Тёмный день - Ирина Сербжинская

— И на книжных полках не забудь пошарить. Отличные крысы, — не слушая его, мечтательно говорил кобольд. — Жирные, сочные. Теперь все они твои, пользуйся! Мне они, скорее всего, уж не пригодятся. А жаль…

Гингема вдруг остановилась прямо посреди дорожки и впилась взглядом в кобольда.

— Тохта, — медленно проговорила она. — А мне ты ничего не хочешь завещать? Что-нибудь, припрятанное в моем доме, а?

Он быстро отвел глаза.

— Из тебя тоже получился бы хороший кобольд, — прбормотал Тохта. — Такой, знаешь, свирепый и…

— Дальше не продолжай, — остановила Гингема, покосившись на Дарина: того вдруг обуял подозрительный кашель. — Переходи к делу! — железным голосом приказала она. — В моей квартире ты тоже прятал всякую дрянь?

Кобольд вздохнул. В норе у Гингемы имелось полным-полно прекрасных местечек, где так славно можно было припрятать парочку-другую крыс, но…

— В твоей — нет, — признался он.

— Точно?!

Кобольд сделал вид, что обиделся. Не говорить же ему, потомку бесстрашных воинов, что Гингемы он на самом деле слегка побаивался, оттого прятать в ее доме ничего не стал.

— Крысой клянусь! Прятал только в его норе!

И он кивнул на Дарина.

— Ну, спасибо, — процедил тот. — Если б я знал, я бы…

Гингема решила прекратить этот разговор.

— Все, хватит! — она строго посмотрела на Тохту, потом на Дарина. — Предлагаю о наследстве попозже поговорить, а сейчас…

— А если бы в вашей квартире такой паноптикум устроили? — недовольно пробурчал Дарин. — Тогда что?

— Каждый кобольд хранит припасы в своей норе!

— Вот именно, что в своей!

— Хватит пререкаться, мы же на спецоперации!

— Какая, блин, спецоперация, когда у меня в доме повсюду дохлые крысы понапиханы?!

Эта перепалка и стала причиной того, что появление вурдалаков никто не заметил. А когда заметили, было уже поздно: Дарин и Гингема от неожиданности слегка растерялись, а Тохта, пискнув, метнулся в сторону, но так неудачно, что врезался в ноги одного из упырей, отскочил — и тут чья-то сильная рука ухватила кобольда за шкирку и встряхнула, как котенка, так, что зубы бедного пленника громко щелкнули.

Средних лет мужчина поднял Тохту повыше и взглянул ему в глаза.

— Узнаешь меня? Отвечай!

Кобольд всем своим видом изобразил, что он бы рад ответить, да не может: как говорить, когда горло сжимают железные пальцы?

Вурдалак чуть ослабил хватку.

— Это я был тогда возле дома, крысоед! Ты стрелял в нас из арбалета, убил одного, а другого ранил. Откуда у тебя оружие?

Следом неторопливо подошел Кумлер, за ним следом — еще один. Дарин прищурил глаза: невысокий крепыш в кожаной куртке, то самый, что встретился как-то им с Тохтой в переулке. Только тогда с ним было еще двое. Дарин быстро огляделся по сторонам — Зулг и Хагаса — где они?

Кумлер взглянул на Тохту.

— Кобольд, кобольд, — негромко проговорил вурдалак, холодно разглядывая его. — Выродились ваше племя, крысоеды. Настоящие кобольды людей терпеть не могли, а ты с ними дружбу свел! Этак, скоро вы и с гномами брататься начнете…

Меняла что-то захрипел в ответ, но Кумлер только покачал головой.

— Живете с людьми бок о бок… небось, и забыли уже, что они — враги нам всем? Короткая же у вас память…

— Тохта! — тревожным голосом окликнул Дарин. — Ты как?

Кобольд скосил на него рубиновые глазки.

— Э… все прекрасно, — просипел Тохта. — Все просто замечательно!

— Это и есть вурдалаки? — шепнула Гингема Дарину. Он кивнул, не спуская настороженных глаз с Кумлера.

А тот впился взглядом в Гингему.

— Не называй нас так, — в голосе его прозвучала угроза.

На всякий случай Гингема незаметно поправила сумку: вдруг разговор зайдет не туда? А в сумке хранилось оружие, нож охотника за вампирами. Гингема хотела прихватить еще и серебряный десертный ножик, но тот как сквозь землю провалился.

— Как же вас называть?

Кумлер вдруг усмехнулся.

Его усмешка очень не понравилась Дарину. Он насторожился и на всякий случай расстегнул ветровку: под курткой находился обрез, хотя вытаскивать его раньше времени не хотелось.

— Меня зовут Кумлер, — ответил вурдалак, рассматривая Гингему. — А ты кто?

Дарин облизнул губы, вмиг ставшие сухими.

— Встаньте за моей спиной, — не спуская глаз с Кумлера, велел он. — Быстрее!

Та недовольно хмыкнула, но спорить не стала.

— Обожаю, когда мужчины начинают рулить ситуацией, — скептически пробормотала она. — Дивное зрелище!

— В прошлый раз нам помешали, — сказал Кумлер. — Поэтому не станем терять время.

— Сначала отпустите кобольда! — твердо сказал Дарин.

Вурдалак бросил взгляд на менялу.

— Он нам еще нужен. Держи его крепче, Гумор!

…Тохта, болтаясь где-то на уровне груди взрослого человека, изо всех сил боролся с накатившей на него дурнотой. Отважного потомка бесстрашных кобольдов сильно мутило: но вовсе не от страха, не потому, что так глупо попался в лапы упырей, а оттого, что висел он высоко над землей, а высоты кобольды боялись и переносили с трудом. Тохта даже на балкон в квартире Дарина не сразу смог заставить себя выйти, а уж тут!

Он попытался было вздохнуть, что Гумор снова тряхнул его, и кобольд поспешно зажмурил глаза: все вокруг — и деревья, и кусты, и люди — качнулось вправо-влево и отъехало куда-то в сторону. Но тут же, вспомнив о главном, Тохта распахнул глаза и принялся таращиться по сторонам: здесь, на дорожке, находилось всего три упыря, а сколько их вообще? И где они? Может, возле кладбища шляются, дожидаясь темноты, а может, сидит в кустах, как раз позади Дарина и Гингемы. С большой сворой, пожалуй, им и не справиться!

Тохта покосился на Кумлера: тому явно не терпелось с ними расправиться, и если он еще этого не сделал, так только потому, что сначала хотел получить ответ на кое-какие вопросы. И Кумлер задал вопрос, но совсем не тот, что ожидал Дарин.

— Откуда ты знаешь повелителя ламий?

Дарин поморгал глазами.

— Ну… э… видел в Лутаке как-то раз, — осторожно ответил он.

Кумлер поднял брови.

— «Как-то раз»? Хочешь, чтобы я тебе поверил? Лучше скажи, зачем он появился здесь? И почему дал тебе ускользнуть от нас?

Дарин пожал плечами, посматривая на Тохту: вид у кобольда был такой, будто его вот-вот вытошнит.

— Ускользнуть? Это когда?

Во взгляде Кумлера мелькнула злоба: похоже, отношения ламий и вурдалаков никак нельзя было назвать теплыми.

— Когда он скомандовал тебе: «Беги»!

— Я не слышал, — как можно искренней проговорил Дарин. — С чего бы он мне это говорил? Я и сам удивился, когда его увидел!