Четыре после полуночи - Стивен Кинг

— Аминь, — вздохнул Рудольф.

— Аминь, — эхом повторил Льюки, возвращая Сэму платок. — Спасибо.

— Не за что.

— Слушайте, приятель, а больше у вас нет таких конфеток? — спросил Льюки. — Жвачки-жрачки.

— Нет, — ответил Сэм и улыбнулся. — Но вам Рудольф даст. Попозже.

Рудольф рассмеялся. Льюки же улыбнулся… и снова почесал кончик носа.

— А как насчет четвертачка? Хоть одна лишняя монетка есть?

Сначала он решил, что Сара отправилась в библиотеку, но это противоречило тому, что сказал Рудольф. Да, той страшной ночью (казалось, что с тех пор прошло уже лет десять) они были там вместе, но Сара не стала бы говорить, что Сэм там ее «видел»… Видеть можно было через витрину, через окно…

И тут Сэма осенило — он ведь и в самом деле однажды видел Сару в окно. Прямо здесь, на Ангол-стрит. На лужайке за домом.

Уже знакомым путем прошел он прямиком на кухню, где застал Берта Айверсона и Элмера Баскина. Они потягивали молочный коктейль и слушали какую-то старушку, которую Сэм видел впервые.

Дул ветер, а небо снова затянуло тучами. На дворе не было ни души, но Сэму показалось, что в кустах за лужайкой что-то пестреет. Он поспешил туда, подгоняемый судорожными ударами сердца; на ходу вынул из кармана два оставшихся пакетика в целлофановой обертке. Это были ириски «Солодка». Разорвав обертки, Сэм скатал конфеты в комок и принялся мять его. Снова в ноздри шибанул сладковатый запах, по-прежнему вызывавший у Сэма отвращение. Где-то в отдалении грохотал поезд, и Сэм невольно припомнил свой кошмарный сон о том, как Наоми прямо у него на глазах превращалась в Арделию.

Поздно, Сэм. Вы не успели. Дело уже сделано. Она ждет. Помните, Сэм, — она ждет. Да, порой сны и в самом деле сбываются… Каким образом ей удавалось выжить на протяжении стольких лет? Они ведь никогда не задавались этим вопросом. И как Арделия превращалась в какого-то определенного человека? Этого тоже никто не знал. Может быть, это жуткое существо, преображавшееся в женщину по имени Арделия Лорц, было на самом деле чем-то вроде закутанной в кокон куколки, как те, что зимуют в древесной коре… Куколки ведь только впадают в долгую спячку; дожидаясь благоприятной поры, чтобы… претерпеть превращение… Она ждет.

Сэм шел, разминая пальцами липкий комочек, пропахший солодкой, которую Библиотечный полицейский — его Библиотечный полицейский украл из детства Сэма и превратил в орудие запугивания и которую Сэм с помощью Наоми и Дейва использовал как орудие для спасения.

Библиотечный полицейский прижимает Наоми к себе. Тянется губами к ее шее, словно желая поцеловать. Но вдруг начинает кашлять. Висящий зоб у этой гадины. Обмякший. Пустой. Выпотрошенный.

Господи, только бы не опоздать!

Сэм продрался через кусты и увидел прямо перед собой Наоми Сару Хиггинс, которая стояла со скрещенными на груди руками прямо над железнодорожной насыпью. Метнув на Сэма быстрый взгляд, она отвернулась и уставилась на железнодорожные рельсы. Сэма поразила мертвенная бледность Сары. И взгляд ее показался ему каким-то затравленным. Невидимый пока состав быстро приближался.

— Здравствуйте, Сэм.

— Здравствуйте, Сара.

Сэм обнял ее за талию. Сара не оттолкнула его, но держалась отстраненно, словно не замечая его.

Господи, только бы не опоздать! — снова мелькнуло в его мозгу, но мысли туг же перескочили на Дейва.

Тогда, в ту страшную ночь, они оставили его тело в библиотеке, а входную дверь подперли клином, чтобы она не захлопнулась. Затем Сэм позвонил в полицию из автомата, расположенного неподалеку, и сообщил, что задняя дверь библиотеки открыта. И повесил трубку. Как и ожидалось, труп Дейва сразу обнаружили, а смерть приписали несчастному случаю. Следов алкоголя в крови не обнаружили, но и это никого не удивило. Вполне естественно, подумал Сэм. Люди ожидают, что пьянчуга, должен умереть как пьянчуга, даже если он и завязал.

— Как вы себя чувствуете, Сара? — спросил он.

— Неважно, Сэм, — ответила она усталым голосом. — Бессонница… аппетита нет… меня донимают жуткие мысли… причем мне кажется, что это не мои мысли… и страшно, страшно тянет выпить. Дай мне сейчас волю, и я пила бы, не зная удержу. Даже наши встречи не помогают. Впервые в жизни — не помогают.

Она закрыла глаза и заплакала. Бессильно и безнадежно.

— Правильно, — спокойно промолвил Сэм. — Так и должно быть. Ей только и надо, чтобы вы снова ударились в пьянство. Она ждет… но это вовсе не значит, что она тоже лишилась аппетита.

Сара открыла глаза и в недоумении посмотрела на него.

— Что? Сэм… о чем вы говорите?

— Наверное, об упорстве, — ответил он. — О дьявольском упорстве. Вся эта нечисть умеет затаиваться и ждать. Коварство и упорство — вот что делает их такими опасными и всемогущими.

Сэм разжал кулак, показав свою ладонь и липкий комок красной массы на ней.

— Вы это узнаете, Сара?

Она отдернулась, словно ужаленная. Обе руки взлетели к затылку. Глаза ее расширились, вмиг утратив отрешенный вид. В них засверкали ненависть и… страх.

А искорки были серебристые.

— Выбросьте эту гадость! — хрипло прошептала она. — Выкиньте эту дрянь подальше!

— Я ведь с вами сейчас разговариваю, Сара, — твердо сказал Сэм. — Не с ней, а с вами. Я люблю вас, Сара.

Глаза Сары снова были полны печали.

— Да, — промолвила она. — Возможно. Но лучше, наверное, если вы меня разлюбите.

— Сара, я хочу кое о чем попросить вас. Пожалуйста, повернитесь ко мне спиной. Вон поезд идет. Смотрите на него и не оборачивайтесь, пока я вам не скажу. Хорошо?

Вдруг Сара яростно ощерилась, в глазах вновь засверкала ненависть.

— Нет! — выкрикнула она. — Ни за что! Оставьте меня в покое! Уйдите! Убирайтесь отсюда!

— Вы и правда этого хотите? — спросил Сэм. — Подумайте хорошенько, Сара. Вы ведь сами сказали Рудольфу, где я могу вас найти. Так вы хотите, чтобы я ушел?

Она вновь закрыла глаза. Губы предательски задрожали. Затем веки затрепетали и раскрылись. В глазах стояли слезы и немой ужас.

— О, Сэм, помогите мне! — воскликнула Сара. — Что-то со мной творится, и я не могу понять, что мне делать!

— Я знаю, что надо делать. — решительно сказал Сэм. — Положитесь на меня, Сара. Помните, что вы мне говорили тогда, в той библиотеке? Честность и вера. Помните? Полная противоположность страху. Честность и вера. Что скажете?

— Не знаю, — задумчиво прошептала Сара. — Это так трудно. Верить. Верить и доверять.

Сэм смотрел на нее в упор, не отрывая взгляда. Вдруг верхняя губа Наоми вздернулась, а нижняя — на долю секунды — выпятилась в форме трубочки.