А П Чехов в воспоминаниях современников - Антон Чехов

"В защиту народного театра" - 736.

"Народный театр в очерках и картинках" - 736.

Щепкина-Куперник Татьяна Львовна (1874-1953) - писательница и переводчица. Близкая знакомая семьи Чеховых. Автор воспоминаний о Чехове (См. сб. "Чехов в воспоминаниях современников", изд. 1947, 1952 и 1954 гг.) - 603, 720, 721.

Щербаков Арсений Ефимович - дворник на даче Чехова в Ялте - 531, 543, 568.

Щукин Сергей Николаевич (о нем на стр. 760) - 453-467, 760, 761, 783.

"Глупости Ивана Ивановича" - 462, 761.

Щуровский Владимир Андреевич (1852-?) - московский врач-терапевт - 605, 784.

Эвальд Карл-Антон - немецкий профессор-терапевт - 605.

Эльпе, см. Попов Л.К.

"Эрмитаж" - летний сад и театр в Москве. В помещении "Эрмитажа" начал свою деятельность Московский Художественный театр и занимал его до сезона 1902 года - 446.

Эстергази - майор, действительный виновник преступления, которое было приписано Дрейфусу - 758.

Эфрос Николай Ефимович (1867-1923) - театральный критик - 127. /831/

"Юг" - ялтинская фотография - 609, 611.

Южаков Сергей Николаевич (1849-1910) - публицист либерально-народнического направления - 137.

Южин (Сумбатов) Александр Иванович (1857-1927) - артист и драматург. Народный артист РСФСР. Режиссер и управляющий труппой, а после Октябрьской революции - директор Малого театра - 312, 342, 378, 431-434, 448, 517, 753.

Юрасов Николай Иванович - русский вице-консул в Ментоне - 327, 448, 538.

Яворская Лидия Борисовна (1872-1921) - драматическая артистка - 177, 178, 244.

Якоби Валериан Иванович (1834-1902) - художник - 448.

Яковлев Кондрат Николаевич (1864-1928) - артист театра Корша, позднее Александринского театра - 177, 178.

Яковлев М.П. - главный врач Московской Мариинской больницы - 85.

Ялтинский городской театр - 788.

Ярцев Григорий Федорович (1858-1918) - художник - 608.

Ясинский Иероним Иеронимович (1850-1930) - беллетрист и журналист 779.

"Яузляр" - санаторий в Ялте, находившийся в ведении ялтинского благотворительного общества - 572. /832/

СПИСОК ИЛЛЮСТРАЦИЙ

1. А.П.Чехов. Фронтиспис.

2. А.П.Чехов. 1879.

3. Мелихово. 90-е годы.

4. А.П.Чехов. 1895.

5. А.П.Чехов. 1897.

6. А.П.Чехов, Д.Н.Мамин-Сибиряк, И.Н.Потапенко, 1896.

7. А.П.Чехов с артистами Художественного театра. 1898.

Стоят. Вл.И.Немирович-Данченко, В.В.Лужский,

О.Л.Книппер, М.Ф.Андреева, А.И.Андреев,

М.П.Николаева, М.Л.Роксанова.

Сидят: Е.М.Раевская, А.Л.Вишневский, А.Р.Артем,

К.С.Станиславский, А.П.Чехов, М.П.Лилина,

И.А.Тихомиров, В.Э.Мейерхольд. 1898.

8. Мелихово. Флигель, в котором была написана "Чайка".

9. Дача А.П.Чехова в Ялте.

10. А.П.Чехов и А.М.Горький на Аутской улице в Ялте. 1900.

11. А.П.Чехов. 1900.

12. А.П.Чехов и Л.Н.Толстой в Гаспре. 1901.

13. А.П.Чехов в кабинете ялтинской дачи. 1899.

14. А.П.Чехов, Е.Я.Чехова, М.П.Чехова, О.Л.Книппер. 1902.

15. А.П.Чехов. Ялта. 1903.

16. А.П.Чехов. 1904.

А.П.ЧЕХОВ В ВОСПОМИНАНИЯХ СОВРЕМЕННИКОВ (1986)

В сборник вошли наиболее значительные воспоминания из богатейшей мемуаристики об А.П.Чехове - В.Г.Короленко, Л.А.Авиловой, И.H.Потапенко, И.Л.Щеглова, Т.Л.Щепкиной-Куперник, А.М.Горького, И.А.Бунина, А.И.Куприна, представителей Московского Художественного театра Вл.И.Немировича-Данченко, К.С.Станиславского, О.Л.Книппер-Чеховой и др. Впервые включены в сборник воспоминания К.А.Коровина, А.А.Хотяинцевой, В.Л.Книппер-Нардова и др.

Редакционная коллегия: В.Э.Вацуро, Н.К.Гей, Г.Г.Елизаветина,

С.А.Макашин, Д.П.Николаев, А.И.Пузиков,

К.И.Тюнькин

Вступительная статья А.М.Туркова

Составление, подготовка текста и комментарии Н.И.Гитович

Рецензент А.Л.Гришунин 5

"НЕУЛОВИМЫЙ" ЧЕХОВ

Его знало великое множество людей - родственники и приятели по гимназии, по Московскому университету, по редакциям юмористических журналов, где начал свой путь Антоша Чехонте, совсем малоизвестные и знаменитые литераторы, актеры, художники, а также несчетное число тех, кто соприкасался с Антоном Павловичем по делам и обстоятельствам самого различного рода.

