецких вспомогательных служб должны быть незамедлительно вывезены из города. Я возлагаю ответственность на боевых командиров за то, что во время возможных боев в городе никто не должен бросать тень на авторитет немецкого рейха и немецкого вермахта».

12 декабря, то есть когда строились планы об использовании обещанного подкрепления, еще была возможность сдачи Пештского плацдарма. Но она была отвергнута, не в последнюю очередь потому, что, согласно журналу боевых действий, было сомнительно, можно ли было удержать восточную часть Будапешта в немецких руках. А это значит, что немцы считали оборону венгерской столицы провальной затеей! Генерал-полковник Фреттер-Пико уже 6 декабря обратился в Верховное командование с просьбой отойти за «Линию Аттилы», так как опасался внезапного прорыва советских войск. Гитлер в очередной раз запретил это отступление. На этот раз он ссылался на то, что в случае данного отхода оборона не имела бы достаточной стратегической глубины. При прорыве Красной Армии под Хатваном положение немецкой группировки значительно ухудшилось, так как защитники Будапешта были вынуждены занять линию обороны шириной 20 километров в северной части Будапешта. Но для удержания этого участка у немцев не было достаточного количества воинских частей. 9 декабря 1944 года советская артиллерия начала обстрел северо-восточных окраин Будапешта. Первым признаком предстоящей борьбы не на жизнь, а на смерть стало формирование сводных рот, в которые загонялись кашевары, секретари, монтеры, водители. Подобным образом в дивизии «Фельдхеррнхалле» было сформировано 7 рот, в 13-й танковой дивизии — 4 роты.

В начале декабря 1944 года оборона города началась с осознания того, что в ближайшее время Будапешт перейдет в руки Красной Армии. В итоге в венгерской столице стала создаваться широкая агентурная сеть. Всего же было на важных транспортных узлах установлено 19 взрывных устройств. Одновременно с этим разрабатывались планы подрыва значимых сооружений. Этим процессом командовали люди, которые скрывались под оперативными псевдонимами «Арпад» и «Маргаретен» (Маргарита). Они обучали завербованных гражданских взрывному делу. Среди агентов в равной степени оказывались и мужчины, и женщины. Они небыли знакомы между собой и имели контакт лишь со специальными связниками. Забегая вперед, скажем, что это предприятие закончилось полным провалом — ни одного взрыва так и не прогремело.

В связи с подготовкой обороны Будапешта проводились значительные структурные перестановки. 30 октября генерал-полковник Фрисснер получил в свое распоряжение группу армий Фреттера-Пико. Она должна была оборонять линию Дьёндьёш — Мохач. Непосредственная оборона Будапешта была поручена 3-му танковому корпусу 6-й армии под командованием генерала Брейта. Ему же подчинялись отступавшие в направлении города венгерские войска. В тот Же день была сформирована корпусная группа «Будапешт», командование которой было поручено генералу ваффен-СС Карлу Пфефферу-Вильденбруху. Эта группа возникла из штаба 6-го венгерского армейского корпуса, а также расположенных в венгерской столице частей немецкой полиции и дежурных подразделений. На тот момент корпусная группа «Будапешт» не получала никаких точных приказов.

До этого момента Пфеффер-Вильденбрух был командующим частями ваффен-СС, располагавшимися в глубоком венгерском тылу. Из факта, что управление городом было передано именно ему, можно прийти к выводу, что немецкое командование с самого начала опасалось выступлений у себя за спиной, а потому и назначило комендантом города опытного полицейского специалиста. Но при этом всей полнотой власти над полицией и частями СС, располагавшимися в Венгрии, обладал генерал войск СС Винкельман. Подобные перестановки вызвали немалое возмущение в венгерском Генеральном штабе, так как венгерские офицеры были исключены из всех управленческих процессов. Более того, подобные мероприятия нарушали достигнутые ранее договоренности.

Весьма характерно, что в возникшем управленческом хаосе («хаос компетенций») одно и то же задание было одновременно поручено трем различным структурам. За оборону Будапешта отвечали: вермахт (3-й танковый корпус), ваффен-СС, представленные Пфеффером-Вильденбрухом (корпусная группа «Будапешт»), и дипломатическое крыло СС во главе с Винкельманом. При этом границы компетенции каждой из сторон не были ясно обозначены. Подразумевалось, что преимущество в принятии решений отдавалось Пфефферу-Вильденбруху. 5 декабря Пфефферу-Вильденбруху были переданы полномочия Винкельмана как эсэсовского чина, контролирующего все полицейские ц эсэсовские части в Венгрии. Но 12 декабря группа Пфеффера-Вильденбруха была интегрирована в состав группы армий «Юг», что означало появление нового соподчинения. Независимо от этого Винкельман продолжал самовольно вмешиваться в будапештские дела. Так, например, 22 декабря он, невзирая на приказ Гитлера, попытался убедить командующего группой армий «Юг» Фрисснера в необходимости сдачи Пештского плацдарма.

Эту неразбериху в вопросах компетенций отчасти можно объяснить паническим, но в то же время абсолютно необоснованным страхом немецко-венгерских структур (нилашисты, полиция, СД и т. д.) перед народным восстанием. Кроме этого, можно возложить ответственность за подобную путаницу в отношениях эсэсовских и армейских чинов на поликратию, господствовавшую в Третьем рейхе.