Белая субмарина: Белая субмарина. Днепровский вал. Северный гамбит - Владислав Олегович Савин

А с хлебом и солью выйдем навстречу,

Чтобы ты знал, ненавистный спасатель,

Какой тебе смерти в награду желаем,

Как в кулаке свою ярость сжимаем,

Прося твоей помощи, хитрый каратель.

Чтобы ты знал, дедов-прадедов кат,

Тюрем сибирских страж пресловутый,

Как проклинает твою доброту тут

Весь люд славянский, мнимый твой брат.

Чтобы ты знал, как нам страшно и больно,

Детям Отчизны Свободной, Святой и Великой,

Вновь оказаться в оковах любви твоей дикой,

Той, что смердит нам столетней неволей.

Непобедимые красные полчища встали

У стен озарённой пожаром Варшавы,

Тешится стая могильщиков болью кровавой

Горстки безумцев, гибнущих в грудах развалин.

Месяц прошёл от начала Восстания,

Громом орудий ты радуешь нас временами,

Знаешь – как страшно себе не найти оправдания,

Совесть загложет, что вновь посмеялся над нами.

Мы ждём тебя – не ради повстанцев спасения,

А ради раненых – тысячи их в муках мрут,

Много детей тут, кормящие матери тут,

А по подвалам гуляет уже эпидемия.

Мы ждём тебя – но войска твои всё не спешат,

Ты нас боишься – мы знаем о том, безусловно,

Хочешь, чтоб пали мы здесь, как один, поголовно,

Ждёшь под Варшавой, когда нас тут всех порешат.

Больше не просим – тебе самому выбирать:

Если поможешь – многих от смерти избавишь,

Ждать будешь – всех на погибель оставишь.

Смерть не страшна нам, умеем уже умирать.

Но, знай, победитель – из нашего общего гроба

Новая сильная Польша родится когда-то –

Та, по которой ходить не придётся солдатам

И повелителям дикого красного сброда.[43]

Палестина (территория будущего Израиля), 6 августа 1943 года

Иншалла! Все в руках Аллаха, и жизнь твоя, и смерть.

Андерс сплюнул. Этот сброд, именуемый «арабским легионом ваффен-СС» довел бы до нервного припадка любого европейского офицера! Сплошь голодрань из каирских подворотен – владеющих оружием бедуинов брали отдельно, в кавалерийскую дивизию СС «Саладин», а в подразделениях, перешедших из египетской армии, наличествовали свои командиры. Эти обезьяны – да, с таким же успехом «штурмбанфюрер» Насер мог наловить и вооружить африканских обезьян – еще кое-как усвоили, что по команде всем надлежит стоять мордами в указанную сторону, или так же двигаться, но чтобы при этом идти в ногу, держа строй, и речи не шло. Еще им вдолбили, как заряжать винтовку и что надо направить ствол в сторону противника и дернуть вот здесь, чтобы выстрелило – правильно же выставить прицел по дистанции и определить цели, взяв упреждение, для их тупых мозгов было непосильной задачей. Доверить им что-то сложнее винтовки было безнадежным делом. При попытке научить метанию гранат, в первый же день подорвались больше десятка, после чего гранаты из вооружения благоразумно изъяли. Зато почти у каждого на поясе болталось что-то острое, иногда приближавшееся по размерам к короткому мечу. И под его командой – потомственного шляхтича, дивизионного генерала польской армии, которому сам российский император Николай когда-то вручал диплом Академии Генштаба Российской империи, вместе с погонами штабс-капитана – две сотни этих, как там сказал Киплинг, «наполовину бесов, наполовину людей».

Русских Андерс ненавидел. Но в то же время считал Георгиевский крест, полученный «за храбрость» в ту Великую Войну, одним из самых высоких подтверждений воинской доблести. И хорошо представлял, что будет, если это воинство встретится в бою с русскими. Об этом не хотелось и думать, если учесть, что сейчас творится на Остфронте – а ведь дойчи, промаршировав по Парижу, в этот раз сделали то, что не удалось им в ту войну! И если Лис Роммель двинется в Иран, где стоят русские – одна надежда, что прежде удастся сбежать, и лучше к англичанам.

Но для этого надо оправдать доверие новых пока что хозяев. Благо что объект для уничтожения – всего лишь какие-то еврейские колонисты. Ну, им не привыкать – умрете ради того, чтобы мне выбраться отсюда! Иншалла! Все в руках Аллаха. И оттого усилия хоть как-то обучить этих человекообразных разбивались – даже не о лень – о невероятный фатализм. Если Он все равно сделает так, что ты будешь жив или умрешь, зачем изнурять себя обучением, бегая по жаре или копая окопы? Раз так, надо лишь ловить медовые капли удовольствия, что посылает Он тебе, и не думать ни о чем ином. И переломить это было невозможно. Полсотни самых свирепых немецких фельдфебелей с плетьми и правом расстрела на месте – тогда, может, и был бы результат – лет через пять, считая, что даже европейского новобранца до уровня хорошего пехотного солдата надо готовить год. В конце концов, какое ему, Андерсу, дело до этих скотов, сколько их выживет после первого же боя? А хоть все сдохнут – Насер-Высер наловит в Каире еще.

Все в руках Аллаха. Господи, если бы я знал! Что, в отличие от христианской веры, где в наш просвещенный век достаточно лишь символически считать себя верящим и даже посты соблюдать не обязательно, в этом чертовом исламе все гораздо строже, регламентировано до мелочи, и нарушить – это богохульство со всеми последствиями! Пять раз в день молиться – это ладно, но что по их учению пророк Магомед предписал, как правоверному мусульманину ходить в сортир?! Оказывается, сначала надлежит определить направление на Мекку – сесть к ней задом значит оскорбить Аллаха, но сесть лицом, как на молитве, значит тоже показать неуважение. Остается только боком, левым или правым – хорошо хоть это не уточняется! И еще множество тому подобного; нарушишь – и ты «кафир», неверный. Хорошо хоть камнями не побьют, но просто выгонят из Легиона опять ногами мины обезвреживать! А это грех самоубийства, так что потерпим пока, Бог христианский милостив, простит – как только вернусь домой, покаюсь. И, клянусь, не будет у Аллаха большего врага, чем я! Но для этого надо вернуться…

Деревня, хорошие дома, сады среди холмов, поле рядом. Называется… А какая разница, как на карте написано, все равно через пару часов ее тут не будет, хе-хе! Место тут подлинно райское, вот только желающих жить в этом раю еще больше, а оттого конкуренция. Пока евреи веками жили здесь, промышляя торговлей и ростовщичеством, это считалось терпимым, но когда они стали приезжать из Европы, пусть пока и в малом количестве, покупать землю и сами