И многим, писавшим о нем, казалось, что они отлично знают Чехова, чуть ли не запанибрата с ним. Перо иных мемуаристов оказывалось сродни палке Ионыча, которой тот, осматривая назначенный к продаже дом, бесцеремонно тыкал во все двери, приговаривая: "Это кабинет? Это спальня? А тут что?"

А вот В.А.Серов, проницательнейший портретист, сказал, что Чехов "неуловим", и считал свой набросок с него неудачным.

"Я увидел самое прекрасное и тонкое, самое одухотворенное лицо, какое только мне приходилось встречать в жизни", - писал А.И.Куприн, тоже убежденно прибавляя, что чеховское лицо "никогда не могла уловить фотография и... к сожалению, не понял и не прочувствовал ни один из писавших с него художников".

С этим не во всем можно согласиться. Художникам с Чеховым и впрямь не повезло. Сам он весьма юмористически отзывался об известном бразовском портрете, что он там словно бы хрену нанюхался. Но среди снимков есть замечательные, которыми нельзя налюбоваться (и которые подтверждают восторженные слова Константина Коровина: "Он был красавец...").

Нечто подобное можно сказать и о многочисленных мемуарных зарисовках и свидетельствах - с той существенной разницей, что тут мощь и живая игра чеховской натуры не просто ощутимы, но и запечатлены в реальной конкретности его поступков, высказываний, отношения к событиям и людям.

Посему читатель не должен удивляться, если, начав вроде бы "за упокой" - со слов о "неуловимости", мы станем далее нередко возглашать "во здравие" многих мемуарных свидетельств, сохранивших для будущих поколений драгоценные черты чеховского облика. 6

Александр Блок утверждал, что произведения каждого писателя - это "только внешние результаты подземного роста" его души*. Слова эти часто вспоминаешь, думая о чеховской биографии, о его творческом пути.

______________

* Блок Александр. Собр. соч. в 8-ми томах, т. 5. М.-Л., Гослитиздат, 1962, с. 369-370.

Сам Антон Павлович был до чрезвычайности скуп на какие-либо признания этого рода. Он даже шутливо каялся в том, что страдает своего рода "автобиографофобией".

Дополнительным доказательством этому служит следующий эпизод. После смерти И.И.Левитана С.П.Дягилев в течение нескольких лет упрашивал Чехова написать для журнала "Мир искусства" воспоминания об этом художнике, прекрасно знакомом Антону Павловичу с юных лет. Чехов пообещал, но так ничего и не сделал. Конечно, он был уже тяжко болен. Известную роль могло тут сыграть и его уклончивое отношение к попыткам Дягилева вообще "завербовать" Чехова в сотрудники и даже в редакторы своего журнала. Однако едва ли не главной причиной, почему аккуратнейший Антон Павлович не исполнил своего обещания, вероятней, было то, что, говоря о покойном, Чехову вряд ли бы удалось избежать упоминаний о его однокашнике, своем брате Николае и обо всем чеховском семействе и себе самом.

В одном из писем к Вл.И.Немировичу-Данченко по поводу его прозаических произведений Чехов заметил: "...Вы становитесь все лучше и лучше, и точно каждый год к Вашему таланту прибавляется по этажу".

Пользуясь этим удачным образом, можно сказать, что "закладка фундамента" чеховского характера и таланта осталась волей обстоятельств как бы вне поля зрения писавших о нем.

Отнюдь не только соображения объема объясняют отсутствие в настоящем издании известных воспоминаний Александра Чехова о таганрогском детстве и куда менее известных заметок на эту же тему, написанных рано умершим Николаем. В тех и других есть элемент "сочинительства" или, уж во всяком случае, стилизации, навеянных у Николая Павловича веселыми импровизациями Антоши Чехонте, в "паре" с которым он нередко выступал в журналах 80-х годов, а у Александра - "набитостью" руки на расхожей газетной беллетристике и, быть может, бессознательным желанием использовать сочувственный и слегка сентиментальный интерес читателей начала века к не лишенному горечи детству недавно скончавшегося писателя ("приходилось с грустью и со слезами отказываться от всего того, что свойственно и даже настоятельно необходимо детскому возрасту, и проводить время в лавке, которая ему ненавистна").

Если в других, часто совсем беглых и эпизодических, также не вместившихся в рамки настоящей книги, рассказах современников о Чехове-гимназисте внимание почти неизменно акцентируется на его юморе, 7 веселости, любительских актерских выступлениях*, то в воспоминаниях старшего брата все эти солнечные блики просыпающегося таланта "заживо" погребены под густыми мрачными красками, слегка напоминающими о подчеркнуто-обличительных полотнах поздних, уже заметно окостенелых в своих приемах передвижников**.

______________

* Исключение составляет, пожалуй, лишь свидетельство И.Я.Шамковича о гневной реакции юного Чехова на пощечину, которую один гимназист дал другому "по идейным соображениям" (ЦГАЛИ). При всей внешней мимолетности этого эпизода он явственно перекликается с позднейшим уничтожающе-брезгливым отзывом Антона Павловича о способности брата Александра дать пощечину "кому бы то ни было и где бы то ни было", а также с едкой репликой Шабельского в пьесе "Иванов" о Львове: "Того и гляди, что из чувства долга по рылу хватит..."